Терри Пратчетт - Мелкие боги [litres]

– А я и не утверждал, что по пути не будет остановок.

Капитан некоторое время пристально смотрел на него, после чего удалился прочь по бешено раскачивавшейся палубе. Весь его опыт свидетельствовал о том, что подобные шторма просто так не возникают. Невозможно за секунду переместиться из штиля в центр ревущего урагана. Море здесь ни при чем. Это что-то личное.

В грот-мачту ударила молния. Из темноты донесся чей-то крик, и на палубу рухнула огромная масса парусов и всяческого такелажа.

Капитан полуподплыл-полувскарабкался к штурвалу, у которого маячила тень рулевого, окутанная брызгами и мрачным сиянием шторма.

– Живым нам не выбраться!

– АБСОЛЮТНО СОГЛАСЕН.

– Нужно оставить корабль!

– НЕТ. ВОЗЬМЕМ ЕГО С СОБОЙ. ОН МНЕ НРАВИТСЯ.

Капитан наклонился ближе к рулевому.

– Боцман Коплей, это ты?

– НЕ УГАДАЛ. ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА!

Корпус налетел на подводную скалу и громко затрещал. Сразу за этим в единственную оставшуюся мачту вонзилась молния, и «Плавник Господа» сложился, будто бумажный кораблик, слишком долго пробывший в воде. Расщепившись, деревянные брусья фонтаном взлетели в грозовое небо…

Наступила неожиданная бархатная тишина.

Капитан ясно помнил ход последних событий. И связаны они были с водой, звоном в ушах и ощущением холодного огня в легких. Впрочем, воспоминания эти уже отступали. Он подошел к лееру, шаги его гулко раздавались в тишине, и заглянул за борт. Корабль, еще недавно разбитый о скалы, снова был цел и невредим. В некотором роде.

– Э-э, – сказал капитан. – Похоже, у нас закончилось море.

– АГА.

– И земля куда-то подевалась.

Капитан похлопал по лееру. Тот выглядел серым и несколько прозрачным.

– Э-э… Это дерево?

– МОРФОЛОГИЧСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ.

– Извини?

– ТЫ ЖЕ БЫЛ МОРЯКОМ. И НАВЕРНЯКА СЛЫШАЛ, ЧТО ИНОГДА О КОРАБЛЕ ГОВОРЯТ ТАК, БУДТО ОН ЖИВОЙ?

– Да, конечно. Как только ступаешь на борт, сразу чувствуешь что-то подобное…

– ВОТ ИМЕННО.

Воспоминание о «Плавнике Господа» плыло в полной тишине. Издалека доносилось дыхание ветра – или воспоминание о ветре. Выдохшиеся трупы былых штормов.

– Э-э, – промолвил призрак капитана. – Ты сказал «был»?

– ДА.

– Я так и думал.

Капитан посмотрел вниз. На палубе начала собираться его команда, со всех сторон на капитана были устремлены глаза, в которых читалось беспокойство.

А у ног моряков мельтешили корабельные крысы. Впереди всех стояла крошечная фигурка в плаще с капюшоном.

– ПИСК, – сказала она, заметив взгляд капитана.

«Даже у крыс есть свой Смерть», – подумал он.

Смерть отошел в сторону и поманил капитана к себе.

– СТАНОВИСЬ К ШТУРВАЛУ.

– И… куда мы идем?

– КТО ЗНАЕТ.

Капитан беспомощно взялся за штурвал.

– Но… звезды на небе сплошь незнакомые! И у меня нет карт! Какие здесь ветра? Какие течения?

Смерть пожал плечами.

Капитан повернул колесо. Корабль послушно заскользил по призрачному морю. А потом капитан немножко повеселел. Худшее уже случилось. Удивительно, как прекрасно это осознавать. Если худшее уже позади…

– Так, а где Ворбис? – прорычал он.

– ОН ВЫЖИЛ.

– Выжил? О боги, где здесь справедливость?!

– СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ, ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

Смерть исчез.

Капитан снова крутанул колесо – так, для вида. В конце концов, он здесь капитан, и это – его корабль.

– Помощник?

Помощник отдал честь.

– Здесь, капитан!

– Гм. Куда направимся?

Помощник задумчиво почесал затылок.

– Ну, капитан… Я слышал, у этих клатчских язычников есть неплохой рай, с выпивкой там, песнями и молодыми женщинами с колокольчиками на… В общем, вы понимаете… И без всего.

Помощник с надеждой смотрел на капитана.

– Без всего, значит? – задумчиво произнес капитан.

– Я так слышал.

Капитан решил, что заслужил немножко этого самого «без всего».

– Знаешь, как туда попасть?

– Э-э, видимо, подробные инструкции нужно получить еще при жизни, – с сомнением откликнулся помощник.

– О.

– А есть еще варвары, живущие ближе к Пупу, – продолжал размышлять помощник. – Которые считают, что они попадают в огромный зал, с разной выпивкой и едой.

– И женщинами?

– Непременно.

Капитан нахмурился.

– Интересно, – задумчиво промолвил он. – Почему только язычники и варвары попадают в такие отличные места?

– Сложный вопрос, – ответил помощник. – Может, это наказание за то… что при жизни они ведут такой разгульный образ… э-э, жизни?..

Лицо его озадаченно вытянулось. В последней фразе явно присутствовала какая-то неувязка.

– Но дорогу в этот рай ты тоже не знаешь, да?

– Увы, капитан.

– Впрочем, времени у нас теперь много, можно и поискать чуть-чуть.

Капитан посмотрел за борт. Если плыть достаточно долго, обязательно наткнешься на берег. И… почему бы не поискать какой-нибудь приличный рай?

Его взгляд привлекло какое-то движение. Он улыбнулся. А вот и знак. Может, все еще обернется к лучшему…

В сопровождении призраков дельфинов корабль-призрак летел по волнам…

Чайки не отваживаются залетать далеко в пустыню. И эту свободную нишу не замедлили занять скалби – птицы из семейства вороньих, хотя вороны бы первыми отреклись от них и предпочли не разговаривать об этих «родственничках» в приличной компании. Скалби редко летают, предпочитая передвигаться какими-то пьяными прыжками. Их характерные крики вызывают ассоциации с расстроенной системой органов пищеварения. И выглядят они так, будто долго плескались в каком-нибудь нефтяном пятне, причем получали от этого огромное удовольствие. Никто не ест скалби – кроме других скалби. Сами же скалби способны питаться тем, что даже у стервятников вызывает рвоту. По сути, скалби готовы питаться даже этой самой рвотной массой стервятников. Скалби едят все .

Погожим ясным утром один из скалби бочком перемещался по полному блох песку и бесцельно долбил клювом все подряд – в надежде на то, что галька и выкинутые на берег деревяшки за ночь превратились в съедобные. Скалби по личному опыту знали, что практически все становится съедобным – главное, чтоб вылежалось подольше. Птица подскочила к какой-то куче, валяющейся у линии прилива, и неуверенно долбанула ее клювом.

Куча застонала.

Скалби поспешно отпрыгнул и обратил свое внимание на куполообразный камень, лежавший рядом с кучей. Птица была абсолютно уверена, что еще вчера камня, как и кучи, здесь не было. Скалби прицелился и клюнул.

А камень в ответ высунул голову и произнес:

– Отвали, тварь поганая.

Скалби снова отскочил, а потом, поднапрягшись, исполнил какой-то бегущий прыжок на кучу выбеленного солнцем плавника, являвшийся на самом деле самым близким к полету движением, которым когда-либо утруждают себя скалби. Ситуация улучшалась. Раз этот каменюка живой, значит, в конце концов он станет мертвым.