Риска Волкова - Моя невеста - интроверт! [СИ]

Гленда нахмурилась. Имя Люка она слышала раньше от сына не таком позитивном ключе.

— Сын…

Но тот ее не слушал.

— Она настоящая императрица! Моя… Моя Римма, только моя…

— Император! — лед в голосе Вдовствующей Императрицы заставил Арэллина напрячься.

— Если Норд мертв от руки Люка на поединке, то это значит, что Люк теперь Альфа!

— Пустяки… Нам так даже удобнее… — махнул рукой мужчина, однако, какая-то мысль заставила его нахмуриться.

— Альфа может использовать подавляющую силу гипноза на всех членов стаи! А зная то, что Люк сильный эмпат и может видеть Римму, это значит, что он может испортить Хораго! — дрогнувшим от ужаса голосом сказала Гленда.

Арэллин на мгновение замер, а затем с силой ударил кулаком по столу.

— Дети луны! Я так и знал, что что-то во всем этом упускаю!

Едва я добежала до дома, как кинулась в ванную, чтобы умыть красное от волнения и ужаса лицо. Я убила! Убила его! Сердце стучало так часто, что перед глазами начинала сгущаться чернота.

«Убииииийцаааааа!» — вопили писклявым хором таракашки.

Умывшись, с мокрыми от воды волосами, я вышла в комнату и села на диван.

Не знаю, сколько я приходила в себя. И успокаивала себя тем, что Норд был чудовищем, и что иначе бы пострадать могла и я, и Люку было бы не жить… И то, что об этом просила его сестра… Наверное, от полного сумасшествия меня спас стук в дверь.

На пороге стоял Люк, живой и невредимый, словно бы ничего и не было, а в руках у него был огромный букет полевых ромашек и васильков.

— Мышка! Я не знаю, как тебя благодарить! — выдохнул он и кинулся меня обнимать. Странно, но Хораго отчего-то молчал. А Люк все держал меня в своих объятиях, крепко-крепко. Целовал горячим дыханием щеки, нос, губы… Я утопала и растворялась в его нежности и теплоте. Его поцелуи уносили все мои мысли, мои страхи, мою боль… Я хотела поговорить с ним о том, что произошло, но не могла, потому что уже давно потерялась в его эмоциях, и в своих…

Он поднял меня на руки и, выдохнув мне прямо в губы «Люблю», понес на руках на диван. Там усадил на колени, продолжая целовать. И его поцелуи все больше становились раскованными, порой нескромными, порой обжигающими… Казалось, я не смогу остановиться, растворюсь в нем без остатка сейчас, прямо сейчас и навсегда, но леденящий душу рев раздался у меня прямо над ухом.

— РРРРРРИММА!

Я в отчаянии посмотрела на часы. Девять.

— Мышка, отчего занервничала? — сладко облизывая губы, прошептал Люк. Я же поспешила встать, поправляя одежду.

— Так ты платишь за помощь, малышка?! Ты — Моя! МОЯ, РИММА! — продолжал реветь разъяренный дракон. Я видела его в облачке дымки. Он был зол. Глаза горели пожаром янтаря, в котором ясно виделся вытянутый вертикальный зрачок.

— Люк… Я что-то… я неважно себя чувствую… Мне… Тебе лучше уйти!

Я потянула оборотня за руку к выходу под прожигающим взглядом дракона.

— Но что случилось? Что-то болит, мышка? — волновался Люк, я же уже выталкивала его за порог.

— Все в порядке. Встретимся завтра! — выдохнула я, выпихнув, наконец, оборотня на улицу и закрыв дверь.

Отчего-то боялась смотреть на Арэллина. Смущаясь, отводила пылающее пожаром лицо.

— Хораго… — начала я, стараясь увести тему. — Он не сработал! — словно это он был во всем виноват, произнесла я, а дракон усмехнулся.

