Анастасия Сиалана - Попасть на Некро

Ночь почти вошла в свои права и единственным освещением служили два местных ночных светила. Я встала посреди луга и грубоватые тусклые лучи тут же выхватили мой силуэт из мрака.

— Сдаюсь, выходите, — тихо проговорила, уверенная, что меня услышат.

Поднялся ветер, зашелестела листва единственного на всем лугу дерева, и заискрился воздух вокруг испещренного бороздами от старости ствола. Вдруг сверкнула молния, разрезая пространство и открывая проход прямо за одиноким дубом, на который легли яркие отсветы прохода.

Через минуту в светящемся мареве что-то появилось, и из подпространственного кармана вышли две тени. Обе высокие и статные. Как только ночной свет упал на них, стало ясно, что это представители первородных. Левая тень оказалась хорошо сложенным темным эльфом. Каштановые волосы, с ярко проступающей кое-где медью, аккуратной косой ложились на его бронзовую грудь. Яркие, зеленые глаза напоминали салатовую весеннюю зелень на лугах Запретных территорий. Плавная походка и высоко поднятая голова скрывали все то нетерпение, что читалось в слегка подергивающейся скуле. С детства эта особенность выдавала Фистанира. Выдала и сейчас. Он волновался.

Правая тень неспешно шагала чуть позади дроу. Ночные светила пробились сквозь крону дерева и осветили лицо второго первородного, светлого эльфа с дикой кровью оборотней в роду. Смуглая, медовая кожа, много светлее, чем у дроу, изящно контрастировала с пшеничными волосами, что, собранные двумя косами от висков до затылка, ровным водопадом ниспадали вдоль спины до самых бедер. Такие же идеальные черты лица, как и у темного, отличались только синевой чистого неба в глазах, и их более хищной, миндалевидной формой. Светлый явно умел контролировать себя лучше темного. По его движениям и бесстрастному выражению лица нельзя было ничего понять. Но я знала, что волнение владеет и первым по старшинству братом. Слишком хорошо я их знаю.

— И что же привело Хранителя равновесия, Владыку Светлых лесов и Запретных территорий вместе с кронпринцем Темных лесов и Долин ко мне в столь глухое местечко? — руки в боки, ноги шире.

— Прости нас, Всезнающая, мы не имели права навязывать тебе свое мнение или видение мира, — и эльф замолчал, ожидая моей реакции.

О, как заговорил светлый. Значит, с места в карьер.

— Ты имел в виду, кого-либо в мужья. Но продолжай, я слушаю, — в конце концов, за этим я и показалась на этом богом забытом лугу.

— Нам очень жаль, что мы оказались настолько трусливы и скрылись от заслуженного возмездия, — и старшенький покаянно склонил голову.

— Динаристан, почему говоришь только ты? Наш кронпринц темных язык проглотил? — и я глянула на дроу.

— Нет, я также приношу свои извинения. Динар говорил от имени обоих наших рас, — и глубокий, уважительный поклон мне.

— Рас, говоришь. Значит, это ваши расы подсунули мне жениш-ш-шка? — зашипела на этих двух негодников.

Ишь, чего удумали. Расы у них виноваты!

— Мама, ну хватит, а! — понуро прогундосил себе под нос дроу.

— Что хватит?! — еще больше вспылила я.

— Вести себя так, как будто мы неродные. Ты же знаешь, мы хотели избавить тебя от одиночества. Мы хотели помочь, — у него даже глаза заблестели, настолько он верил в правильность их выходки.

— Неужели, Фистан? А меня спросили, хочу ли я этого избавления? — вот твердолобые сорванцы!

— Мы поняли свою ошибку, мама, — решил прекратить ссору мой старшенький.

— Тогда почему скрывались тридцать лет, Динаристан? — тут же злопамятно протянула я.

— Ну, согласись, в гневе ты способна уничтожить парочку миров. Мы испугались, что в случае поимки страдать нам придется долго и мучительно, и не нашли ничего лучше, чем бежать, — эльф обаятельно улыбнулся.

Не пройдет, светленький. У меня к этому делу иммунитет.

— Это не причина, — настаивала на своем я.

Они наказание заслужили, так что оправдывать пробег страхом возмездия тщетно.

— А сама-то что? Как прошло тридцать лет, ты успокоилась, обиделась и скрывалась семьдесят от нас, — почувствовав уверенность в своих словах, Фистанир решил меня пристыдить. Пф-ф-ф, даже смешно.

— И еще бы скрывалась, если бы не Шихан. Кстати, где этот рогатый предатель? — я тут же начала осматриваться по сторонам, выискивая третью родную фигуру.

— Ждет, когда ты нас простишь, — раздался голос где-то позади братьев.

— Долго ждать ему придется, — припечатала раздраженная я.

— Ты жестокая женщина, мама. Лишила меня счастья лицезреть твои подвиги. Как тебе не стыдно? — отчитал меня этот неисправимый наглец.

Все на том же дереве, откуда из подпространства вышли братья, сидел на ветке, оперевшись спиной о ствол и свесив одну ногу, страшно красивый юноша. Выше своих братьев на ладонь, крепче и мускулистее. Его голову венчала пара дымчатых витых, загнутых назад рогов длиной в пятнадцать сантиметров. Их кончики уже начали изгибаться вверх. Ровные, иссиня черные волосы в боевой косе должны достигать его пяток в распущенном состоянии. Длинные смоляные ресницы обрамляли рыжие, как янтарь, радужки с алыми всполохами. В уголках узкого хищного разреза глаз были маленькие морщинки от частого хитрого прищура. Кожа его была темной, но скорее черноватой, нежели бронзовой, как у темного. Всей своей хищной грацией этот мужчина напоминал дикость, необузданность и порывистость чистой силы. Он был полукровкой, как и его братья. Но существо, бывшее его отцом, самое опасное во всех мирах. Мало кто слышал о сильнейших существах — Древних. И никто их никогда не видел, ибо исчезли они, когда мир был всего один — первоначальный.

— Здравствуй, рогатый предатель. И как не стыдно сдавать собственную мать, а? — я склонила голову к плечу, ожидая ответа.

— Я — полудемон. Это у меня в крови, старушка. Сама меня сотворила таким, — и он оскалился.

Четыре пары клыков от контраста с кожей казались белоснежными. Эту особенность он единственный унаследовал от меня. У остальных стандартный набор зубов, только клыки чуть длиннее положенного.

— Вот наглец, — на губах сама собой расцвела ответная улыбка. Не могу я на них злиться.

— Я твой любимый наглец. Так что хватит строить Богиню в гневе, и давай уже, обнимай своих сыновей.

И я обняла. Вот скажите, что делать с этими очаровашками? Любить. Я давно не видела их и только сейчас поняла, как же скучала по всем троим.

— Вот ответь мне, почему ты никогда не слушаешь нас, а стоит появиться Шихану, и ты становишься мягкой и податливой, как шоколадная статуэтка в летний зной? — в голосе Динара явно читалась наигранная обида. Ох и любят они драматизировать.

— Драма, драма, драма. Именно поэтому, мои остроухие сыночки. Вот уж не думала, что снобизм и высокопарность так въедаются в кровь. Что светлые, что темные ушастики — все скучные официозники. Вот где моя кровь? Неужели всю выпили ваши дворцовые порядки, а на эльфийской споткнулись? Слишком приторно-сладкая гадость для ваших стервятников из империи?