Гордон Диксон - Дело рук компьютера (сборник)

Человек и машина. И не просто машина — «продолжение» его рук и ног, его тела, как это было раньше, при изобретении станка, паровоза, самолета, но и нечто совсем потрясающее — «продолжение» его мозга. До этого не додумались ни Жюль Верн, ни Уэллс (хотя еще до них в воображении Мэри Шелли родился чудовищный Франкенштейн, убивший своего создателя). И только в двадцатые годы нашего столетия забрезжила эта тема сначала в фантастике, потом и в большой литературе. В шестидесятые годы в нашей стране был, пожалуй, апогей опьянения возможностями научно-технического прогресса. Знаменитый спор «физиков и лириков» отражал, с одной стороны, наивную веру в научно-техническую революцию, в ее величие и удивительные возможности. «Нам электричество сделать все сумеет, нам электричество тьму и мрак рассеет», — пелось в одной из студенческих песенок. К чему нам мир чувств, поэзия, трели соловья. шепот и робкое дыханье, когда обществу от них нет никакого приварка? — рассуждали расчетливые «физики». С другой стороны, «лирики», вступившиеся за трели соловья, были тогда бессильны доказать, что как раз в огромности и неоднозначности мира кроются неисчерпаемые возможности и дальнейшего технического совершенства, не говоря уж о том, что жизнь не исчерпывается техникой. Время все расставило по своим местам. Теперь «физики» читают Федорова и Флоренского, интересуются Бакушинским, а «лирики» — Китайгородского и Амосова. Стало ясно, что однобокий, узколобый подход к технике и ее порождениям невыгоден даже самой технике. Начала совершенно четко проглядывать закономерность: уровень гуманитарной культуры помогает поднимать уровень техники, а отрыв одного от другого чреват весьма опасными для общества последствиями.

Предлагаемый сборник составлен из научно-фантастических рассказов, посвященных могуществу и бессилию компьютеров, а в связи с этим и границам могущества человека, их создателя. Тема эта, не новая для фантастики, ощущается сейчас как чрезвычайно актуальная, поскольку очень острым для нашей страны оказался вопрос об ее техническом перевооружении, огромном ускорении прогресса. Как известно, в школьную программу теперь будет введено обучение детей работе с компьютерами: без этого не может быть сделано рывка в технику будущего.

Мне вспоминается недавняя поездка в Англию. Магазины, заполненные разными моделями электрокалькуляторов, персональных компьютеров. Темные ниши в первых этажах некоторых домов, где сверкают, сияют, грохочут аппараты для видеоигр. Подросток, лихорадочно опускающий в прорезь монеты для того, чтобы насладиться совершенно натуральным чувством погони. На экране перед ним — цветная лента шоссе, а он нажимает на рычаги, и создается полное впечатление увлекательной гонки: нужно уворачиваться от едущих машин, обходить препятствия, и все это на лихой скорости, так что дух захватывает. Полная иллюзия реальности, а ведь парень стоит на месте.

И еще: дети в Глазго, в Музее обучения. Имитируется урок столетней давности в здании старой школы. Для погружения в прошлое используются старые парты, старые ручки — такие, которые делали кляксы (нам всем дают тряпочки для вытирания ручек), грифельные доски. Задания по арифметике, английскому языку даются совсем такие же, как в школе девятнадцатого века. Потом идет сравнение с сегодняшним днем. «Мы в 1886 году, — объясняет учительница, миссис Джемайма Фрейзер (на самом деле — музейный работник). — Представьте себе мир вокруг вас. Есть у вас телевизор? А радио? А персональный компьютер?» Передо мной за партой сидит белокурый восьмилетний англичанин, которого потрясает предлагаемая ситуация не меньше, чем тетя из Советского Союза на их уроке. Видно, ему очень трудно представить себе жизнь без этого царства техники, которое стало обыденным и привычным. Как трудно представить себе, что когда-то не было пластика, электричества и самолетов, что люди ходили в пещеры не на экскурсию, а жили в них постоянно.

Итак, компьютеры. Загадочные, с точки зрения гуманитария, машины, которые умеют не только решать задачки, но и ставить вопросы. С которыми можно увлекательно беседовать.

Человек с древних времен привык одушевлять непонятное. Представлять бога грома и молнии в виде человекоподобного Зевса. Или в виде Перуна. Тем легче ему было персонифицировать компьютеры, наделить их своими мыслями и способностями, даже обожествить.

Не так давно на психологическом факультете МГУ под руководством профессора О. К. Тихомирова была проведена серия интересных экспериментальных исследований, в которых ставился вопрос о разных гранях взаимоотношений между человеком и компьютером. [1] Анна Тоом. Приручение компьютера. «Знание — сила», 1986, № 4, с. 8–9. Оказалось, что не только представители научной фантастики, но и программисты, участвовавшие в эксперименте, те, кто по роду своей деятельности постоянно общается с машинами, подчас относились к ним как к живым существам, очеловечивали и одушевляли их. «У машины, с которой я работаю, характер кошки», «обидчивая, хочет доказать, что умнее», «бывают машины умные и глупые, ленивые и работящие, покладистые и строптивые», — писали программисты. Не странно ли? Казалось бы, кому-кому, а программистам лучше знать, что ЭВМ состоит из металлических частей и не имеет, не может иметь психики. Но извечная человеческая привычка уподоблять партнеров себе проявляется и тут. Конечно, отчасти это шутка, так сказать, юмор эпохи научно-технической революции. Однако действительно, очеловечивание машин, наделение их человеческими свойствами напоминает взаимоотношения между зрителями и актерами на сцене. Зрители одновременно и верят, и не верят в происходящее. Они прекрасно знают, что действие на сцене условно, тем не менее оказываются всерьез вовлеченными в духовную ткань спектакля, начинают переживать судьбы героев как настоящие. Возникает удивительная грань между реальностью и чудом. Нечто подобное может происходить и в процессе взаимоотношений человека с компьютером, когда в одушевлении машины человек черпает духовные силы для решения сложных вопросов, нестандартных ситуаций. Так ему легче.

Мы уже говорили, что шестидесятые годы были у нас годами обожествления технических чудес. Но сейчас и среди специалистов, и среди широкой публики наступило некоторое отрезвление. Если в 1964 году эффективность использования ЭВМ была 10 %, то за двадцать лет она не повысилась, что казалось бы естественным, но стала ниже — упала до нескольких процентов. Интересно, что это произошло и у нас, и за рубежом. О да, компьютер хорош как продолжение человеческого мозга, но не как его замена. Хотя на него нередко уповают как на бога. А между тем «нужен разум, чтобы знать, что давать машине», говорил основоположник кибернетики Норберт Винер.