Алексей Даниленков - Мастер светлых артефактов

Спустя несколько мгновений они с Опал сидели на соседних ветвях толстого дуба, росшего на краю поляны. Грос, потоптавшись под деревом, и убедившись, что охотники спускаться не собираются, подошел к палатке и принюхался, потом влез внутрь. Раздалось деловитое похрюкивание и треск ткани. Читай на Книгоед.нет

Соня проводила взглядом вылетевший из палатки плащ, разодранный гросом на лоскуты, и повернулась к княжне:

— Что скажете, сола магистр боевой магии?

— Кажется, я перепутала манок. — Опал отвела глаза. — Этот издает вызов на бой за самку и территорию.

— Хорошо, — кивнула Соня, — а с арбалетами что?

Опал посмотрела на круп копошившегося в палатке гроса:

— У него очень толстая шкура. Нужно было взять боевой арбалет, а не охотничий. Или болты зачаровать. От обычных файерболов и молний тоже толку не будет.

— Тогда почему?..

— Я не знала. Я тоже в первый раз охочусь на эту грису.

— Может тогда боевым заклинанием?

— Испортим мясо. — Княжна снова отвернулась, но Соня успела заметить, как у той краснеют щеки.

— Кажется, ты что-то недоговариваешь.

— Таркис… Он говорил, что в первый раз нужно идти с парой опытных охотников и брать другое оружие.

Соня покачала головой. Наверняка Его Сиятельство в своей обычной манере выдал ценный совет под видом шутки, а Опал решила доказать, что справится сама.

Что-то хрустнуло, и грос с визгом выскочил из палатки, а потом принялся с остервенением топтаться по ней, периодически отпрыгивая и тряся то мордой, то лапами. Опал поежилась и посмотрела на Соню круглыми глазами:

— Ты что, взяла с собой темный артефакт?!

— Накопитель. — Соня кивнула и скрипнула зубами, заметив, как из-под лап гроса вылетела покореженная латная перчатка.

— Зачем?!

— На всякий случай. И, кажется, он нам сейчас пригодится.

Покопавшись в подсумке, Соня вытащила стилус и оловянную пластинку.

— Что ты собираешься делать?

— Подожди. — Соня аккуратно выцарапала на пластинке двадцать три руны, знакомые любому темному артефактору еще со второго курса. — Этот грос очень чувствителен к темной магии. Я его отвлеку, а ты добьешь зачарованным болтом.

Соня соскользнула с дерева и громко свистнула. Грос развернулся и кинулся к ней. Соня бросила перед собой пластинку артефактного щита и повторила маневр княжны. Пока врезавшийся в дерево зверь мотал головой, она добежала до помятой стальной шкатулки, выброшенной из ее рюкзака гросом, и вытащила оттуда накопитель. Мазнув по бруску из прессованной кости оцарапанным пальцем, она прижала его к пластинке. Темная магия на мгновение обожгла ладонь, и в гроса полетело проклятие, оставившее на его крупе солидное темное пятно. Громко взвизгнув, зверь развернулся и тут же получил еще одно проклятие в морду.

Когда Соня спрыгнула вниз, Опал решила, что Тьма с ней, с охотой и насмешками кузена, и приготовилась метнуть в гроса файерболл, который гарантированно прикончит зверя. Но девушка удачно прикрылась артефактным щитом, а потом — Опал едва не свалилась с ветки — метнула в гроса два темных проклятия. Опомнившись, она спрыгнула с дерева и бросилась к своему арбалету. Одним касанием Опал наложила чары на болт, прицелилась и, когда мотавший обожженной мордой и жалобно верещащий грос на мгновение замер, спустила тетиву. Арбалетный болт вошел между глазом и ухом гроса, опрокинув его набок. Зверь пару раз дернулся и затих.

Осмотрев ожог на ладони, Соня покачала головой.

— Очень болит? — Опал протянула ей комочек снега.

— Нет. Но, кажется, я отвыкаю от темной магии. Видимо, раньше часть резерва тратилась на противодействие таким вещам. А я еще думала, почему вместо трех светляков теперь получается четыре. — Соня приложила снег к ожогу.

— Знаешь, — Опал посмотрела на тушу гроса, — давай не будем никому рассказывать, что убили его с помощью темной магии.

— Хорошо, — Соня пожала плечами и подошла к остаткам палатки.

От ее вещей осталось немногое — грос неплохо потоптался по рюкзаку, разодрав когтями и переломав почти все содержимое, даже стальная тарелка оказалась помятой. Порадовавшись, что не успела отлить пули для пистолета и оставила его дома, Соня собрала все, что уцелело: пару горстей серебряных асов и мятую перчатку.

Через десяток минут возбуждение от драки схлынуло и Соню стало потряхивать, потом навалилась усталость. Княжне, судя по замедлившимся движениям и паре зевков, было ненамного лучше. К счастью, до рюкзака Опал грос добраться не успел, как и до котелка, но ужинать пришлось по очереди. Кое-как установив охранный круг, они забрались в палатку.

Опал проснулась от тихого завывания ветра. Сквозь ткань палатки просвечивало солнце, намекая на то, что утро наступило часа два назад, и накопитель в обогревателе скоро разрядится. Только вылезать из спального мешка не хотелось — спящая рядом девушка вызывала совсем другие желания. Не удержавшись, Опал придвинулась ближе, осторожно провела ладонью по спине Сони и замерла — под тонкой тканью рубашки не чувствовалось пояса. Задержав дыхание Опал опустила руку ниже и порывисто вздохнула — теплая, бархатистая кожа, а не плотная ткань штанов. Сердце забилось сильнее и чаще. По телу пробежали мурашки, а следом горячая волна, смывшая мысль о том, что она слишком торопится. Опал приподнялась на локте, ее рука словно сама скользнула под рубашку Сони.

— Миа амантино…

В палатке было тепло, и Соня, по привычке стащила сапоги и штаны, опомнившись лишь когда взялась за пуговицы на рубашке. Глаза уже закрывались, а рубашка была довольно длинной, почти до середины бедра и, мысленно махнув рукой на приличия, Соня влезла в спальный мешок. К счастью, места в нем оказалось достаточно, чтоб они с Опал могли разместиться вдвоем, почти не касаясь друг друга. Уснула она почти мгновенно.

Просыпаться от чужих прикосновений было непривычно, но приятно. Потом Соня сообразила, чья ладонь гладит ее спину и бедра.

Полтора месяца назад, разобравшись с ритуалом инверсии, она отложила выяснение подробностей о метке, решив поскорее закончить работу над доспехами, тем более что Эдера, никогда не упускавшая возможность отпустить похабную шутку, про новое «украшение» ничего не сказала. Потом приехали ферсийцы, и стало не до походов в библиотеку. Даже во время допроса наемников, когда ее назвали «амантино княжны», Соня не связала это с меткой. Видимо, зря. Но сейчас ее телу эти размышления были совершенно не интересны: низ живота ныл, сердце колотилось, а мысли путались. Да и в голубых глазах Опал, сейчас отливающих по краям серебром, читалось то же самое желание. Что ж, как когда-то сказала наставница: «Если не можешь сопротивляться — бери инициативу в свои руки». Однажды этот совет уже выручил.