Алиса Чернышова - Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме [СИ]

— Разумеется, — кашляю нервно, — Но Вы же и сами понимаете, что у нас несколько разные, хм, масштабы?

— О, так ты пока что из этих, которые с геометрическим мышлением? Масштабы, понимаешь ли. Смешно! Молодо-зелено, нам ещё встречаться и встречаться здесь до момента, когда ты начнёшь что-то правда понимать. Интересно будет наблюдать за этим, да-да… Ладно, что уж там, твоя дорога сплетена — иди не прощаясь! Со мной это бессмысленно, знаешь ли.

И я пошла — дура, что ли, отказываться от таких предложений? Моя тропинка вилась то между полупрозрачной травы, то уходила в небо и дыбилась вровень с птицами, больше всего сблизи напоминающими журавлей и лебедей, настолько белоснежных, что режет глаза, то закручивалась диковинными спиралями или переворачивалсь — но идти от этого становилось только удобней. Чему удивляться? Здесь упасть невозможно.

Он возник на моем пути неожиданно, и я как-то сходу поняла, почему трава нервничала — мне тоже при виде этой тёмной тучи не по себе стало, знаете ли.

— Ты! — прорычал Тари, одним смазанным движением преодолевая разделившее нас расстояние и вцепляясь в плечи когтистыми лапами, — Сам убью дуру!

Нет, ну право, это же дурной вкус! Стараюсь скукситься в ответ и тяну жалобно:

— Простите, элле! Не увольняйте!

Он аж очередной репликой подавился — так опешил. Замерли оба, смотрим друг на друга, чуть соприкасаясь крыльями, а потом как захохочем. Ну нет сил сдержаться, правда!

— Ты и твои выходки, — ворчит, обнимая меня, как давно было пора, — А если бы я не смог сюда спуститься? Демонам нет хода в эту долину, помнишь?

— Полагаю, в первую очередь идея в том, что это не должны забывать сами демоны. Лучшая разновидность темницы, вами же созданная. И уж не тебе говорить о умственных способностях! Угодить в такую ловушку…

— Кто бы говорил! Ты вообще забыла себя.

— Ну, теперь помню, — вздыхаю, — Так надо.

— Надо ей, понимаете ли… Идём отсюда. нас там уже заждались!

И я открыла глаза, чувствуя под спиной теплый камень, видя над головой небо — сплошь в чёрных тучах, но чистое на горизонте, там, где поднимается солнце. Надо мной склонился Тари, душу затопило облегчением — и черные тучи разверзлись, наконец, плетьми дождя.

Первый за последние тысячу лет Плодородный Сезон начался.

Не грусти! Рано или поздно все станет понятно,

все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева.

Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

"Алиса в Стране Чудес"

— Это что? — вопросил Тари с такой мрачной угрозой, что любой здравомыслящий человек бежал бы так далеко, как только мог, и хоронился в подвале, шепча унаследованный от прадеда качественный заговор от поноса. Акэль, однако, был Незрячим уже пятый год и успел заматереть, потому все с той же вежливо-благожелательной улыбкой повторил:

— Это, уважаемый Аштарити, черновик законопроекта, регулирующего взаимоотношения между различными расовыми меньшинствами, порождениями межмирья, людьми и демонами. Вы, как официальный покровитель демонов этого мира и Глава Гильдии Магов Неживых Материй, должны помочь нам с Наместником в законотворчестве.

— М-да, — пробормотал Тари, разглядывая опасно пошатывающуюся стопку бумаг, — И это называется свободой? Да я даже во время сложнейших контрактов так не выматывался!

— О да, эти милые взаимоисключающие мечты о свободе и абсолютной власти, свойственные всем демонам, так трогательны и наивны! — Акэль ехиден и злораден настолько, что демонам и не снилось — видимо, его собачки опять что-то отчебучили, — Плохая новость, ваше темнейшество: демоны единогласно избрали тебя, псы — меня, чиновники — Легиона. Да, господин Наместник?

— А? Ага. Вы продолжайте-продолжайте, я тут ещё пару страничек допишу, о правах мёртвых и живых. Пусть будет шестьсот шестдесят шесть страниц — моё любимое число…

— Легион!! — рычит Тари, — Развоплощу.

— Не-а, — зевает Легион, — Во-первых, Иша взбесится, во-вторых, тогда тебе придётся стать Наместником самому, в-третьих, где ты ещё найдешь такую хорошую нянечку, как дядя Легион? Я, между прочим, столько чудесных историй знаю…

Тари вздохнул потянулся к бумажной стопке.

— Эй, садовник, чьего человека избираем Главой Контроля? Тут надо разобраться по-серьёзному.

— Даже так? Идёт. Карты или шахматы?

— Шахматы, — фыркает Тари, — Ещё я со всевидящим пророком в карты не играл!

— Сказал бог хитрости, который эти самые карты в прошлом воплощении изобрёл, — закатывает глаза Легион, — Просто признайте, вам это нравится!

— Вот ещё! Я терплю этого малохольного идиота с повязкой на глазах, потому что он отлично стрижёт изгороди и ладит с нашим лабиринтом.

— А я терплю эту тварь из бездны в своем городе толко потому, что мне нравится пугать псов его именем. Ну и да, без него деревья замолчат, а это была бы невосполнимая потеря!

Усмехаюсь — эти мальчишки такие милые, что хоть плачь! — и все же вхожу, устанавливая на стол поднос с чаем и сладостями.

— Иша! — радуются они нестройным хором, но я уже научена горьким опытом: вот так позволишь притянуть на коленки и нежно куснуть за ушко, потеряешь бдительность — и обнаруживаешь себя через несколько часов в бумагах по самую маковку.

— Нет, мальчики, — ловко уворачиваюсь от загребущих ручек Тари, — Сами, все сами! Я пойду, своих навещу — полетаем над степью вместе.

— Это нечестно! — пробурчал мой карманный Владыка Тьмы, — Почему духи степи подчиняются именно тебе?

— Признай, тебя раздражает скорее тот факт, что уж им-то бумажки точно ни к чему, — развожу руками, — А вольные хоть и почитают богиней меня, но находятся в ведении Акэля — хотя я так и не поняла, почему.

— Потому что ты умеешь делать то, что нравится Легиону: очаровательных детей и пироги с черничкой, — усмехается Незрячий, — У меня-то с обоими пунктами не очень.

Кошусь задумчиво, но ничего не говорю: Ноэль с Лирдоэлью сами скажут, когда захотят. У них там вообще своя атмосфера, уникальная и ни на что не похожая: эльфа хитрым ритуалом привязала к себе мою подругу так, что не сбежать, и теперь они по очереди пользуются телом, Акэлем, скрипкой и магией. При этом, пока одна владеет телом, вторая призраком носится по весям и далям, подслушивая всякие полезности, способные укрепить власть Незрячего (если свободна Лирдоэль) либо поёт, создавая спонтанные божественные чудеса и укрепляя веру людей (если очередь за Ноэль). Неудивительно, что любовницу Незрячего его недоброжелатели считают двоедушницей и боятся до колик. Настоящих же врагов у Акэля нет; поначалу было немало, конечно, но Лирдоэль оказалась поразительно изобретательна в вопросах интриг, а там, где не справлялась она, подключался Легион или, в крайних случаях, Тари — что бы он там ни говорил, но юный Незрячий был ему дорог. Кому, как не мне, это знать?