Анастасия Сиалана - Сердце Архаиса

— Ну долго ты еще будешь на нас дуться? — неожиданно взорвалась Рия, демонстративно бросая вилку на стол.

— Вы очень долго скрывали свои отношения, даже после серьезного инцидента. Полагаю, что смогу продержаться дольше, — спокойно отметила, поедая котлеты с гороховым пюре.

— Я же говорил…

— Да-да, — прервала Демиана валькирия, — наша дружба накрылась медным тазом. Я помню.

— Прости нас, Хана. Просто мы боялись. В тот раз это произошло случайно, и больше мы не рисковали. Мы ценим вашу дружбу, — произнес целую речь вамп.

— Считаешь, что вы достойны прощения? — напрямую спросила лысого пессимиста.

— Нет, — предсказуемо.

— Вот и ладушки, — и я продолжила обедать.

А вот валькирия пылала негодованием, поэтому психанула, и ушла из столовой под грохот сносимых ею стульев. Шла напролом.

— Я тоже пойду, — и Демиан последовал за любимой.

— Долго ты еще будешь их мучить? — ко мне наклонился Шихан.

— Пока сами себя не простят. Они оба считают себя виноватыми, и мое прощение им ничем не поможет. Только еще больше будут на себя злиться. Лучше уж получат наказание, которое сами считают справедливым.

— Рия не считает себя виноватой, — хмыкнул демон.

— Наоборот. Ее агрессия говорит о муках вины. Не беспокой это ее, общалась бы со мной как обычно, — пояснила и вернулась к еде.

Больше на эту тему мы не разговаривали. Остальные и вовсе молча проводили все походы в столовую.

На практике нас вымотали окончательно. То, что не выжали утренние занятия, дожал Лис. Смотря на все его зверские задания, я начинала сомневаться в его любви ко мне, хоть и знала, что это всего лишь попытка доказать мне мою недостаточную подготовленность к бытию приманкой. Вредный лис.

— Моя грозная драконица выдохлась? — довольно мурчал над еле стоящей мной Моэ, — какая-то сотня упырей, и ты уже опираешься на свой топор. Жалкое зрелище.

О, я знала, зачем он это делает. Таким образом меня старались переубедить. Доказать, что в этом теле я ни на что не способна. А я сопротивлялась в ответ.

— Что вы, мэтр. Я полна сил. Даже заскучала, — с улыбкой ответила, замечая мелькнувшую на лице арьяра тень недовольства.

— Хана, ты не всемогущая. Ты смертная. И только богам известно, что будет с истинной тобой, если костюмчик зарежут, — с еле скрываемым беспокойством прошипел Лис. Нашей перепалки никто не слышал. Все были заняты своей индивидуально натравленной на них нежитью.

— Богиня на шпажке? — хохотнула и чуть не упала от боли в груди на землю.

Арьяр дернулся ко мне, но вовремя остановился, когда понял, что я устояла.

— Это не смешно.

— А по мне забавно.

— Нет. Это опасно. И когда ты это поймешь, может быть слишком поздно, — отчитал меня Лис, развернулся и ушел.

Его эмоциональный фон весь пестрел негодованием, переживаниями и страхом. Уверена, последнее сильно злило мужчину, но поделать с этим чувством он ничего не мог. Любовь неизменно тянет за собой целый веер неприятных эмоций. Так уж заведено с самого сотворения миров.

Я подняла топор, по обыкновению закинула на плечо и поплелась в Архаис через портал. Моя практика на сегодня была окончена. Остальные еще пинали своих зомби, упырей и низших личей, но следил за ними Фелис, его группа была с нами, тогда как Лис дулся у обрыва. Поэтому я со спокойной душой прошла через переход и зашла в замок, но отправилась не к себе, а совершенно в другую сторону. За эти дни и годы я основательно соскучилась. Пора было задобрить своего лиса.

Не стоит думать, что богиня на старости лет свихнулась. Это не так. Я просто хочу свободы и активной, веселой жизни, сколько бы мне ни осталось. Мои дорогие родственники не понимают, что быть приманкой для запретников весело, будоражаще и интересно. Это то, чего у меня никогда не будет в эфире. Я не буду на пике опасности, в пропасти страха, на грани крика, во власти безудержного смеха и в глубине экстаза. Больше никогда. И я хочу успеть прочувствовать все это, чтобы в длинные и скучные тысячелетия наблюдений было что вспомнить и улыбнуться. Пусть жизнь сократится. Скучная и блеклая она не стоит продолжения. Лучше ярко вспыхнуть и погаснуть, чем долго тлеть. Я всегда была такой: противоречием и единством.

Мои сыновья этого никогда не поймут. Их жизнь закончится, душа пройдет перерождение и вернется в миры, а я застряну в среднем эфире до скончания времен. Не разрушение и не созидание. Нечто среднее. Один плюс, средний эфир могут посещать все, кроме Смерти. Его силу переносит лишь нижний. Так что я смогу видеть мать с тетушками и деда. А к отцу спущусь сама. Все же ходить по эфиру я могу свободно, в отличие от моих узконаправленных божественных родственников. Так что не стоит тратить остатки смертной жизни на заточение и осторожность. Я желаю прочувствовать все, что может предложить этот мир.

Именно поэтому сегодня я хотела того, чего у меня никогда не было. Сейчас или никогда. Другой возможности у меня не будет.

Пусть приступы случались неоднократно. Пусть они участились и усилились, но я все равно вошла в комнату к Лису. Ничто не могло меня остановить. И если мне суждено потерять жизнь в его объятьях, это будет самая счастливая смерть.

Всем естеством я чувствовала, что арьяр спешно направляется к себе. Он тоже знал, что значит мой приход. Открылась дверь, и предо мной предстал глубоко дышащий, растрепанный мужчина.

Желанный и желающий. Без слов он открыл портал туда, где нам обоим странным образом было хорошо. В наш дом. Хижина встретила свежестью и соленым воздухом. Ветер дул с океана, принося соленые брызги глубоко в перволес.

Вечер. Здесь он был глубже, чем на Алито, но гораздо красочней. Благодаря закату многих светил полуобнаженное тело Лиса освещалось множеством пастельных красок. На его коже лучи рассеивались, будто волны разбивались о скалу. Не верилось, что он был моим.

— Подожди, — выдохнула, когда арьяр коснулся кончиками пальцев моей шеи, будто та не существовала.

— Ты не хочешь? — и он поднял взгляд с ключиц на мое лицо.

— Будто не знаешь.

Конечно, он знал. Чувствовал, как неистово я хочу обнять его, как неудержимо тянет к его губам, и как я проигрываю этим желаниям. Но сегодня все будет по-другому. И он чувствует это. Поэтому стоит и удерживает свои руки от моей кожи подальше. Тянется, но не касается.

Все верно. Эти касания принадлежат не Хане, а Ку. Он собственность и безумие богини Равновесия. Я нехотя рассталась с телом драконицы, стараясь как можно меньше использовать силы, и уложила его на покрывало, что сдернула ранее с кровати. Все равно оно нам не понадобится. Однако лицо бездушного мертвого костюмчика я отвернула к стене. Мелочь, но беспокоило. Никто не будет свидетелем сегодняшней ночи. Она только наша.