Влад Силин - Здравствуй, земля героев!

– Да не демонтировали они ничего! – Велька вскочил на ноги. – Пойдемте, я покажу. Пойдемте, пойдемте!

Он схватил де Толля за руку и потащил в зал с таможенным роботом, откуда начались Велькины приключения на Лувре.

– Вот здесь кабинки, так?

– Так.

– Шесть штук. А теперь смотрите на ту стенку. Ряд заканчивается, кабинки упираются в стенку, а знаете, что за ней?

Владислав Борисович только собрался ответить, как Велька его опередил:

– Там – «Котлета вечности»!

– Верно! Все сходится. Что ж, заглянем к асурам… Проверим качество реблягу-аши.

И помрачнел, вспомнив Яри. Велька о гибели друга так и не узнал: де Толль не решился рассказать ему. Сейчас, отправляясь с мальчишкой в логово асуров, он дал себе клятву, что защитит парня – пусть даже ценой собственной жизни.

И они двинулись к двери с табличкой «Инвентаризация».

При их приближении та принялась быстро менять надписи. Сперва на «Учет шницелей», затем «Посторонним В.», «Посторонним категорически В.», «Не влезай, убьет!», «Оставь надежду всяк сюда входящий» и, наконец, «Здесь действуют законы Асургамы».

– Законы Асургамы, – пояснил Велька чуть испуганно, – это когда у побежденных в бою съедают печень.

– Вот и хорошо, – инспектор полез за удостоверением, – оштрафую их за антисанитарию на кухне.

Пока он возился у двери, Велька отошел в сторонку.

«Крес», – позвал он.

«Да?»

«Крес, вот какое дело… Нам стрелять придется. По-настоящему, понимаешь? И если ты как тогда, с Майей… лучше тебя вытащить и поставить обычный аккумулятор».

Кресильон ничего не ответил.

«Ты обиделся? Я же не просто так! – продолжал мальчишка. – Тут наши жизни завязаны».

«Да я понимаю… Вы никогда не пробовали питаться чистой энергией, оттого так любите агрессию. Хорошо. Я буду стараться изо всех сил».

Велька повеселел. «Скопа» ведь модель старенькая… Нет модуля распознавания «свой-чужой», нет автоприцеливания. Против асуров с их сверхъестественной реакцией этот пистолет бесполезен. А вот если с кресильоном – тогда можно и побороться!

Де Толль уже разобрался с замком и вошел в дверь. Велька затрусил следом.

И замер.

На груди его вспыхнул размытый световой зайчик – прицел лазерной пилы.

– Смотрю в небо, люди. – Сидящий в кресле асур перелистнул страницу книги, которую держал в руках. – Вы явились вовремя. Подождите, я дочитаю последние строки и застрелю вас.

Таких огромных асуров Велька еще не видел: сам со шкаф, весь синий, морда словно из баклажанов слеплена. На коленях старинная книжка, в лапищах – лазерная пила.

Инспектор задумчиво пожевал губами:

– Ерунда получается.

– В чем ерунда, двурукий?

– Как же вы говорите, что вовремя, когда нам ждать приходится? Получается мы рано пришли.

Асур с интересом посмотрел на людей:

– Действительно, неувязочка. Но это оттого, что в вас нет гармонии с миром. Ваша «ки» не воссоединилась с потоками бытия. – И вновь углубился в чтение.

Сдаваться так быстро инспектор не собирался.

– Что это вы читаете? – поинтересовался он.

– Это, двурукий, наш знаменитый поэт Крылво Ивай. – Асур перелистнул страницу и поднял взгляд. – Его священные, исполненные неасургамского очарования тексты.

– А может, – предложил Велька, – вы тогда вслух почитаете? Чтобы скрасить нам последние минуты.

– Я бы рад. Но уловите ли вы культурный посыл чужого творца? Оцените ли?

– А давайте попробуем, – пожал плечами де Толль. – Хуже не будет.

– Что ж… – Асур посмотрел на него с сомнением, однако читать начал:

Велька не удержался, хихикнул. Титан ожег мальчишку яростным взглядом и продолжал, возвысив голос с особой торжественностью:

– Достаточно. – Асур заложил книгу большим пальцем. – Люди, не вижу благоговения в глазах. Вам Крылво до мандибулы?

– Нет-нет, – отвечал Велька. – Было очень интересно.

– Вам и должно быть интересно. – Асур расстегнул бронежилет и показал серебряную стрекозу, вытатуированную на животе. – Я тайный адепт стрекозьего пути.

– А там еще одна татуировка. Вон, краешек торчит.

– Эта?

Асур стянул бронежилет и нагнулся. С плеча его оскалилась богомолья морда.

– Пиратский знак. Я вообще-то канонир на бригантине «Сен-Mo». А вот знаки «Братства молчания», «Сестринства восклицания», «Сыновства порицания», «Материнства отрицания», «Отцовства признания» и еще много других.

– У меня тоже татуировка есть, – сообщил Владислав Борисович. – Правда, не такая роскошная, как у вас.

– Да ну? Можно глянуть?

– Пожалуйста. – Инспектор закатал рукав. – Вот эта.

– И что она означает?

– То, – рука инспектора взметнулась вверх, – что я мастер планарного меча.

Книга вспорхнула с колен асура стаей белых стрекоз.

Кресло, на котором он сидел, развалилось напополам. Отраженный от зеркального среза свет запрыгал по потолку веселыми серебристыми рыбками.

Инспектор стоял, глядя на убитого асура. Потом оперся рукой о стену и сполз на пол.

– Что с вами? – бестолково засуетился Велька. – Владислав Борисович!

– Там… в кармане… таблетница…

Мальчишка полез во внутренний карман инспекторского пиджака. «Что ж он без гиппократ-имплантата ходит? – мелькнуло испуганное. – А вдруг умрет?!»

– Ничего, Вель… ничего… – Инспектор попытался привстать. – Живы будем, не помрем… Давай таблеточку… давай, хороший мой…

Боль понемногу отпускала. Де Толль оперся о пол локтем. Тело наполняла вяжущая слабость, но он знал, что это скоро пройдет.

– Да-а… Хреновый из меня рыцарь света…

– Это сердце? – с тревогой спросил мальчишка.

– Оно, благословенное. Пару раз менял, да вот не впрок ему жизнь моя…

Велька покосился на труп асура и опустился рядом с инспектором. Пистолет на всякий случай положил на колени. Если кто сунется, чтобы сразу пулю в третий глаз.

Ему было не по себе.

Да-а, стучало в висках, это не видеострелялки… Там, конечно, пострашнее бывает: монстров и в клочья, и в сопли, и руки отрубленные валяются, но все не так жутко.