Марина Воронцова - Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия

- Не могу! - простонала в ответ Люба. И одному Богу было известно, что она имела в виду.

Однако дон Хуан, опять-таки и, к счастью, истолковал все примитивным средневековым образом.

- Да, действительно... А может быть, позвать кузнеца? - пришла ему в голову спасительная мысль.

- Позови архангела Михаила! - внезапно, как гром с неба, раздался разъяренный голос.

В распахнутых дверях стояла Алонца с заряженным арбалетом в руках.

- Умри несчастная! - завопила она и выпустила стрелу. К счастью, ревнивица решила в начале поразить то место, которым, по ее мнению, сестра готовилась согрешить, и стрела отскочила от пояса, лишь слегка оцарапав мадам Вербиной ногу.

- Алонца, не надо! - заскулил дон Хуан, скатившись с кровати.

Тут Люба наткнулась рукой на кость-невидимку. И прежде чем сообразила, что делает - сунула ее в рот. Перевернулась... и исчезла.

- Колдовство! - завопила Алонца. - Колдовство!

Бросив арбалет, "тыква" припустила с такой скоростью! О том, чтобы ее догнать не могло быть и речи.

- Инесс? - с ужасом в голосе позвал дон Хуан. В этот момент невидимая мадам Вербина влепила ему звонкую пощечину.

- Трус! - крикнула она, и полная праведного гнева отправилась искать Ариадну Парисовну.

- Помогите! Колдовство! - раздались истошные крики снаружи.

Отец Эрменегильдо выбежал наружу и тут же был сбит с ног Алонцей. "Тыква" дико верещала и неслась как взбесившаяся корова. - Инесс - ведьма! Она стала невидимой! Помогите! Колдовство!

Отец Эрменегильдо бросился в замок, в коридоре он столкнулся с Любой. К счастью, мадам Вербина сообразила вынуть злополучную кость изо рта.

- Что с вашей сестрой? Что с вами, донья Инесс?!

- Она пыталась меня убить! Она стреляла в меня из арбалета!

- И что же ее так разозлило? - тут монах вспомнил утренний разговор и почувствовал как у негр внутри что-то екнуло. - Только не говорите, что вы не надели пояс, а в качестве последней утехи выбрали дона Хуана! - лицо отца Эрменегильдо покраснело.

- Да нет же! Я все надела, как обещала! - воскликнула Люба, задирая юбку и показывая бронированное нижнее белье.

- Господи Иисусе! - монах отвернулся и стал креститься, быстро-быстро бормоча: "Ave Maria".

- Куда она понеслась, как вы думаете? - спросила Люба с неподдельной тревогой.

Что-то внутри подсказывало мадам Вербиной, что после фокуса с костью- невидимкой неприятностей будет не избежать. Тем более, что Алонца застукала ее в постели с доном Хуаном! Поди, ей объясни, что ничего не было! Она ведь скажет, что донья Инесс пояс надела потом! Еще заявит, что и дона Карл оса убила все та же донья Инесс, чтобы иметь возможность встречаться со своим любовником!

- Думаю, что в лучшем случае через два часа замок будет полон инквизиторской стражи во главе с доминиканцем Бартоломео. Боюсь, что вам несдобровать, - францисканец схватился на левый висок. - То есть? - внутри у мадам Вербиной все сжалось от дурного предчувствия.

- Вы отправитесь на костер, вот что! Я же вас предупреждал! Я предупреждал!

Отец Эрменегильдо сжал кулаки, потом сцепил руки за спиной и отвернулся.

"Господи! Дай мне смирения!" - подумал он и перекрестился. - "Ради памяти дона Карлоса и моей клятвы ему! Дай мне смирения!".

- Что же нам делать? - Люба побледнела и покрылась холодным потом. Ситуация приняла далеко не шуточный оборот. - Нужно бежать!

- И тем самым признать свою вину?! Вас будут искать, найдут, и всё равно казнят! - монах пытался придумать, как можно быстро переправить донью Инесс в монастырь, но все способы требовали времени, как минимум один день.

- Всегда можно дать взятку. Нет такого судьи, которому нельзя было бы дать взятку... - лихорадочно забормотала Люба.

- Донья Инесс! - францисканец молитвенно сложил руки. - Но ведь и это все равно, что признать собственную вину!

- А что ты предлагаешь? - мадам Вербина перешла на ты.

- Я считаю, что вы должны доказать собственную невиновность перед людьми, Богом и святой церковью, - назидательно произнес духовник.

- И как, по-твоему, это сделать? - Люба уперла руки в бока.

- Вы должны пройти все пытки, одну за другой. Если вы сможете выдержать страшные, муки тела, то судьи убедятся в том, что вы не виновны. Да, нужно сделать именно так, - и францисканец перекрестился.

- Что?! Да ты в своем уме? - завопила Люба. - Я невиновна!

- Я вам верю, донья Инесс, но остальные...

- Да пошли они в... - мадам Вербина замялась, не решившись указать точное место назначения. - Нужно бежать! Немедленно!

Вдруг Люба почувствовала, что ее словно прокололи раскаленными иглами. Она издала дикий крик, и от боли мгновенно потеряла сознание. Ее тело забилось в судорогах, похожих на эпилептические. Францисканец в ужасе огляделся. Руки его задрожали от страха. Он слышал от братьев экзорцистов, "изгоняющих дьявола", о подобном. Неужели на тело доньи Инесс напал злой дух?! Монах снял со своей шеи крест, и, приложив ко лбу мадам Вербиной, быстро-быстро начал творить молитву. Люба временно затихла, но отец Эрменегильдо понял, что не долго сможет сопротивляться черной силе, пытающейся убить "донью Инесс". Демон был очень силен, и чья-то злая воля направляла его удары.

- На помощь! - закричал францисканец.

Воспользовавшись тем, что молитва прервалась, неизвестный противник нанес новый удар. Из уголка Любиного рта потекла струйка крови. Отец Эрменегильдо напряг всю свою волю и продолжал истово молиться. Позвать на помощь он не мог, а собственные силы убывали быстро.

- Что случилось? - Ариадна Парисовна, проклиная разваливающееся тело Урсулы, ковыляла по коридору. У старухи было к тому же еще и плохое зрение.

Монах понимал, что ему нужно сказать старухе, чтобы она принесла из часовни святую воду, требник и орарь, но не мог прервать молитву.

Госпожа Эйфор-Коровина, наконец, подошла поближе.

- Ее энвольтируют! - воскликнула ведьма.

Она быстро надела на руку Любы свой серебряный браслет, сняла сапфировое ожерелье и держа его над головой, громко приказала:

- ТАТЛЕМ ЛЕФ ТИХ ЕРААА ЭИБАК! ТАТЛЕМ ЛЕФ ФЛАУРУС!

В эту же секунду из тела Любы начали вылезать длинные тонкие иголки, на глазах превращавшиеся в исчезающий голубоватый светящийся прах.

Спустя еще мгновение, обессиленная госпожа Эйфор-Коровина упала на колени, рядом с неподвижным телом Любы.

Отец Эрменегильдо все еще стоял на коленях, не в силах вымолвить ни слова.

- Демон не успокоится, пока не убьет ее, - задыхаясь, сказала Ариадна Парисовна.

- Но что это было? - францисканец с ужасом смотрел на госпожу Эйфор- Коровину.

- Это был Флаурус! Демон, осужденный вечно исполнять грязную работу. Колдуны вызывают его, чтобы расправиться со своей жертвой. Нужно найти вольт!