Сергей Панченко - Жорж - иномирец

- Ух! Не расслабишься тут. - Она вцепилась в руль. - Нет, конечно, не растут. Побеги, бывает, лезут внутрь дома, но сами стены не растут.

- А что происходит с деревьями, когда они старятся? Что если дерево, которое находилось на пересечении важных узлов, начнет погибать?

- Ну, болезнь у деревьев не происходит внезапно. Подращивают побеги рядом, пытаются укреплять. Это происходит очень редко. На моей памяти такого не было в тех местах, где я жила, хотя в новостях иногда передают, что случаются очаги какого-нибудь заболевания, в результате которого пришлось срочно переселять людей.

- Слушай, а пожары бывают? - Меня осенило очевидное предположение.

- Бывают. Но если хочешь знать, то самым катастрофическим событием у нас считается неконтролируемое размножение термитов, поедающих кору дерева. Примерно раз в десять лет происходит скачок их популяции и тогда у нас наступают тяжелые времена. Приходится всем, от мала до велика, обрабатывать стволы деревьев вонючей гадостью, пропитывающей все вокруг, одежду, шерсть, еду.

- Нельзя их вывести полностью?

- Нельзя. Они тоже выполняют свою работу и включены в цепочку питания многих видов.

- Как занимательно. Живые города. У нас они мертвые, как гробы.

- Мне так не показалось. У вас светло и есть в них такая техническая красота, которой лишены наши, немного корявые города. Дороги у вас нормальные, а не эти развивающиеся на ветру ленты.

- Да?

- Да.

- Надо будет посмотреть на свой город под другим углом.

Через три часа пути по одинаковым пейзажам я незаметно задремал. Открыл глаза, когда понял, что стало темно. Мы спустились на нижние ярусы и ехали по стабильной дороге, идущей мимо огромнейших стволов деревьев, внутри которых светились квадратики окон.

- Подъезжаем. - Взволнованно сообщила кошка.

Я заметил, как менялась в лице кошка, по мере приближения к дому. Она беспричинно облизывала нос, терла уши и перекладывала на руле руки.

- Волнуешься? - Не знаю, зачем задал я очевидный вопрос.

- Больше за родителей, чем за себя. Приготовься сразу, реакция будет бурной. Не знаю, как мать, но отец может и отлупить. У него одна реакция на не укладывающееся в его рамки поведение. Нет, вначале он обрадуется, что я жива, но потом захочет научить меня жизни.

- Да ладно тебе? Всё будет хорошо. При нас он не станет играть злого папашу.

- Надеюсь.

В лобовое стекло ударилась летучая мышь, оставила кровавое пятно и застряла, зацепившись крылом в массивном дворнике. Ляля включила дворник, чтобы убрать ее, но мышь держалась крепко. Ее мертвая голова с мелкими зубками со свистом елозила по стеклу.

- Дурной знак. - Вздохнула кошка.

- Вот у этой птички вечер не задался, а у тебя все будет хорошо.

Мы въехали, как я понял, в населенный пункт. Здесь было освещение, много автомобилей и большое количество светящихся окон. Ляля припарковала машину на тесной парковке. Наш транспорт напротив тех, что стояли рядом выглядел большим и старомодным. Я предположил, что этот уровень отличается доходами от того, на котором кошка раздобыла грохочущую развалюху.

- Приехали. - Сообщила Ляля.

Она долго собиралась с духом. Момент предстоял волнительный.

- Как я выгляжу? - Спросила у меня кошка.

- Как всегда, превосходно. За то время, что мы вместе, взгляд у тебя стал более жестким, остальное без изменений.

- Главное, чтобы они не приняли меня за бродягу. - Она оттопырила полы своей кофты, разглядывая ее в слабом освещении салонной лампочки. - Поистрепалась Олеляу. - Она засмеялась. - Уже имя свое кажется чужим.

- Иди, не бойся. Что-то пойдет не так, сразу говори, а я не одна, с друзьями. Прошу любить и жаловать и сразу зови нас.

- Мои родители могут быть еще более консервативными, чем родители Антоша. Прошу заранее, если они будут бегать от вас с криками, не принимать их поведение за обычное.

- Ляля, хватит себя накручивать. Иди уже, яви себя бедным родителям, выплакавшим все слезы в подушку.

- Что сделавшим?

- Ах да, вы же не плачете слезами. Просто иди, иначе я пойду первым.

- Или я. - Добавил змей, уютно расположившийся на широком заднем диване. В темноте ему было позволено выбраться из багажника.

- С богом. - Ляля резко выдохнула, открыла дверь и потопала к родительскому крыльцу.

Ее смелости хватило до самой двери, возле которой она опять впала в нерешительность. Я показал ей кулак. Ляля занесла руку, чтобы нажать на звонок. Секундная заминка и она его нажала. Я заметил, как опустились ее плечи, как у побитой кошки. Прямо картина «Возвращение блудной дочери».

В окне, рядом с дверью, загорелся свет. Дверь открылась. На Лялю упал свет лампы, что была в руках у кошки, одетой в пижаму. Вы слышали, как в марте воют коты? Так вот, что-то подобное началось спустя мгновение после открытия двери. Лялю затянули в дом, но дверь не захлопнули. Из дома доносились множившийся вой, похожий на плач огромных младенцев.

- Вот ее реально потеряли. - Произнес я.

- Да. - Согласился змей. - Сейчас все соседи сбегутся.

Кто-то из семейства Ляли все-таки догадался закрыть дверь. На улице стало тихо.

- Куда потом? - Спросил после некоторого молчания Антош.

- Пойдем в Транзабар.

- Зачем?

- Не знаю. Чувствую, так надо. Согласись, от мысли навсегда остаться в своем мире становится душно и тесно.

- Соглашусь. Мелко и неинтересно.

- Точно. Любой миллиардер из моего мира напыщенный карлик, променявший свободу мысли на деньги.

Антош согласно кивнул.

- Мои мысли мои скакуны..., - напел я, удивившись тому, что в этих строках уже нет такой аллегории, - вот реально, что думаешь, то и получаешь. Это какой-то новый уровень мышления получается, прямо волшебство. При всем при этом я не воспринимаю перемещения, как нечто магическое. Вполне себе осознанный труд, который может со временем восприниматься, как рутина.

- Не скоро, надеюсь. - Меланхолично ответил змей.

Кажется, он собирался заснуть.

Вдруг, дверь в дом Ляли открылась и на пороге появилась она. Из дверного проема показались еще две кошачьи мордахи размером поменьше. Кошка махнула нам рукой. У меня учащенно заколотилось сердце. Как на смотринах перед чужими родителями.

- Идем Антош, нас ждут.

Змей резко выпрямился и ударился головой о потолок.

- Куда? - Он все же успел заснуть. - А, понятно.

Обе детские мордахи исчезли, когда мы с Антошем показались на виду.

- Не бойтесь. - Крикнула внутрь дома кошка. - Ребята, живее, пока вас не увидели соседи.

Вид у Ляли был немного растерянный.

- Все нормально? - Спросил я, поравнявшись с ней.

- Нормально. - Она не стала вдаваться в подробности.

Нас ждали в большой комнате, уставленной резной деревянной мебелью. Отец, я сразу понял, что это глава семейства, по его размерам. Крупный, раза в два больше дочери. Как ни старался он держать себя подобающим главе семейства образом, но только глаза его выдали. Я видел, как они у него расширились, когда мы вошли.