Терри Пратчетт - Дамы и Господа [litres]

А закончилось все именно летней ночью, когда влюбленные пары занимаются своими делами и лиловые шелковые сумерки окутывают деревья. В стенах замка, даже после того как праздник завершился, еще долго звучали веселый смех и звон серебряных бубенчиков. А с пустынных склонов холма доносилось лишь молчание эльфов.

В эту самую первую пешку.

Боги – известные шутники.

А значит, все равно что неправда.

Который, как бы аккуратно его ни смотали, за ночь обязательно размотается и привяжет газонокосилку к велосипеду.

Такое случается постоянно и повсеместно по всей множественной вселенной, даже на холодных планетах, омываемых жидким метаном. Никто не знает почему, но в любой группе наемных работников раньше всех всегда встает начальник, который имеет дурную привычку оставлять на столах подчиненных укоризненные записки (или покрытые гравировкой кристаллы гелия). На самом деле единственным местом, где такая ситуация возникает довольно редко, является планета по имени Зирикс, но только потому, что у Зирикса целых восемнадцать солнц и встать рано утром возможно лишь раз в 1789,6 года. Но даже там, раз в каждые 1789,6 года, словно подчиняясь некоему общему сигналу, главные работодатели вползают в контору, сжимая в щупальцах створки ракушек с укоризненными посланиями.

То есть существующий исключительно за счет собственных нервов.

Исследование невидимых писаний было новой дисциплиной, связанной с открытием двухмерной природы Библиотекопространства. Волшебная математика – крайне сложная наука, но в упрощенном виде может быть представлена утверждением, что все книги, где бы они ни находились, действуют на другие книги. Это очевидный факт. Книги стимулируют написание книг в будущем, используют цитаты из книг, написанных в прошлом. Общая Теория* Б-пространства предполагает, что в таком случае содержание книг, еще не написанных , может быть выведено из книг, уже существующих.

*Есть еще и Специальная Теория, но практически никто ей не занимается, поскольку невооруженным глазом видно, что это – бред сумасшедшего.

Ничего интересного. Вокруг земля и очень тепло.

Три раза – в честном поединке, один раз – после одиннадцати часов дополнительного времени и два раза – по причине неявки на состязание (бегства) других финалистов.

Который к тому же был еще и браконьером, чистильщиком выгребных ям и в некоторой мере, да, плотником.

Ну, знаете, гвоздей побольше – и все прекрасненько держится.

Когда работаешь с железом, быстро соображать не нужно.

Да, имечко то еще, но вот как все случилось… Вообще-то, родители Возчика происходили из уважаемой ланкрской семьи, просто с именами для своих детей они несколько перемудрили. Сначала у них родились четыре дочки, которых нарекли Верой, Надеждой, Любовью и Добротой (называть девочек в честь добродетелей – давняя и ничем не примечательная традиция). Потом на свет появился первый сын, которого в результате пришедшей не вовремя идее нарекли Гневом. За ним последовали Ревнюга Возчик, Скот Возчик и Жадюга Возчик. Однако жизнь внесла свои коррективы: у Веры уже родился тринадцатый сын от пятого брака, Надежда постоянно страдала от депрессии, Любовь стала известной продажной дамой в Анк-Морпорке, чем и гордилась, а Доброта с успехом одалживала деньги в рост. В то время как сыновья выросли симпатичными и благожелательными людьми. Скот Возчик, к примеру, очень любил животных?

Что ж, Думминг тоже не всегда оказывался прав.

Правда, не слишком высоко и не очень большие. «Интересно, а какая птица приличествует нянюшке Ягг? – задумалась Маграт. – Наверное, маленький заводной цыпленок, тут все очень строго».

Именно тут было успешно доказано, что чар, считавшийся до сего момента мельчайшей частицей магии, состоит из резонов , или фрагментов действительности. А последние исследования показали, что каждый резон, в свою очередь, состоит из комбинации по крайней мере пяти ароматов , известных как «вверх», «вниз», «вбок», «привлекательность сексуальная» и «мята перечная».

Впрочем, для нянюшки Ягг это было привычным делом.

Как уже упоминалось в хрониках Плоского мира, вся экономика местного сельского хозяйства напрямую зависела от подъемной силы маленьких старушек в черных платьях.

Документальный факт. Вот почему народ так шустро разбегается в стороны, когда шествует какая-нибудь знатная особа.

Ланкрцы не перетруждались, придумывая географические названия.

Тролли, как жизненная форма, основанная на кремнии, а не на углероде, на самом деле не способны переваривать людей. Но желающие попробовать всегда найдутся.

Сюда можете вставить описание «красные, как перец, бельма», если вам так больше нравится.

Если вы внимательно изучите «Улишный План Анк-Морпорка ат A до W», таким местом будет «Санаторий Для Тяжело Больных Драконов» на Морфической улице («Просим Аставлять Пажертваванный Уголь У Боковой Двери. Помнете, Дракон – Эта На Всю Жизнь, А Ни Только На День Всех Пустых»).

То есть Шона Ягга.

То есть когда не спала.

Правда, бывают и больше. История упадничества знает много примеров больших париков, часто со встроенными безделушками, чтобы избавить людей от необходимости смотреть на такие обыкновенные, скучные волосы. Некоторые парики были настолько большими, что в них даже размещалась ручная мышка или часовой механизм. У мадам Купидор, фаворитки Супа II (он же – Король Безумный), в парик была вмонтирована клетка для птиц, а на специальные придворные праздники она надевала парик с вечным календарем, цветочными часами и торгующим на вынос сувенирным магазинчиком.

Это означает, что она стояла достаточно далеко, чтобы никто не подумал, будто она вмешивается в разговор, но достаточно близко, чтобы иметь четкое представление о том, что происходит.

Как объясняла сама нянюшка Ягг, морковь – для того, чтобы хорошо видеть в темноте, а устрицы – чтобы было на что посмотреть.

Библиотекарь был приматом, придерживающимся простых, но твердых вкусов, и считал необходимой частью любого театрального представления эпизоды, связанные с тортами из заварного крема и ведрами с побелкой. Особенно ему нравились сценки, когда один актер снимал с другого шляпу, заполнял ее чем-нибудь мерзким и с серьезным видом надевал обратно на голову своего товарища – и все это под громкое, исполняемое оркестром «Ва… ва… ва… ва-а-а». Жареный арахис – крайне опасное и болезненное оружие, тем более если умело с ним обращаться, и режиссеры анк-морпоркских театров давно поняли намек. Таким образом, некоторые монументальные мелодрамы приобрели несколько необычное звучание. Но уж лучше ввести переброску тортами в такую пьесу, как «Крававая Трахедия Безумного Щеботанского Монаха», чем целых пять дней ходить глухим на одно ухо.