Олег Леконцев - Королевский факультет

Видимо на моем лице была нарисовано такое удивление, что монархи соизволили заулыбаться, пряча свои лица от меня. Вдруг я сочту улыбки оскорблением и вызову на дуэль. Жить хотелось в принципе всем.

- Ваш покорный слуга, - склонился я, - но вы учитывайте, что экономить на ударах не буду. Я настолько преклоняюсь перед женским полом, что любую попытку принизить женщину рассматриваю как личное оскорбление, которое можно смыть только кровью обидчика.

- Вот как? - Антуанетта кокетливо прищурилась, - я запомню ваши слова.

Она приготовилась к бою и уже первые движения показали, что королева не зря писала как курица лапой. Все свободное время она проводила со шпагой. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Будучи меня все же слабее, она понимала, что затягивать поединок для нее чревато поражением. И поэтому сразу бросилась в яростную атаку.

Я почти пожалел о своем обещании засчитать студенту победу. Будь бой на шпагах, Антуанетта получила бы полфута стального лезвия в тело. Но рапиру я пока не ощущал и немного запаздывал, через чур сильно размахивал, чем королева и пыталась воспользоваться, раз за разом почти пробивая мою оборону.

Она оказалась сильным шпажистом, самым сильным в этом мире из числа встреченных мной. Ле Тун в подметки ей не годился, как бы он не надувал щеки. Но постепенно она выдохлась. Дыхалка слабая, выносливость не из самых сильных. Подтянуть мышцы, укрепить легкие - может быть мне слабым соперником. А пока...

Удар по бедру оказался для Антуанетты неприятным сюрпризом, заставившим ее вскрикнуть и упасть на спину.

- Герцог, - укоризненно сказала она, словно я допустил нечто непотребное и попался на этом в самый неподходящий момент, - дайте хотя бы руку. Считайте, что я проиграла бой.

Я немного поколебался, не зная, что предпринять. ПАРАДОМ КОМАНДУЮ Я! Королева Таринская, несмотря на ее знатность и отдельные добродетели, может самостоятельно шествовать с арены с гордо поднятой головой, будучи выпнутая мной. С другой стороны, активно мной рекламируемая позиция борца за равноправие вполне пострадает, если я грубо нахамлю одной из известных дам мира.

- Несомненно ваше королевское величество является одним из самых сильных шпажистов этого мира и поэтому может рассчитывать на определенную помощь.

Я постарался не выдать натуги в голосе, поднимая Антуанетту на руках. Королева была девушкой достаточно крупной и, честно говоря, тяжелой. Но мне надо было держать фасон и я сумел показать свою силу.

Антуанетта, конечно, схулиганила, почти мгновенно обхватив руками шею и показав всем радостной улыбкой, какая она счастливая. Я ей отомстил тем, что, подойдя к лекарю, попросил его принять тело.

Возмущенная королева рванулась так, что мы оба оказались на земле. Хулиганка!

Закончил тренировки, потребовал снова выстроиться в одну шеренгу, пояснив, что в завершение занятия необходимо совершить краткую пробежку. Монархи застонали, но побежали. Впрочем, пробежка действительно оказалась короткой - минут на пять, чтобы слегка размять мышцы.

Завершая бег, я увидел расфуфыренного мальца лет восемнадцати - при шпаге, значит, дворянин, одетый роскошно, значит, богатый. Он громко, не стесняясь, прошелся по моим студентам, упоминая женские прелести и мужские недостатки. Монархи хмурились, но только лишь ускоряли бег, обгоняя меня. Кто это, вскоре покойный нахал? И почему обычно гордые монархи практически удирают? Велел студентам построиться, а сам прицепил шпагу и направился к так рано нас покинувшему ханурику.

- Молокосос, мне не нравится форма твоего носа, - без всяких вводных речей объявил я.

Парнишка с трудом оторвался от приятного для него зрелища обругивания монархов и уставился на меня. Похоже, он обалдел от моего наезда.

- Старик, иди своей дорогой, - попробовал он наставить меня на путь истинный. Вместо этого я, чтобы салажонку было не отвертеться, цапнул его за нос и сжал посильнее.

- А-а, - взвыл пострадавший. Видно было как у него буквально брызнули слезы, - я вызываю тебя на дуэль! - заявил он.

- Наконец-то! - констатировал я, - Ле Тун, за вами представитель магистрата, королева Таринская, вы не согласитесь по традиции быть моим секундантом?

Монархи среагировал мгновенно. Ле Тун помчался в магистрат, Антуанетта, радостно раскрасневшись подлетела ко мне.

- У тебя найдется секундант? - поторопил я наглеца. Тот кивнул и кого-то позвал.

- Ваша светлость, это самый сильный дуэлянт Мореи, - осторожно сказала Антуанетта. Мне показалось, что королеву раздирают противоречивые чувства, - с одной стороны, ей хотелось наказать мальчишку, с другой, - она опасалась за мою безопасность. Глупенькая, не может это дитя быть самым-самым...

Пожевал губы, рисуя мыслительный процесс, приказал:

- Вызовите мага целителя на констатацию смерти.

Мальчишка удивленно посмотрел на меня, изволил удивиться, обращаясь к мгновенно появившимся зрителям:

- Первый раз вижу, чтобы покойник сам вызвал себе похоронную команду.

А у нас оказывается прорезается чувство юмора, словно первый зубик, - умилился я про себя, а в слух заявил:

- Держу пари на золотой, что я убью его за пять секунд.

Тотчас же, словно из земли около меня появился официальный представитель биржи и начал принимать взятки.

Первой вылезла, конечно, Антуанетта. Критически оценив взглядом фигуру моего противника, она заявила:

- Такой молодец продержится десять секунд! Ставлю свой золотой. Ты уж не подведи меня, дорогой, - послала она воздушный поцелуй опешившему мальчишки.

Остальные монархи тоже вовлеклись в зрелище. Было и весело, и надоедливый парень должен умереть.

- Э-э, - пришел в себя парень, - ставлю золотой, что убью господина как его там...

- Ставь, - согласился я, - хоть какая прибыль достанется.

- Сударь, - заявил он, подбоченясь, - ваше поведение вызывающе. И не будь я виконтом Сен Аллере, что вы будете умирать долго и страшно.

- Молодой человек, - ворчливо возразил я, - если бы вам удалось дожить до моих лет, вы бы поняли, что иногда мучительная смерть слаще дрянной жизни.

- Почему это я не доживу? - удивился виконт.

- Потому что я - герцог Камприи - вас сегодня убью. И где там бездельник Ле Тун?

Мельком я заметил, что виконт не испугался, только задумался. И это уже прорыв. Тут, кстати, показался Ле Тун, едва ли не волочащий чиновника магистрата. Граф, выполняя мое указание, торопился, а бюрократ, видимо, испытывая влияние своей работы, был жирен и вял, и поэтому быстро передвигаться не мог.

- Но, ваша светлость, арена еще не утверждена официально, - задыхаясь, попробовал он возразить.

Я посмотрел на него и чиновник замолчал. Для него главным было обозначить свою позицию, чтобы в случае скандала отбрехаться и переложить ответственность на меня. А раз формальности соблюдены, то и не зачем дразнить всесильного феодала, то есть меня. Перевешал бы этих чинуш!