Олег Леконцев - Знак волшебства

Мявка удивленно мяукнула. Концепция пьянства была за пределами ее понимания и она начала тереться об меня, энергично подталкивать лапами в грудь, стимулируя для дальнейшего рассказа. Но у меня не было никакого желания объяснять сложные для кошки понятия. Подрастет – поймет. Нет – и это хорошо.

Я опустил кошку на землю. Она встретила перемещение недовольным воплем, но быстро успокоилась. Ей было необходимо разобраться в странном состоянии орка и феев, а я мог подождать.

Но тут Арман подал сигнал о выходе. Страдания нелюдей его особенно не беспокоили, насильно в рот накануне никто не наливал, твари взрослые, сами должны разбираться, сколько им пить, чтобы утром выйти в дальнейший путь.

Веселый Одон, который уже настроился на тяжелый путь до Тиссета, а вчера был сказочным образом помилован, весело подгонял арпанов. Попадало и охранникам. Похмельные не жаловались и ничего не просили. Ждать милостей от природы, а заодно и от купца не было никакого смысла. Никто не помилует. Оставалось только сжать зубы и терпеть, что они и сделали, вцепившись в края повозок и кое-как перебирая ногами.

Мявка бежала рядом то с орком, то с феями, принюхиваясь и с любопытным азартом на них поглядывая. Она бы давно стала приставать к ним, требуя рассказать о случившемся, но интуитивно понимала, как им тяжело и чем может обойтись принцип «хочу все знать» для ее мягкого места.

К обеду наши алкоголики начали приходить в себя, а на стоянке даже слегка перекусили. Но окончательно они пришли в себя только к обеду следующего дня. Надо же так перебрать!

Так и передвигались. День наслаивался на днем в монотонной ходьбе. Несмотря на физическую выучку прежнего хозяина тела, я все-таки сбил ноги, хотя и не сильно. Но в этом главная заслуга была не моя, а Одона, который вечерами смазывал ноги сильно пахнущей мазью, приводящей к чудодейственному результату – по утрам ноги почти заживали. А к вечеру все повторялось снова. Телеги были загружены и места на них не было, поэтому приходилось терпеть. Мявке запах мази не нравился, она капризничала и вечером подходила ко мне только когда я ложился спать. Тогда она, как осторожная любовница, боящаяся потерять репутацию, прокрадывалась ко мне и ныряла под одеяло, окутывая меня своей природной магией.

Я чувствовал, что ее лечение срабатывает и, как мог заботился о ней. К утру я был полон энергии и совсем не чувствовал прошедшие сотни даций. Хотя даже такой неутомимый ходок, как Арман, потихоньку сдавал.

Впрочем, Мявка, излечившая Одона, стала популярной во всем отряде. Серог, друживший с гномом, после того, как окреп с похмелья, чуть ли не молился на нее. Он подкармливал ее, сторожил от всяких неприятностей и даже играл.

Поначалу я отнесся к такой радикальной смене внешней политики орка настороженно, но Серог поклялся Ыртом, объяснив мне, что кошка излечившая друга, все равно, что его излечила. А он всегда отвечал добром на добро.

Я еще пару дней последил за странным зеленокожим и перестал обращать внимание на орка.

На четвертый день появились признаки приближающейся столицы. Города стали многочисленными, а деревни – зажиточными, с частыми дворцами дворян. Брусчатка дороги сменилась гранитными плитами. Появились столбы, измеряющие дации пути.

Идти стало проще. Зато появились трудности в общении с встречающимися пешими и конными встречными. Каждый второй из них был дворянином. В общении с Арманом я узнал, что знатность в этом мире тождественна магической силе. Чем знатнее был дворянин, тем более сильнее он был магом. И наоборот, чем сильнее был маг, тем знатнее оказывался его род. Король одновременно являлся командором магического ордена. По словам Армана, его могущество было почти безграничным. Сильнее был только его ребенок – наследственная принцесса Элоиза. Рожденная от двух сильных магов – короля Динмара ХХ и королевы Нианы – она обладала сильным магическим потенциалом и большим запасом маны.

Иногда среди простолюдинов рождался человек с магическими способностями. Его дар берегли и развивали. И когда вырастал маг, он становился дворянином. Таким образом дворянство не вырождалось и не превращалось в большую семью. Правда, магические способности у выходцев из простонародья были слабенькие, но им это прощалось.

Арман был купцом не совсем бедным, но простолюдином, без всякого проявления дара волшебника. И единственно, что ему оставалось – униженно и подобострастно кланяться любому дворянину, спесиво проезжающему мимо и бегом выполнять любое желание. Иначе раздраженный маг небрежным жестом убить нечестивца.

Проезжали, к сожалению, не все. Пожилой дворянин на белом единороге, внимательно рассматривающий проезжающих, увидев обоз Армана, поманил хозяина.

– Мне нужны две телеги с лошадьми, – без всяких обиняков сообщил он.

Арман побледнел от унижения и настоящего грабежа, но молча поклонился. А что ему оставалось делать?

Я пожалел его.

– У нас нет лишних лошадей, да и телеги все заняты, – ответил я ему.

Старик побагровел:

– Мальчишка, сейчас ты мне ответишь за все!

Он поднял руку в универсальном жесте активизации заклятья.

– Мяу, – сказал не я. Мявка проснулась и, сидя на телеге, с интересом смотрела на спектакль. Затем негромко предупреждающе зарычала, намекая на появление новых актеров.

Дворянин внезапно успокоился.

– Скажите, – совсем другим, весьма любезным тоном, – эта кошка – ваш знак волшебства?

– Мой.

– Мяу, – подтвердила Мявка.

Старик явно оказался в затруднении.

– Вы не назовете свои имя, сударь?

– Виктор Дементьев, – сказал я.

Лоб старика разгладился.

– Род Дэментов вам родственниками не приходится?

– Не знаю, – честно сказал, – вряд ли.

– Знак кого угодно не предпочитает. Сколько вам лет?

– Девятнадцать.

– А уровень…

– Второй. Я из иномирян, поэтому много о своем теле не знаю.

Старик помолчал. Потом сказал:

– Прошу меня простить, я не заметил благородного человека. Род Дэментов славится своей древностью и чистотой крови. Вы можете следовать дальше, – кивнул он купцу.

Когда мы проехали старика, Арман покачал головой:

– Даже не знаю, благодарить вас или проклинать. С одной стороны, спасены четыре лошади и две телеги с грузом, с другой, – если господин маг затаил на меня зло, он может найти меня. Вас он трогать не решится – знак волшебства охраняет вас посильнее грамоты короля. А вот я беззащитен.

Опять двадцать пять! Мне осталось только неубедительно убеждать Армана, что маг не станет его искать. А про себя поклялся не делать больше необдуманных шагов.

Постонав немного, Арман замолчал. Тут на мое счастью показался таможенная застава, купцу стало некогда, он начал торговлю с таможенниками и, кажется, немного сбил пошлину. Так мы проехали в Тиссет.