Джейд Дэвлин - Магомама, или Попаданка наоборот

У-у-у-у-у А вы как хотели? На халяву даже чудес не бывает!

Поскольку драгоценный бывший муженек подложил нам свинью еще и со школой, вечером, загнав детей в кровати и смирившись с тем, что Гриша будет спать на Пашкиной подушке, иначе у обоих приключится истерика со слезами, мы с Шурой устроили совет. «Ну итоговые оценки им выставят, все контрольные и тесты уже были, вздыхала Александра. Но теперь надо думать, чем занять детей, пока я на работе. Наверняка Антон захочет доходить в свою секцию, а Паша полгода мечтал о выставке рисунков, где его работы будут висеть.

Значит, надо выкраивать время из рабочего графика и думать, как это все совместить. Надеюсь, нас не уволят сейчас как никогда важно иметь работу и стабильную зарплату. Наверняка Виктор попытается оспорить размер алиментов и даже может попробовать оспорить проживание детей со мной Ши, мне страшно».

«Не трусь. Я сама боюсь, мрачно пошутила я. Ну, не то чтобы боюсь, но разумно опасаюсь. Именно поэтому, дорогая, нам надо обдумать и применить все меры предосторожности. В конце концов, даже магические раз уж мы имеем такое преимущество, грех им не воспользоваться. Из дома этот хмырь болотный детей теперь не заберет, даже если явится с отрядом наемников на огнедышащем драконе. Просто потому, что дом теперь под защитой привязанного по всем правилам духа».

«Да что он может-то, этот мышколягушк? не поверила Шура. Удостоверения у судебных приставов сожрать в случае чего? Не сработает».

«У-у-у, это ты зря в нем сомневаешься, моя ухмылочка, отразившаяся в выпуклом стеклянном боку электрического чайника, вышла кривоватой и оттого еще более многообещающей. Это он с детьми маленький и нестрашный, даже забавный. Потому что я маг, они тоже маги, и дух привязан кровью, мы для него свои и вообще гарантия выживания. А для чужих, да еще пришедших с недобрыми намерениями немагов, он очень серьезный противник. Еще надо будет специально запрет на убийство ставить и членовредительство ограничивать легкой степенью. Иначе есть вероятность, что никто из агрессоров живым отсюда вообще не уйдет. Не знаю, что там за фильм Тошка поминал, только гремлин, раскормившийся до домашнего духа, очень опасное существо».

«Хорошо, значит, хотя бы дома мы в безопасности, я прямо увидела мысленным взором, как Шура кивнула. Но ведь нельзя же запереть мальчишек дома на все лето. У нас для них еще летний лагерь был запланирован. Для Тошки спортивный, для Павла просто отдохнуть а теперь даже не знаю. Путевки Виктор вроде бы уже оплатил, но все реквизиты у него. Да и не отпущу я детей туда, откуда он запросто может их снова забрать».

«Слушай, ну они же у нас не идиоты. Во-первых, сами с ним больше так просто не уедут, во-вторых, хотя гремлин и чудеса прекрасно отвлекли их от истерики по поводу разочарования в папе, все равно что-то отложилось. И понять, насколько наше общее положение усложнилось, они вполне способны.

Будут ходить первое время на работу в медцентр вместе с нами, а дальше разберемся. Придумаем что-нибудь. В конце концов, дрессировать гремлина очень интересное занятие, им минимум на пол-лета хватит. Под его охраной можно даже выпускать их погулять недалеко от дома вполне справится с любым недоброжелателем или, например, не пустит прыгнуть под машину».

«Ну Шура опять вздохнула. Уже что-то но все равно сложно все. Знаешь, парадокс. В последние дни из Виктора такое полезло, что у меня почти вся тоска по нему и по прежней жизни слиняла. Как глаза открылись и вот этого козла я любила? Что, не нашла нормального мужика? Вон их сколько вокруг, надо ж было самое дерьмо выбрать».

«Ой, вот только не начинай самадуравиноватиться и угрызаться, я поморщилась.

Прозрела отлично. Больше не будешь тосковать об этом мужчине и ждать, что он позовет обратно, еще лучше. Но грызть себя не надо. Ни у одного подонка на лбу печати нет. И ни один мужик в начале знакомства не скажет прямо: знаешь, дорогая, через пятнадцать лет я брошу тебя с детьми и буду вести себя как последний козел».