— Ах Хораго… Девочка… Ррррримма… Люк в курсе про Хораго, раз блокирует его гипнозом. Им же он подчиняет тебя! Норд, в отличие от нового альфы, хоть и был мерзок на характер и жесток, но все же был не так умен, как Люк! Этот не поленился посидеть в библиотеке и почитать о твоей защите на днях…

— Но я… Мне казалось…

— Да? Что казалось? Что тебе понравилось?

Я смутилась. Делиться с драконом впечатлениями от поцелуев оборотня не хотелось.

— Рррримма. Лучше не зли не меня. Будь хорошей девочкой и впредь думай, что делаешь. Особенно у меня на глазах!

Обида заполнила грудную клетку, не позволяя нормально дышать. Перед глазами возник этот ужасный бой… И Арэллин… Рядом…

— У тебя на глазах?! — крикнула я, утирая тыльной стороной ладони непрошенные слезы. — У тебя на глазах, ты говоришь?! Я УБИЛА ЧЕЛОВЕКА! ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА! А ты смотрел! Был рядом! Мог помочь!

— Я и так помог… К тому же, другого выхода не было! Я бы мог переместиться порталом и сжечь арену в пепел, но, к сожалению, это бы означало начало войны, к которой мои люди пока не готовы!

Я шмыгнула носом.

— Хватит распускать нюни! — Арэллин нахмурился. — Если сейчас впадешь из-за этого мерзавца Норда в очередную пропасть уныния, клянусь, я за себя не ручаюсь! Если так хочешь, то это я его убил!

— Ты?

— Я! Кто тебе советовал, как поступить? Значит, ты была оружием в моих руках… Безвольная маленькая девочка… Ты невиновна, тряпочка! — хмыкнул император.

— Ничего я не тряпочка… — обиделась я.

— Тогда хватит себя терзать! Кстати, о наблюдении… Не внушает мне доверия поведение твоего альфы… Так что я буду за тобой приглядывать… ПОСТОЯННО. Так что даже не думай наделась глупостей!

— Но мы же договаривались… — попыталась пискнуть я, однако дракон не дал договорить. Лишь сверкнул золотом разгневанных глаз и исчез.

В доме у ведьмы Моаг тускло горел свет. Она сидела в поскрипывающем кресле-качалке и вязала цветастую цыганскую шаль, по контуру которой выходили причудливые узоры-снежинки. В углу замяукал кот. Выгнул спинку, распушил усы и хвост. Подошел поближе к хозяйке. Та ему тепло улыбнулась.

— Что, Васятка, ждем гостей? — прошептала она, продолжив вязание.

Через некоторое время в комнате засиял, засверкал золотом причудливый портал. Ведьма совсем не удивилась, когда из него вышел сам император Драконов. Усмехнувшись, она отложила вязание.

— Что? Не получается сердце девочки к себе расположить? — насмешливо произнесла Моаг, император же лишь приподнял бровь.

— Какое тебе до этого дело, старая ведьма?

— Ты же снова за помощью явился, желтоглазый! Думаешь, просто так тебе помогу? Помогу тому, кто убил двух моих девочек?! — голос старухи дрогнул.

— Они были замешаны в измене! Хотели выпустить Тьму из Закрытых Дверей Хаоса! — сурово отозвался мужчина.

— Ты бы мог даровать им жизнь! Мог пленить особым заклятием! Но нет… Ты убил их, дракон! Хладнокровно, безжалостно! У меня хорошая память, Арэллин… Так что убирайся-ка ты вон из моего дома! Я и так дала тебе перстень, чтобы ты мог видеть ее… Большее — не проси! Хочешь, убей меня…

По щеке старухи Моаг скатилась скупая старческая слеза.

Арэллин вздохнул, вспоминая события той давней ночи… Они полоснули по сердцу холодной сталью… Лица двух юных ведьм, дочерей ведьмы Моаг… Но эти лица были перекошены ненавистью… К нему, к людям, к миру…