Сергей Панченко - Жорж - иномирец

- Ты опять?

- Что, опять?

- Портишь аппетит перед едой.

- Как ты с таким воображение еще не научилась ходить по мирам?

- Надо перевести умение ходить по мирам в разряд фобий, тогда мое воображение заработает в полную силу.

- А что если и глисты могут быть разумными? Как-то неудобно получается травить их.

- Жорж, прекрати.

Видимо, воображение Ляли включилось в полную силу. Я не стал ее провоцировать больше. Птица оказалась жестковатой для моих зубов и несоленой. Хорошо, что мне хватило взять из дома пузырек с солью. Я срезал ножом небольшие кусочки, макал их в соль и жевал. Зато Ляля не замечала жесткости мяса, рвала зубами и жевала без всякого дискомфорта. А когда она перекусила крупную бедренную кость зубами, я понял, что мы воспринимаем одну и ту же еду по-разному. Природа еще не успела лишить ее вид наследия диких предков полностью.

После обеда мы полежали немного. Я даже успел задремать. Ляля разбудила меня, предложив помочь ей потренироваться в перемещении по мирам.

- Мы сами же решили, что этому делу не учат. - Напомнил я ей. - Всё, что ты должна знать, это то, что перемещения возможны. Вспомни, как ты смогла отправить панд в другой мир?

- Ну, мне в тот момент казалось, что я имею такое право жить, которое сильнее желания этих сволочей отобрать его у меня. Я ощутила силу, которую питало это убеждение, злость и уверенность, что я могу сама решать, сколько мне жить. Вот. В голове у меня крутилось что-то типа, убирайтесь к черту. После этого они исчезли.

- М-да, прямиком в ад. Не сказать, что они этого не заслужили. Особенно их командир, который расстреливает в любом случае. Даже не знаю, как применить это для собственных перемещений.

- Вот и я не знаю. В отношении себя я не могу испытывать такие же эмоции.

- У меня идея! - Я вскочил на ноги. - Расскажи мне о своем мире подробнее, я буду воображать для перемещения, а ты будешь мне ассистировать.

- Это как?

- Корректировать своим воображением.

- Жорж, вряд ли у тебя получится. Наш мир очень сильно отличается от тех, в которых мы бывали.

- Не беда, постепенно мы приблизимся к тому, в котором ты живешь. Расскажи, какой он.

- Э, во-первых, мы живем на деревьях.

- В смысле? Строите дома на деревьях?

- Все строим, города, дома, дороги. Мы выращиваем деревья, гигантские деревья, которые являются фундаментом для всего. В процессе роста мы адаптируем их под свои нужды. На нашей планете остается все меньше места, которое не заняли бы деревья, из-за чего очень сильно страдает экология.

- Почему? У нас все наоборот.

- Потому что свет не попадает под корни, там собирается слишком много влаги и происходит заболачивание. Люди, которые вынуждены жить ниже, страдают от удушья, насекомых, мучаются кожными заболеваниями. Одним словом, нас становится слишком много, чтобы планета смогла выдержать.

- Вот это да. Теперь я непреодолимо хочу увидеть своими глазами мир, где деревья портят экологию планеты. У нас ровно все наоборот.

- У вас красиво, светло, хотя пахнет тоже не очень, но ощущение открытого пространства создает чувство свободы. За всю свою жизнь я только два раза поднималась на самый верх, чтобы увидеть небо. У нас довольно сумрачно, а ночью так вообще, полный мрак.

- Даже с твоими двумястами оттенками серого?

- Да какие там оттенки, вообще ничего не видно.

- Ты меня интригуешь. Теперь я хочу увидеть твой мир больше всего на свете. Только у меня вопрос, а вниз грохнуться нельзя?

Ляля рассмеялась.

- Только на одну ветку вниз. Архитекторы и инженеры планируют деревья так, чтобы перемещение по уровням было безопасным. В доме твоих родителей намного опаснее, чем в моем доме.

- Да у нас тоже, насколько я знаю, всего один человек разбился, снег зимой на крыше чистил и сорвался. Не насмерть, правда.

- Я достаточно тебе рассказала, чтобы ты представил?

Я задумался. Попытался представить себе мир, опирающийся на могучие ветки, но моя память, не имеющая представления ни о чем подобном, подсовывала разный самодельный бред, типа плотно стоящих деревьев с большим количеством скворечников и веревочных лестниц, перекинутых между деревьями.

- Не представляется. - Признался я. - Чушь какая-то лезет в голову.

- Я знала, что у тебя не получится. Представь себе, как я была удивлена, увидев твой мир? Я в жизни бы не смогла себе такое представить.

- Честно признаться, я не заметил у тебя такой реакции.

- Просто, я старалась не выглядеть дикой кошкой в твоих глазах.

- У тебя получилось. Батя даже шепнул мне, что если бы у него былая такая кошка, то он, может быть, и не женился бы никогда.

- Он что, тоже решил, что мы с тобой...

- Не, это цитата из мультика, которая пришлась очень кстати. Ты его впечатлила тем, что через пять минут знакомства он перестал воспринимать тебя, как нечеловека.

- Спасибо. Мне тоже понравились твои родители.

- Маман, конечно, сопротивлялась дольше.

- Ой, ну все равно, она такая милая.

- Спасибо. - Мне польстило ее признание. - Так что, как мы будем искать твой мир?

- Выходит, искать все равно придется мне. Попробую погудеть, как Антош, вдруг поможет. Только, ты держи меня за руку, вдруг я попаду в другой мир, откуда не смогу вернуться.

- Конечно, вцеплюсь, как клещ.

Мы легли на траву. Я держал Лялю за руку, а она, подражая змею, пыталась поймать чувство, необходимое для перехода в другой мир. Ее хватило минуть на пять, после чего она уснула.

- Сил нет, как домой хочется. - Пошутил я шепотом.

Я осторожно отпустил ее руку. Кошка не проснулась. От нечего делать искупался в реке, несколько раз сплавав от берега до берега. На той стороне, на песке увидел немаленькие следы животного. Вернулся назад и разжег огонь, чтобы спугнуть обладателя следов. Я наломал мелкие ветки и подбрасывал их в огонь, когда позади меня раздалось:

- Жорж! Я нашел свой мир!

- Твою мать, Антош! Я чуть в штаны не наделал. Колокольчик в нос повесь, чтобы издалека слышно было.

Змей проигнорировал мой истерический выпад.

- Я же вам говорил, мне надо побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Я попал с пятой попытки, представляешь? - Желтые глаза змея лучились торжеством.

- Как родственники? Признали?

- По правде говоря, они не особо меня и теряли. Подумали, что я подался куда-нибудь, одурманенный одним из бродячих философов.

- Ну, в принципе, ты на такое способен. А как они восприняли правду?

- Ты что, без доказательств я не мог в ней признаться.

- Что же ты наплел?

- Рассказал о том, что поднялся на Ангунташ, это гора высокая, где предавался мыслям. Якобы на той горе пришло мне видение, два существа, выглядящих иначе, чем мы, и общался я с ними, как с вами, ну, я имел ввиду, своих сородичей, и просили они меня устроить встречу, дабы знали мы, что не одиноки в мире.