Анастасия Сиалана - Попасть на Некро

Исая медленно села, не переставая удивленно хлопать глазами. Да уж, зверствует троллиана сегодня не по-детски.

— Не переживай, — еле слышно, только обозначив слова губами, сказала подруге, — у меня есть один знакомый фиарх. Думаю, он просветит тебя о всем необходимом, — и я сжала предплечье демоницы под столом, выражая поддержку.

Дальше все занятия прошли без эксцессов. Да и последующие дни были спокойными. Все готовились к празднику, академия постепенно преображалась. В коридорах повесили старинные лампы на стены, а на мраморном полу появились ковры. Нас, конечно, всех гоняли с них, заставляя до праздника ходить по оставленной у окон не застеленной дорожке, но это же студэо. Находились и те, кто, не смотря на запрет, спокойно топтал ковры.

В общем, все ходили в приподнятом настроении. Особенно праздничная атмосфера ощущалась утром в Субен. Все девушки буквально парили над землей, предвкушая лотерею, что пройдет в столовой после обеда. Повара сегодня могут не напрягаться, вся прекрасная половина академии голодает перед балом, чтобы выгоднее смотреться в своих нарядах. Я их стратегию не разделяла, и планировала наесться от пуза.

— Чтоб у тебя несварение случилось в самый пикантный момент, — бурчал под нос Палан, медленно выводя слова на специальных листах. Его фантазия даже меня иногда заводит в тупик.

Между лекцией по фауне и расоведением я заскочила к себе на этаж. Гарг все еще ждет от меня курсовую, которую я, естественно, просто не успевала написать к сроку. Зато ее вполне успевал написать ничем не занятый кельпи.

— Чего ты возмущаешься? Разве писать про самого себя не льстит твоей гордости и самолюбию? Это же всемирное признание, — давила на больную мозоль царственной натуры Палана я. Именно благодаря ей я смогла уговорить водного коня писать за меня.

— Хитрая бестия, подловила меня, — продолжил бухтеть кельпи, но старательно и аккуратно описывать жизнь и уклад своих сородичей на бумаге не перестал.

— Быстрее, давай. У меня через пятнадцать минут лекция, — поторопила этого педанта, — хватит так тщательно выводить каждую букву! Это же черновик. Кто идеально пишет в черновике?

— Я пишу, — невозмутимо ответил кельпи, — раз уж свалила свою курсовую на меня, то мне и решать, как ее писать.

— Да пиши, как хочешь, только быстрее! — я нервно расхаживала по комнате, все больше понимая, что без опозданий сегодня не обойдется.

Вдруг под ногу мне что-то попалось, устроив незапланированный полет. Благо Палан сидел совсем недалеко, и я схватилась за его плечи, навалившись на спину водного коня.

— Ты что твориш-ш-шь? — тут же взбеленился кельпи.

Чего это он? Из нас двоих нервничаю именно я. По крайней мере, минуту назад так было.

Я заглянула за мужское плечо и тут же поняла причину раздражения своего подопечного. Своим неаккуратным приземлением я помогла Палану превратить идеальную курсовую в черновик. Множество хаотичных росчерков и клякс по всему листу завершили необходимый мне образ.

— Я случайно, — решила на всякий случай уточнить, — но каков эффект! — и я выхватила исписанную стопку листов из-под носа Палана, пока тот не начал переписывать, на чистовик, так сказать.

— Куда! — взревел кельпи и попытался ухватить свои труды, но я проворная, увернулась.

— А ты, — я строго посмотрела на Металлика, что пытался переползти с коврика на кровать, и, собственно, о которого я споткнулась ранее, — все еще наказан! Спишь на коврике!

Безбожно опаздывая, я громко хлопнула дверью и унеслась на лекцию.

Надеюсь, профессор простит мне задержку, как только увидит курсовую.

Уже подбегая к лестнице, еле расслышала слова оставленного в комнате кельпи.

— Давай-ка я тебя подсажу на кровать. Смотри, какая мягкая подушка.

Вот же мстительный кельпи! Ничего, я ему еще это припомню.

На занятие я всё-таки опоздала на две минуты. Тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание после пробежки по лестнице, я постучала в двери аудитории и, не дожидаясь разрешения, вошла. Никаких упреков и наставлений с порога я не услышала и решила за лучшее быстренько прошмыгнуть на свое место. Гарг проводила меня грозным взглядом, но ничего не сказала. Видимо, оставила самое сладкое напоследок.

Сегодня профессор была явно в более благодушном настроении, нежели на прошлом занятии. Никаких внезапных окриков и наказаний. Мне удалось даже немного расслабиться и несколько минут подремать. Хорошо, что у меня есть Исая. Она за всем проследит и вовремя разбудит меня, если что.

Оставив демоницу одну внимать речам профессора по расоведению, сама уплыла в лёгкую дрему. Снился мне дроу, что неудивительно, а именно наша последняя с ним встреча. Мои постоянные, с некоторых пор, грезы начинались одинаково, со страстной прелюдии, которая сейчас заставляла струйку слюны стекать по моему подбородку на стол в реальности. Это явно нервировало демоницу, но будить меня не спешили. Странное состояние во время сна так и не переросло в полноценный отдых, как у всех живых, а осталось каким было с самого вселения в Хану. Когда мое тело спит, разум бодрствует, и вполне спокойно может смотреть сновидения. Поэтому я четко ощущаю мокрые последствия будоражащего до самого естества сна. Я о слюнках, если что.

И тут началось самое интересное. Луиран, наконец-то, дошел до горячего. Столкновение голых тел, кожа к коже. Осталось последнее движение. Вперед. Слюноотделение значительно усилилось на этом моменте. И-и-и… он двигается НАЗАД!

Луирана скидывают с меня, а над кроватью стоит Саалим и ехидно скалится!

— Ай-яй-яй, — качает головой дракон, — Секс и не со мной.

И некр наваливается на меня сверху!

— А-а-а-а! — и тело проснулось.

Еще парочка студэо тоже проснулась, но рады они такому пробуждению явно не были.

— Всевышние, Хана, что с тобой? — зашептала подруга.

Ответить не успела. Тот же вопрос мучал и профессора.

— Что заставило вас орать, как кулинэ [16] Кулинэ — представитель кошачьих чуть больше обычной дикой кошки. Имеет очень агрессивный характер, и особенно он проявляется весной в период гуляний. Тогда кулинэ оглашает леса душераздирающим воем, от которого кровь стынет в жилах. В этот период запрещена охота и походы в лес во избежание нападений. по весне, студэо Хасу? — вид у троллианы был далёк от цветущего и полного жизнелюбия.

— Зуб, профессор Гарг. Нестерпимо болит, — с испариной на лбу достоверно лгала я.

— Хм, — она прикинула, насколько мой вид соответствует сказанному и, удовлетворившись, продолжила, — после занятия зайдите к дежурному целителю.

Я кивнула и села на свое место, облегченно вздохнув.

Присниться же такое.