Милена Завойчинская - Варвара-краса и Тёмный властелин [litres]

— Ладно. Давай разберемся со всеми бумагами, а потом мы скопом всех провинившихся и накажем.

Я невольно улыбнулась от того, как это прозвучало: «мы… накажем».

— Кстати! А как к тебе обращаются светлые, которые у тебя в плену? Надеюсь, ты не сказала им моего имени?

— Нет. Они меня зовут просто — Темный Властелин. — И я скромно опустила глазки.

Это очень развеселило моего собеседника. Отсмеявшись, он покачал головой и попросил:

— Сними-ка халат. Посмотрю, что ты с моим телом сотворила.

Я сначала засмущалась, но потом вспомнила, кто на самом-то деле хозяин моего нового вместилища, встала перед зеркалом и отбросила халат в кресло. Некоторое время блондинка меня внимательно рассматривала, а потом ее глаза округлились, брови взметнулись к волосам, и она выдохнула:

— Ты что сделала с моими… с моим… что ты сделала там?! — И она указала на детородный мужской орган.

Я опустила голову, тоже посмотрела и пожала плечами.

— Побрила.

— Что?! — придушенно переспросил Сандро. — Зачем?!

— Ну так… у тебя же там такие заросли были. Негигиенично, да и вообще противно. Надо же как-то следить за собой. Но подмышки, ноги и грудь я, как видишь, не трогала. Все та же поросль.

Таращась на меня безумными глазами, Сандро сдавлено спросил:

— А их почему не тронула? На своем теле ты всё велела удалить.

— Имеется у меня слабость к мужской волосатой груди, — смутилась я. — Это так брутально. А ноги мужчины не бреют, ну если только модели или голубые.

— Какие? Голубые?

— Те, которые нетрадиционной ориентации.

— Какой ориентации? — никак не въезжал Сандро.

— Те, которые любят не женщин, а мужчин.

Ответом мне была долгая тишина.

— А вообще хорошо, что у тебя борода не растет, а то бы я с ума сошла каждое утро бриться. Кстати, а почему на лице нет растительности? Ни у тебя, ни у Керина. Я специально его рассмотрела.

— Так заклинание специальное есть для этих целей, — пояснил Сандро, всё еще пребывая в некотором ступоре от моих откровений и действий. — Один раз прочитал, и всё, больше никакого бритья.

— Да ты что?! — воодушевилась я. — А я пока с кинжалом научилась обращаться, примериваясь к интимной стрижке, чуть всё хозяйство тебе не отчекрыжила. Так почему же ты тогда свой нефритовый жезл не заколдовал?

— Какой жезл? — побледнев от чудом миновавшей его кастрации, сдавленно уточнил владыка, совершенно потерявший нить моих рассуждений. — Нефритовый?!

Я прыснула от смеха и начала перечислять ему все термины, которыми авторицы эротических любовных романчиков называют женские и мужские органы.

— …одноглазый змей, горячие райские врата, пещерка сладострастия, — закончила этот обширный список, который уже давно стал притчей во языцех и объектом глума.

— О боги! — давясь от смеха, произнес Сандро. — Вы совершенно больные! Это же надо придумать столько пошлости!

— Что есть, то есть, — согласилась я. — Кстати, я тебя заставила сейчас убрать не все нежелательные волосы. Когда пойдешь в душ, уж будь любезен сам… — Я стыдливо указала пальцем на то, что ниже пояса.

— Я?! — ужаснулся Сандрлер. — Как ты себе это представляешь?

— Ну как… ручками. Всё равно ведь уже всё осмотрел, ощупал и оценил, когда перенесся в мое тело. И не надо рассказывать мне сказки, что ты этого не делал. Всё равно не поверю.

Отведенные в сторону глаза собеседника дали мне понять, что я абсолютно права. А кто бы сомневался?

— Пещерка сладострастия… — покачав головой, пробормотал Сандрлер. — Ну это же надо?! Ладно, попробую я с этой самой «пещеркой» разобраться. У вас, по крайней мере, это не придется делать кинжалом, и я тебе гарантированно ничего не отрежу.

— Слушай, а как тебе вообще?.. — я неопределенно обвела силуэт своего родного тела рукой. — Ну… я. В смысле… моя внешность.

— Ты очень красивая женщина, Варя, — серьезно ответил Сандрлер. — Очень!

Я польщенно улыбнулась, так как мне действительно было интересно узнать реакцию на себя мужчины из другого мира. Ну и комплименты я люблю. Чего лукавить?

— А я тебе? — с усмешкой спросил владыка темных.

— Мне нравится. Приятно посмотреться в зеркало и пощупать.

— Варвара!

— Что? — невинно отозвалась я. — Сам-то тоже обмацал всё.

Проговорили мы в итоге до рассвета. Я рассказывала о своем житье на новом месте и о той конспирации, которую мне пришлось соблюдать. О светлых и о том, как я с ними обращалась. О Керине. О проблемах с магией и фехтованием. Сандрлер мне поведал о своем безрадостном существовании на Земле.

— Ты там маму мою не обижаешь? — спросила я.

— Нет. Она хорошая женщина. Немного странная, но хорошая, и очень любит свою дочь. Сколько ей лет?

— Пятьдесят. Она рано меня родила.

— Рано? А сколько же тебе? — озадачился Сандро.

— Мне тридцать исполнилось. Я как раз в ночь своего дня рождения и поменялась с тобой местами каким-то неведомым образом.

— То есть через двадцать лет ты, точнее, я буду выглядеть как твоя мама?

— Человеческий век недолог, — тихо отозвалась я. — Семьдесят, если повезет — восемьдесят лет, и всё. Так что, если не хочешь состариться и умереть в моем теле, ищи способ вернуться.

— У нас обычные люди живут лет по триста. А маги так вообще до тысячи дотягивают.

Я развела руками, давая понять, что ему это не светит, если останется в моем мире.

На рассвете зеркальная поверхность подернулась рябью, и изображение стало пропадать. Мы едва успели перекрикнуться, что завтра в то же время попытаемся снова связаться с помощью «скайпа». Кстати, сказала это не я, а Сандрлер, чем немало меня позабавил. Похоже, он там неплохо устроился и разобрался с моим компьютером, Интернетом и сопутствующими программами.

С этого дня жизнь, определенно, наладилась. Ведь гораздо легче существовать, если имеешь возможность поговорить с тем, чье место ты занимаешь. Мы с Сандрлером разобрались со всеми отчетами. Он рвал и метал, увидев, как долго его обманывали, и то, что это не единичный случай. А я с интересом наблюдала за его эмоциями.

Еще он смирился с ситуацией и смиренно выполнял все мои требования относительно ухода за моим телом. После бурного выяснения отношений, он даже согласился сесть на диету, сбросить те лишние килограммы, что набрал за время одиночного плаванья в чужом мире. И пообещал, что больше не станет портить мою фигуру.

Я со своей стороны продемонстрировала ему перестановку в его спальне, ворочая напольное зеркало так, чтобы дать возможность оглядеться. Описала словами и то, что изменила в его кабинете. Он поморщился, но в итоге признал, что так, наверное, стало уютнее. Я гордо задрала нос, что наверняка смотрелось комично, учитывая, что я сейчас находилась в образе мужчины, и заявила: