Кира Стрельникова - Котомка с приключениями [СИ]

— Уверен, — весело отозвался парень, нежно коснувшись губами макушки Хвели. — Уж поверь, разницу между мимолётным интересом и чем-то серьёзным я могу понять.

— Кто тебя знает, — она хмыкнула, чуть повернула голову и покосилась на него с некоторым недоверием. — А я тебе не надоем? — выдала вдруг Хвеля, чем ещё больше развеселила Эннио.

— О, вот это вряд ли, врединка моя, — голос Эннио приобрёл вкрадчивые интонации, а палец словно в задумчивости провёл по ряду пуговичек спереди. — Не с твоим характером, Хвелечка. Кстати, отец твой согласился оставить тебя в покое, и не пытаться больше выдать тебя замуж без твоего согласия, — добавил он самую лучшую новость для девушки за последнее время. — Так что, — самая верхняя пуговичка оказалась расстёгнутой, а потом Эннио убрал светлые пряди и коснулся губами затылка Хвели. — До твоего совершеннолетия можешь жить спокойно, а там сама решишь, останешься со мной насовсем или нет, — его пальцы расстегнули вторую пуговичку, отвели ткань в сторону и нежно погладили ставшую очень чувствительной кожу, тут же отозвавшуюся россыпью горячих мурашек.

Хвеля прерывисто вздохнула, прикрыв глаза. Кажется, ей только что в завуалированном виде сделали предложение?..

— Ладно… я подумаю, стоит ли тратить свою единственную и неповторимую жизнь на такого засранца, как ты… — задумчиво ответила бывшая наёмница, чуть откинув голову и давая Эннио возможность дальше исследовать губами нежный изгиб шеи.

— Значит, не злишься уже? — его пальцы медленно расстегнули ещё одну пуговичку и ловко нырнули под тонкую нижнюю сорочку.

— Не смей больше ничего делать за моей спиной и без моего согласия, — выдохнула она, чуть выгнувшись — Эннио слегка прикусил мочку ушка, отчего по телу словно молния прошлась.

— Хорошо, не буду, — послушно согласился он, справившись со следующей пуговичкой. — Но ведь согласись, мне бы пришлось до летней сессии упрашивать тебя надеть этот браслетик, м-м? Кольцо ты бы мне сразу засунула в какое-нибудь интересное место, — он тихо рассмеялся, наблюдая, как щёки Хвели стремительно покрываются румянцем, подтверждая правоту его слов. — Ты же умеешь быть упрямой к месту и не к месту, даже если происходящее тебе нравится, — Эннио закончил с последней пуговичкой, его голос стал низким, бархатистым и безумно волнующим. — Но я знаю один безотказный способ справиться с твоим упрямством.

Хвеля выскользнула из его рук, придерживая платье, и повернулась, сделав несколько шагов назад, к двери в спальню.

— И что это за способ? — мурлыкнула она чуть хриплым голосом, склонив голову на бок и медленно улыбнувшись.

— А знаешь, в доме никого нет, — словно в задумчивости ответил он, окинув её плотоядным взглядом, и снял безрукавку, небрежно отбросив её на кресло. — Родители ушли сразу после обеда, как и твой отец.

— Значит, мы одни? — в серых глазах Хвели зажёгся хорошо знакомый ему огонёк.

— Буду показывать долго и со вкусом, — Эннио демонстративно облизнулся, неторопливо направляясь к Хвеле, отступавшей к спальне. — Боюсь, родители посчитали бы наше поведение крайне неприличным, — с наигранно сокрушённым видом покачал он головой, но в его взгляде уже разгоралось пламя страсти.

Бывшая наёмница довольно рассмеялась. Да, определённо, быть женщиной ей нравилось всё больше и больше.

— Хорошо, я подумаю, принять ли твоё крайне неприличное поведение в качестве извинения за браслет, умник, — Хвеля переступила порог спальни и одним движением спустила платье с плеч, позволив ему упасть на пол.

Эннио в три шага оказался рядом, и в очень скором времени Хвеля порадовалась, что в доме действительно никого нет. И она очень надеялась, что слуги не подслушивали под дверью, ибо никогда не умела быть тихой.

Лин поправила воротник длинной ночной рубашки, чувствуя себя ужасно непривычно: в последнее время она обходилась без этого предмета одежды, но у её матери была дурная привычка заходить по ночам к дочерям, проверять, хорошо ли они спят. Если она обнаружит, что младшенькая голиком, могут возникнуть вопросы, ответы на которые её родителям очень не понравятся. Линна тихонько вздохнула, покосившись на дверь. Вроде, первый день прошёл спокойно, после семейного ужина, на котором Олинна узнала, что из всех дочек она одна осталась не пристроенной — то есть, не замужем, — мама провела её по замку и показала чахнувший зимний садик, обронив, что было бы неплохо привести его в порядок. Блондинка с удовольствием согласилась восстановить растения, заодно и потренируется. Немного напрягали внимательные взгляды родителей, и отца, и матери, которые Лин время от времени ловила на себе, но каверзных вопросов ей не задавали. Только поинтересовались, когда она собирается обратно в Школу возвращаться.

Вздохнув, Лин забралась с ногами на широкую, старинную кровать с балдахином, и сжала в кулаке прозрачный кулон. «Привет». «Привет, маленькая, — тут же откликнулся Кир, и у неё потеплело на сердце, когда услышала родной голос. — Как у тебя дела?» — «Нормально, родители вроде ничего не задумали, по крайней мере, не задавали никаких вопросов и не выпытывали особо о жизни в Школе», — ответила она и улыбнулась, хотя Кир не мог её видеть. До Олинны донёсся облегчённый вздох парня. Они поболтали ещё немного, и Лин сняла кулон, положив на туалетный столик, после чего свернулась калачиком под одеялом и почти сразу уснула.

Четыре дня прошли тихо и спокойно, Линна почти всё время проводила в садике, с большим удовольствием возясь с растениями, чем общаясь с родителями. На пятый неожиданно приехали старшие сёстры, без мужей, что слегка удивило Олинну и заставило насторожиться. Не верила она в совпадения, и особой любви они друг к другу не питали — все заверения, что сёстры приехали повидаться с младшей сестрёнкой, пока она снова не уехала, её не убедили. В замке стало шумно, в спальне вместе с Лин теперь спала ещё и средняя сестра, Тина, и Лин приходилось изворачиваться, чтобы пообщаться с Киром тайком от всех. О вечерних разговорах речи не велось, естественно. К концу шестого дня каникул Лин вдруг обратила внимание, что её не оставляют одну. Рядом постоянно крутились или слуги, или кто-то из сестёр, даже когда она занималась растениями в садике. У Олинны зашевелилось в душе смутное беспокойство, и оно усилилось, когда за ужином мать жизнерадостно сообщила:

— Лин, представляешь, какая новость, молодой герцог объезжает свои владения, и он будет у нас уже завтра!

— Мам, я завтра должна в Школу возвращаться, — негромко ответила Линна, избегая смотреть на родительницу.

Леди Изольда, румяная, пухлая и весёлая — на первый взгляд — женщина, имела железный характер и твёрдой рукой управляла замком, мужем и челядью.