Наталья Тимошенко - Подвижные игры для принцесс

Несмотря на изрядное число путешественников, сфера их обслуживания оставляла желать лучшего. «Игривая лошадка», был единственным на весь город постоялым двором, хозяин которого не ставил своей целью отравить клиента мерзким варевом, а после скормить его полуживое тело клопам. Даже заоблачные цены, обгоняющие конкурентов раза в три, выглядели предпочтительней сомнительных удобств остальных заведений, которые из солидарности к городу были убоги, чумазы и «благоухали» скисшим вином и прогорклым жиром.

Вот здесь то, возле «Игривой лошадки», многострадальный господин Уриад, наконец отделался от нашего общества. Сгрузив вещи и велев возчику помочь завести лорда Олланни внутрь, он распрощался с нами. Не забыв сказать напоследок о том, какая это была для него честь и удовольствие, путешествовать в нашем обществе. Мы с Линой не остались в долгу и заверили нашего любезного караванщика, что в следующий раз непременно отправимся в путь только с его караваном. Кажется, наше доброе намерение не породило в нем энтузиазма. В его глазках вспыхнул ужас, а вытянувшееся лицо отнюдь не лучилось счастьем. Да и поспешность его ухода больше смахивала на бегство.

На нашу беду, свободных комнат в «Игривой лошадке» не было. Оставив Лину приглядывать за Алеисом и имуществом, я отправилась знакомится с имеющимся ассортиментом «спальных мест».

Уже после второй «ночлежки», меня начало подташнивать. А после пятой… Я четверть часа стояла на улице, жадно хватая воздух ртом и молила всех богов о возможности забыть недавно унюханную вонь — стойкий «аромат» нескольких десятков потных, давно немытых тел, облаченных в отродясь не стираные носки. Б-р-р-р-р! Даже въевшийся в улицы Холба запах выгребной ямы казался после этого неуловимым, а воздух почти свежим. Так и обоняния лишиться недолго!

— Деточка, тебе плохо?

Проходившая мимо бабулька притормозила и сочувственно уставилась на меня. Интересно она и впрямь переживает, или ждет когда я брякнусь в обморок, чтобы познакомиться поближе с моей сумкой?

«Какой скептицизм!»

Да уж, если и дальше так думать, можно потерять веру в человечество.

— О нет. Теперь уже хорошо.

Я еще раз вздохнула полной грудью.

— Чтой-то ты бледненькая какая-то.

— Да вот, здешнего целебного воздуха глотнула.

Я махнула в сторону покосившегося барака, откуда недавно выскочила как благочестивая девица из мужской бани.

— У Солуха была? Тады понятно. В евойном притоне даже бык замертво падает, где уж тебе то. И чего ты там потеряла?

— Ну не на улице же ночевать?

— Окстись милая. Там одни только бандюги да похабники собираются. Как вечор зеньки переваром зальют, так потом всю ночь куролесят. Да разве ж девке там место?

— Вам лучше знать. Может что присоветуете?

— Ну ежели деньги есть, то в «Лошадке» поселиться можно.

— Была… Все комнаты заняты.

— Ой, совсем забыла! Скоро ж ярмарка! Купчишки подтягиваются, прочий народец. Вот напасть-то… А ты того, у меня остановись. Одна я живу. Мужик мой уже почитай год, как представился, а дочка еще третьего года замуж выскочила и к мужу в деревню перебралась. Вот в дочкиной комнате и живи.

— Так я ведь не одна, бабушка. Со мной сестрица моя, сводная. И муж ее. Он к тому же нездоров.

— Что ж с ним, горемычным, приключилось-то?

Ну что, будем сочинять красивую сказку?

«Романтичную и со счастливым концом?»

Душещипательную.

— Сестрица моя замужем всего ничего. Только свадебку отыграли, муж ее к месту службы засобирался. Он при знатном лорде в личной гвардии состоит, потому как сам благородный, хоть и не очень именитый. Сестрица тоже не мне чета. Папенька наш по молодости весело время проводил, до женских юбок шибко охоч был. Лину он в законном браке прижил, а вот меня на стороне нагулял. Однако, хоть и бойстрючка, а родная кровинка. Пристроил меня папенька к сестре кем-то вроде компаньонки. Так с ней и маюсь. Вот и сейчас, Лина уперлась, хочет, чтобы я с ними ехала, пока она на новом месте не по обвыкнется. А я что? Поехала. По пути наткнулись на пару бандитов. Те, размахивая арбалетиком, стали с нас деньги и лошадей требовать. Тут в сестрином муже благородная кровь и взыграла. А у них, у родовитых как? Ежели гонор прет, мозги — отдыхают. Вот и сестричкин такой же! Кинулся он на них со своей ковырялкой, а те, не долго думая его и продырявили. Хорошо купеческий караван появился. Разбойники наших коняжек похватали и тикать. А мы с тем караваном так сюда и добрались. Теперь вот пристанища ищу, чтобы героя нашего на ноги поставить.

Эх погибает во мне менестрель… Вон какая сказочка получилась! Главное все странности Лининого, да и Алеиса (когда очухается) поведения объяснить может — дескать, чего от них, благородных, ожидать-то?

Бабулька настолько прониклась, что принялась отирать передником заблестевшие глаза.

— Вот горе-то. Сестра твоя еще женкой не побыла, а ужо чуть вдовою не стала. Ну, даст Эдира (Эдира — богиня плодородия) , поправится супружничек ее. А я уж чем смогу подсоблю. Комнатка крохотная — для троих маловата, да я вам свою уступлю, а сама на кухонной печи посплю. Для старух навроде меня от того даже польза. И бабка у меня знакомая есть. Знахарка. Вредная карга, но за пару монеток она вам травок всяких полезных насобирает.

— Да у меня и самой мать лекарка. В травках я разбираюсь. А комнаты нам одной хватит. И сестре рядом с мужем спокойней, и мне за ними приглядывать проще. Ему уход нужен, а Лина, так та и вовсе как дитя. Да и нехорошо вас с места сгонять.

— Тю на тебя, какие глупости баешь. Я ж сама предложила.

— Спасибо вам. Только это и вправду ненужно. А плата за проживание… Денег у нас не много. Если вы согласитесь приютить нас за один лан в день…

— Всемилостивейшие боги, о чем ты деточка?! Разве ж я говорила о деньгах? Так живите. Все едино комната пустует. Почто не помочь людям?

— Вот и я предлагаю помощь. Ваш муж умер, дочь далеко. Как же вы одна?

— Так дочка обо мне не забывает. Зять как на ярмарку едет, на обратном пути всенепременно ко мне заворачивает. Продукты привозит, деньги. Много ли мне старой надо? А к зиме думаю и вовсе к ним перебираться. Одной совсем тоскливо стало, а там внучата пригляда требуют.

— Вот внучатам гостинцы и купите. К тому же сестрица моя с муженьком упереться могут. Им дворянская гордость не позволит чей-то милостью жить.

— Глупые они. Ежели люди друг другу помогать перестанут, боги отвернуться от этого мира. Ну да, пусть боги их и вразумляют. А на серебрушку твою, я вас тогда сама кормить буду. Эх, давненько мне не приходилось готовить чего-нибудь этакого. Я ведь когда-то поварихой в столичном трактире была. Так мою стряпню даже знатные господа ели и нахваливали. Вот и вспомню былые денечки.