«Но звоночки-то были! Это просто я все старалась сгладить, где-то глаза закрыть, где-то свою вину найти »

«И? Тебя же всю жизнь учили именно этому! Женщина должна прощать, не обращать внимания, погода в доме , не пилить, не придираться, быть мудрой, быть уступчивой, послушной тьфу. Слушай, если слонограмона с рождения бить ногами и внушать ему, что он мышь, к взрослому возрасту он поверит. Все, завязывай ныть и клюксить, чего было, того не вернешь.

Теперь ты поумнела, значит, жизнь станет совсем другая. Надо думать об этом, а не прошлое вспоминать и жалеть о несбывшемся».

«Легко сказать Ладно. Завтра с утра на работу. Надо снова вызвать сисадмина и заключить договор с его фирмой на постоянное обслуживание, надо опять же Полину Георгиевну уведомить, что ее пробный обед понравился и медцентр будет заказывать еду на постоянной основе, надо надо поискать еще одного гремлина в кладовке, потому что кто-то явно жрет туалетную бумагу и одноразовые перчатки!»

«Во! засмеялась я, переходя к себе в спальню, падая на постель и откидываясь на подушку. Это мне больше нравится, хотя, конечно, ужас-ужас. Но зато с оптимизмом и с устремлением в будущую жизнь. Вкрутить тебя на ночь в торшер?» Вот последнее я, кажется, зря сказала как-то мы обе с Шурой резко вспомнили, что она уже и не имеет этой жизни по сути: она теперь лампочка. И обе мысленно сжались от боли. Не знаю Шура за эти дни такая родная стала, ближе, чем младшая сестренка когда-то. Я ведь уехала из дома в скулис очень рано и потом виделась с семьей максимум два раза в году недолгое время даже не все каникулы, а их часть. Нет, мы все равно любили друг друга! Но слишком разная была жизнь у пусть даже весьма обеспеченных горожан и у дипломированного боевого мага, каким я стала. А Шура она такая близкая, понятная и не знаю, как объяснить.

Если бы я могла, я бы без колебаний вернула ей ее жизнь, хотя мне самой очень не хотелось бы уходить. «Знаешь, а мы ведь еще не обсудили все те странности, что сегодня с нами происходили в аэропорту. Ведь временами ты явно перехватывала контроль и становилась собой. Что ты при этом чувствовала?»

«Я не помню толком, я так зла была, тихонько ответила Шура. Только потом усталость навалилась. Как я не знаю даже, как объяснить. Словно я воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух. Или батарейка, которую Гриша съел».

«Ох, не нравится мне все это. Что-то я такое читала или слышала? Нет, не могу сейчас вспомнить. Попробую утром. А то еще навспоминаю каких-нибудь ужасов, и тогда мы с тобой совсем не уснем».

Утро началось весело пришлось будить мальчишек под громкие вопли: «Мама, ты что, у нас же каникулы!» Встали все только после бодрой синей молнии в район мягкого места и радостного визга Гриши, обнаружившего две пальчиковые батарейки на завтрак. После умывания и обещания чудес дети вылезли на кухню к завтраку вполне бодрые и веселые и стали вытрясать из меня душу на предмет того, что именно за волшебство будет твориться сегодня, чему мы научим нашего ручного гремлина, кто именно из сыновей будет этим заниматься (чуть не подрались за право показать Грише, как правильно мыть посуду!) и когда вообще я буду их самих учить настоящему волшебству. Приходилось отвечать сразу на сто вопросов одновременно, вылавливать гремлина из раковины, из каши, из хлебницы, из от розетки оттаскивать. Этот маленький ухарь за ночь еще больше переродился и вел себя как жизнерадостный трехлетка. Вроде я под Шуриным руководством неплохо справлялась. Иногда действуя совершенно на автомате она управление не перехватывала больше, но тело совершало привычные движения почти без моего сознательного контроля. Я была сосредоточена на том, чтобы вспомнить одну очень важную вещь. Эта мысль без конца крутилась в голове, задорно и нахально помахивая хвостиком перед мысленным взором, но когда мне уже казалось, что я вот-вот ее ухвачу, таяла и пропадала самым бессовестным манером.