Мария Власова - Мои уродства меня украшают [СИ]

— Только вот я вас сразу предупрежу: люди, которые меня сдают, обычно долго не живут.

После этой пафосной угрозы она надавила на куриную кость двумя пальцами, и та рассыпалась небольшой крошкой. Жизель испугано икнула и снова закашлявшись, отпила с бокала вина, после паузы выдав:

— Действительно, два сапога пара.

На ее фразу я отчего-то улыбнулся, но промолчал. Великанша не обратила на нее никакого внимания. Поглощая пищу в несметных количествах. Ну и как я ее прокормлю, прожорливую такую? Когда свою порцию мяса я доел, настало время не приятого разговора с престарелой куртизанкой.

— Ну и чего ты хочешь? — Спросил ее, ловя на себе заинтересованный взгляд.

— Защиту конечно, банда Великанов не те люди, которые прощают предательство. — Женщина посмотрела на жующую трехкилограммовый торт великаншу.

Банда Великанов значит? Эти отморозки? Что-то я читал о них в докладах, владеют почти всей территорией столицы уже почти десять лет, только последние годы влияние их почему-то падает. Скосил взгляд на мирно жующую великаншу, не из-за нее ли? Но самое прискорбное, кажется, у них есть против нее оружие, весьма опасное.

— Только тебе? — Спросил для себя решив отослать Жизель подальше от столицы.

— И девочкам моим тоже, особенно той, что имела глупость к тебе с поцелуями лезть. — Пренебрежительно дала понять, что ничего она не забыла.

— Сама виновата, если бы не этот огонь твой, я бы ее сама убила. — Несмотря на то, что ее рот был занят едой, пробурчала моя великанша, добравшись до эклеров.

У нас с куртизанкой одновременно появились рвотные позывы. Как в нее только все это влезло?! Она как будто месяц не ела.

— Вы чрезвычайно жестоки, милочка. — Подметила куртизанка с пренебрежением.

— А жизнь вообще штука жестокая. К тому же, я объяснила ей перед этим, что трогать моё нельзя. — Передернула плечами великанша и занялась чаем в кружке. Подавил свою ухмылку при слове «моё», даже часть моей фразы своровала.

— Так что, мин… — Ляпнула Жизель и тут же осеклась под моим злобным взглядом. — Поможете?

— Отправлю подальше с вознаграждением, подчистив память твоих девиц. — Безразлично пообещал, отпивая из кружки чай, смешанный с вином.

— Я бы хотела остаться в столице. — Ласковым голосом проговорила она, при том во взгляде читалась угроза. Она мне угрожает, ну что за ерунда?

— И где же я спрячу тебя от банды? В тюрьме? — Спросил у нее с ухмылкой.

— Ну почему же в тюрьме? Твой городской дом вполне мне подходит. — Как бы, между прочим, заявила женщина и мирно пившая чай великанша, подавилась, прыснув чаем мне прямо в лицо.

Дальше была весьма ожидаемая реакция, великанша приревновала. Свет в люстре начал меркнуть, ужас пробирал до глубины души, только я сидел спокойно. Жизель же вжалась в свой край дивана беспристрастно смотря только на меня. По ходу ей жить надоело совсем, раз решила пойти против больной ревности великанши.

— Готовить умеешь? Моему повару давно пора уже на покой. — Мысленно добавил: «вечный».

— Что? — Опешила Жизель, пока я почувствовал все прелести обаяния великанши.

В темном углу, именно темном, потому как в том месте, где сидела великанша, наступил такой мрак, что если бы я не знал, что это из-за ауры, подумал о том, что иллюзия. Так вот, в темном углу на меня смотрели кажущиеся огромными, чёрные глаза, не мигая. Дальше было вообще страшно, ибо великанша улыбалась, так как улыбаются некроманты, серийные маньяки или просто сумасшедшие. Столько в этой улыбке было угрозы, что захотелось ей насолить.

— Ну что? Согласны? Отлично! — Улыбнулся перепуганной Жизель, и вздрогнул, когда великанша поднялась на ноги.

Улыбка стала еще страшней, клыки еще больше высунулись, так что от вида этого чудища на спине выступил холодный пот. Дальше это чудище вдруг как встало в свою очень характерную стойку, собираясь снести и этот ресторан, так же как и особняк.

— Будете готовить этой припадочной, хотя боюсь, я ее долго не прокормлю. — Сказал спокойно, хотя в животе все скрутилось в узел, то ли от вина, то ли от напряжения.

Великанша резко выдохнула, улыбнулась не так страшно, и, рухнув обратно на диван, принялась допивать остатки чая. Она всё съела, абсолютно всё. Такими темпами я ее точно не прокормлю.

Принесли счет, мне, госпоже Жизель, прибывающей в испуганном ступоре и даже великанше вручили. Та открыла кожаную папочку, почитала что-то там, и недолго думая вручила счет мне.

— Что это? — Снисходительно поднял бровь и отодвинул папочку обратно великанше.

— Ты меня сюда притащил, ты и плати. Ты же, как бы, мужчина… — Невинным тоном объяснилась она и отодвинула папочку поближе ко мне.

— «Как бы»?! — Уставился на великаншу во все глаза. Если до этого я и собирался заплатить, но теперь уж точно не стану этого делать. Интересно, это как «как бы мужчина»?! Я что мало ей доказывал, что я на самом деле мужик?! Вот же гадкая женщина! — Нет.

Мы посмотрели друг на друга с нескрываемой злостью под громкое шмыганье чаем в исполнении Жизель.

— Маг, ну как ты так можешь поступать, как настоящий некр… — Заговорила великанша, остановившись на самом интересном, облизала губы и нахально повторилась. — Как ты можешь поступать так некрасиво?

— Закрой рот. — Жестко бросил ей, но она и не думала затыкаться.

— Да ты и сам такой нерк… — Еще одна нахальная улыбочка, — некрасивый человек.

Чувствую, как медленно, но верно впадаю в бешенство. Ее бы сейчас прибить к чертям, шантажистка хренова! Играет на публику, а официант и Жизель как будто подыгрывают, ловя каждое ее слово. Пару секунд раздумий и быстро хватаю папку и делаю магическую подпись на чеке. Порадовало хотя бы то, что она победного клича не издала, ибо я не сдержался бы и прибил ее, точно прибил! Меня, военного министра шантажирует какая-то великанша! Это такой позор, от которого в жизни не избавиться. Как в принципе и утро в трактире, и секс с ней. Хорошо хоть мама не знает, а то она бы мне все мозги съела, в прямом значении этого слова. С такими мрачными мыслями поднялся с диванчика, собираясь выходить сразу за Жизель.

— Ох, как я наелась! Идти — сил нет! Хоть бы кто на ручках понес. — Потягиваясь, проговорила великанша, столкнувшись со мной на выходе. Осмотрела взбешенного меня и как-то обреченно вздохнула, одними губами повторив фразу, которая я слышал раньше только от нее:

— Тростинка, а не мужик.

До машины я дотащил ее на плече, в конце забросив на сиденье только потому, что в багажнике она возможно бы и не поместилась. Спина истошно ныла, но больше всего меня интересовало — какого чёрта я творю?!

Клара.