Дмитрий Селиванов - Соло для попаданца с оркестром [CИ]

Но я вчера гномам доверил эту великую тайну, сегодня ходим на цыпочках уже втроем. Только у меня подозрение, что эльфийские сенсэйки разболтали эту тайну остальным. И теперь все гимнасты ходят с таинственными рожами. Но это, когда нас троих не видят. Когда не видят, то у всех такие мечтательные физиономии!

После принятия в Отряд всей труппы, объявил общий сбор. На нём и поставил вопрос ребром: придумывайте, как же нам графа извести, да так, чтобы его достижения загнулись вместе с ним. Теперь ходят, думают, мечтают о жизни без графа Исторского.

А как только увидят кого-нибудь из нас троих — сразу все такие таинственные. Как будто у них понос и они чихнуть боятся. Завтра надо будет усложнить упражнение, и весь день прыгать.

Да всем всё понятно! Но скучно, господа гусары! Вот и подкалываем друг друга. Ждать еще три дня. Делать же почти нечего, а еще пуще неизвестность давит — ушел Радзилко из славного города Лажана или нет. Если ушел — наверняка оставил соглядатая. И его надо как-то обнаружить.

Заняться решительно нечем. Джакобо-младший пошел на озеро, ловить рыбу. Ната ускакала в другую сторону, обещала принести кабанчика. Эльфийки отправились к Смарагонову огню. После принятия клятвы у них появилась возможность использовать его силу. Теперь учатся. Забрали с собой Натаниэль, чтобы тоже училась.

Остались мы в чисто мужском коллективе.

Я, Джакобо старший, Фернандо, Вогнир, Санти, Корендо и Маэстро. Музыканта мы, кстати о птичках, единогласно решили не посвящать в существование Отряда. Очень уж непонятные тайны у старого алкоголика. Опять же, про алкоголиков — в такой компании только и остается, что спиться. Джакобо раньше обезболивал свою ногу, а теперь пьет по привычке. Маэстро постоянно заливает свою таинственную грусть-печаль. Гном, который привык лакать свою настойку, как молоко. И я, которому любая доза, как слону дробина. Ах да, еще орк, который воду не пьет, только пиво. Призрак не пьет, но у него свои заскоки. Как-нибудь расскажу, как он чудит иногда. И вот бедного Фернандо оставили в такой плохой компании — как еще парень за день не упился?

Странно как-то, всего три дня нет определенных занятий, а организму стало скучно. С утра пробежался для разминки вокруг вагенбурга. Потом фехтование с Вогниром. В этот раз присоединился Джакобо. Говорит, что надо восстанавливать форму. Это на полтора-два часа. Потом до обеда — борьба. Я и Санти берем друг у друга уроки. А после обеда чем заняться? Когда-то на Земле я просто заваливался на диван с интересной книжкой. Здесь, пока жил в долине зимой — медитировал. Да и то, вторая зима прошла гораздо активнее. Были тренировки и уроки с Корендо. А сейчас призрак говорит, что учить ему меня нечему. Те основы магии, что он знал — я уже освоил. Этикет, фехтование — все передано. Характер что-то у Корендо стал портиться, настроение скачет. Тоже безделье замучило? Четыре тысячи лет как-то же бездельничал, а теперь три дня побалдеть не может. Или проблема в том, что он не понимает, кто он в нашей компании? Вроде статус учителя, а работает мальчиком на побегушках. Возраст опять же — формально он старше в тысячи раз, и ему хочется уважения. Так ведь — кто еще может промчаться полкилометра на одну секунду? Потому и посылаем.

На днях учудил. Прилетел ночью под дверь Маэстро, и голосами эльфиек признался в любви к этому пьянице. Но соль не в этом. Для счастья этим двоим будто бы не хватает серенады под балконом. Ну, хотя бы спеть у двери фургона. Старый маразматик на это повёлся. То, что местом сбора назначен наш с Натой фургон, его затуманенным мозгам странным не показалось. И вот, глубокая ночь. Шатающейся походкой к моему жилью крадется трубадур. Дверь фургона открыта, смутно видно, что кто-то стоит в проеме. Наш балалаечник начинает играть. И поет своим пропитым козлиным голоском. Голос у него реально не для пения. Хуже, чем у Бориса Гребенщикова в старости. На выступлениях он только играет, а то может зрителей распугать.

Наш любовник самозабвенно поет, когда внезапно его прерывают самым беспардонным способом. Его начинают бить одновременно шесть рук! От страха, что он нарвался на местный вариант богини Кали, Маэстро вопит благим матом. Последней его здравой мыслью было — спасти инструмент. Обхватив ваколу, он скорчился на земле.

Проснувшись от шума, и поняв, что жены рядом нет, я выскочил на улицу. Заметил в темноте какие-то силуэты и зажег над их головами осветительный шар.

Чудесная картина предстала во всех красе. Моя Ната и две эльфийки ласкают ногами кого-то, скорчившегося между ними. А ведь это не ножки избалованных принцесс. Охотница и гимнастки. Ножки накачанные и мускулистые. Но красивые. Я даже залюбовался процессом. Мешали только чьи-то крики. Ну, пора вытаскивать бедолагу.

— Прекратить!

Не слышат. Пришлось расталкивать их в стороны. На земле, весь исцарапанный и перепачканный, в разорванной одежде сидел Маэстро и скулил.

Быстренько опросил все стороны. Оказалось, что Станиэль и Валиэль ночью позвали в гости. Голосом На'тин назначили местом сбора мой фургон. Понятно, что Ната никуда не ходила, а спала рядом со мной. Пришедшие эльфийки её разбудили, она открыла дверь. И тут их огорошили пьяным пением. На беду, никто из участников не брал фонарь — всё ведь знакомо, и ночью немного видно.

Спрашивается: кто виноват? И что делать? Извечные русские вопросы, но я-то ведь не в России! Передалось между мирами неполовым путем?

Итогом моих рассуждений, стали два кандидата. Джак — шебутной склад характера. Есть возможность провернуть это дело: молодой не охрипший голос, к тому же у родственников голоса похожи. Но быстрая проверка показала его алиби. Виновник торжества не пропустил бы устроенный им самим концерт. Но парень живет вместе с Фернандо, и они оба проснулись от шума.

Вина второго кандидата вырисовывалась отчетливо. Положение метки Учителя было где-то рядом. А самое главное — передаваемое ощущение веселья.

Потянул за нить клятвы, которая нас связывает. Корендо появился тотчас же. Ага. Поняла кошка, чье сало съела. Веселье сразу же слетело с призрака.

— Тебя запереть в браслете?

— Может, не надо?

Эмоции, вроде, настоящие. Действительно раскаивается. Одно название, что Учитель. Он как был молодым обормотом, так и остался.

— Хорошо, — вздыхаю, — можешь гулять.

Призрак исчез, но через секунду появился снова.

— Димитро, тут такое дело… Можно никому не говорить, что это сделал я? А то мне тогда и пообщаться не с кем будет!

— Сам виноват! Как я смогу замять это дело? Все понимают, что есть виновник. И его надо назвать… Постараюсь расписать все помягче для тебя. А вот с музыкантом мирись сам. Он больше всего пострадал.