Сергей Лукьяненко - Царь, царевич, король, королевич...

— А! Смолянин, сходи, вынеси парашу. Мы пока книжечку подготовим...

Смолянин, страдальчески всплеснув руками, удалился, прихватив с собой покорного Кащея. А Кубатай достал с полки томик под названием «Сегодня, мама!» Полистал, то ухмыляясь каким-то приятным моментам, то мрачнея. Торжествующе поднял палец:

— Во! «Царь, царевич, король, королевич.» Это, явно, и есть та повесть, куда отправился Стас. Мы можем глянуть текст и убедиться, здесь ли он... да и предусмотреть возможные опасности. Гениально! Как я раньше этого не сообразил? Сейчас почитаем этого «Царя, царевича...» Странное, однако, название. При чем здесь цари и короли? Это же архаизм!

— Но-но! — в унисон воскликнули мы с Холмсом.

— Пардон, пардон, — улыбаясь извинился Кубатай. — Я же не сказал — королевы! Королевы — это хорошо. А короли — архаизм.

Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку и громко, выразительно прочитал:

— «Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку, и громко, выразительно прочитал:

— «Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку, и громко, выразительно прочитал:

— «Пока я размышлял...»

Быстрым движением Холмс выхватил у Кубатая томик. Генерал-старший сержант постоял несколько мгновений с остекленевшими глазами, потом сказал:

— Что со мной было, господа?

— Похоже, вы чуть не стали жертвой этой книги, — с блеском в глазах сообщил Шерлок. — Вы читали именно о тех событиях, которые сейчас происходят. Соответственно — они происходили снова и снова! Вы могли стоять так вечно, генерал. Вы читали о том, что делаете, и делали то, о чем читали!

— О ужас! — Кубатай побледнел и осел на стул. Холмс осторожно, словно знаменитую шкатулку с отравленной иглой, открыл книгу, перелистнул страницу и прочел:

— «Через несколько минут, когда появились мрачный Смолянин и явно повеселевший пингвин, мы уже пришли в себя. Жалко было, что книга не предскажет нам будущее, но...»

— Позвольте, почему это — «не предскажет»? — возмутился Кубатай. — Полистайте книгу дальше, и мы все узнаем!

— А дальше, — торжественно сообщил Холмс, — страницы пусты!

И он помахал книгой с девственно-чистыми листами.

— Что это может означать? — слабо пискнул Кубатай. — Наверное, мы сами творим историю? И то, что будет написано в книге, зависит от того, как мы поступим?

— Можно предложить и другую версию, — вкрадчиво произнес Холмс. — Книга «Царь, царевич, король, королевич» только еще пишется. И автор... авторы, еще не решили, что будет дальше, что сделает Смолянин...

Генерал-старший сержант вздрогнул и приподнялся. Холмс потупился.

— Что вы этим хотите сказать? — гневно воскликнул Кубатай. — Что Смолянин ненастоящий? Что я путешествую по вымышленным мирам не со своим верным другом, талантливым переводчиком, испытанным товарищем — а с персонажем книги?

Холмс посмотрел на Кубатая так, словно хотел что-то сказать, но боялся, что его не поймут. И глухо произнес:

— Кубатай, дорогой, успокойтесь. Истина в том...

— Почему бы вам не сделать следующего шага? — продолжал бушевать генерал, удивленный спокойствием Холмса. — Почему бы не предположить, что и я — всего лишь книжный персонаж!

Мысль эта требовала дальнейшего развития, и он продолжил, глядя то на опустившего трубку Холмса, то на меня:

— Ведь как гладко получается! Я — лишь персонаж, выдающий себя за генерала Департамента Защиты Реальности! Этакий комический покровитель детей! Ха! А автор книг о Холмсе... э-э-э...

— Кубатай, не волнуйтесь, — тихо сказал Холмс, положив руку ему на плечо. — Я неоднократно замечал, что разница между Реальным и Вымышленными мирами — небольшая... но не думал, что вы совершите такой великолепный мыслительный взлет! Гениально! Ничего не упуская, не проходя мимо косвенных улик, не закрывая уши на самый тихий шорох — вы выдали стопроцентный результат!

— Какой? — слабо полюбопытствовал Кубатай.

— Стопроцентный! Я хотел сказать, что каждый мир одновременно и реален, и придуман. Значит, в какой-то мере вы...

Кубатай разразился веселым смехом.

— Холмс! Имейте чувство меры! Я, конечно, отношусь к вам, гражданам Вымышленных миров, как к равным... но нельзя же утрировать! В вас говорят комплексы, Холмс! Вы переживаете, что оказались творением чужой мысли — вот и пытаетесь нас уверить в том же!

— Что ж, — подумав согласился Холмс. — Возможно, вы и правы. Здесь я необъективен, и дедукция может меня подводить.

Через несколько минут, когда появились мрачный Смолянин и явно повеселевший пингвин, мы уже пришли в себя. Жалко было, что книга не предскажет нам будущее, но мы были готовы к любым опасностям.

— В путь! — воскликнул неунывающий генерал, и мы втиснулись в шкаф. Несмотря на внушительные габариты Кащея-пингвина, без Ивана это было проще... бедный, бедный негр! Я представил, как он скитается по странному, населенному гномами и чародеями миру, и из глаз моих прыснули слезы.

Наверное, я и впрямь излишне сентиментален... Негра пожалел.

— Выходим, — извлекая из ножен саблю, сказал Кубатай. И смело шагнул из шкафа.

Раздался долгий удивленный вопль, и верный Смолянин прыгнул вслед за генералом. Иного пути не было, и, доставая свой верный револьвер, я последовал за ними...

Падение было долгим, но многочисленные ветки хорошо тормозили полет. Секунд двадцать я лежал, слыша покряхтывание Кубатая и оханье Смолянина. Затем дружеский голос вывел меня из оцепенения:

— Да вы с дубу рухнули, Ватсон!

— А вы, Холмс? — приоткрыв глаза спросил я.

— А я осторожно слез.

Смолянин, распростертый в груде желудей, поднялся, потер лоб, извлек из кармана порванной юбки бинтик и аккуратно замотал голову. Пингвин, из которого после падения лез пух, как из порванной перины, что-то тихонько пробурчал себе под нос. Кубатай оказался самым неприхотливым. Он отряхнулся, сметая с плеч дубовые веточки, и зорко поглядел вверх.

— Почему это выход из шкафа оказался на дереве? — полюбопытствовал он.

На этот вопрос не нашлось ответа даже у Холмса. Я тоже привел себя в порядок и огляделся.

Мы находились не в лесу, как я поначалу подумал, а в большом городском парке. Меж деревьев петляли дорожки из странного черного материала, кое-где виднелись железные столбы с белыми шарами фонарей — явно электрических! Сердце у меня забилось чаще. Издалека слышался веселый детский смех. Сквозь деревья светило солнце.

— Неопасно вроде, — подбирая оброненную при падении саблю, заметил Кубатай.

— Когда нам мотоциклетчики накостыляли, тоже все мирно начиналось, — хмуро напомнил Смолянин. — Ну че, пойдем младшого искать?