Сергей Панченко - Жорж - иномирец

- Антош, куда ты нас завел? - Спросил я, борясь с ощущением невозможности такого мира в принципе.

- Я решил представить, как и ты, сказку, которую мне в детстве читала бабушка.

- Ты представил не сказку, а книжку. - Догадалась кошка. - Здесь все плоское, как рисунки на странице книги.

- Я ее именно так себе и представлял.

- Мы не сможем взять себе плоского попутчика, Антош.

- Жорж, вы же еще не познакомились с этим миром, а уже против. - Змей обиделся, освободил нас от своих объятий и пополз вперед по нарисованной графитовым карандашом земле.

- Я против того, чтобы меня использовали для перемещений таким образом. - Произнесла кошка шепотом, в котором чувствовался накопленный заряд злости.

- Хорошо, но пока нас не слышит Атош, тебе правда так не понравилось?

- Жорж, мы друзья, и больше никто.

- Я знаю, но как тебя еще привести в нужное состояние?

- Не знаю.

- Тогда я буду кусать тебя за хвост.

- Где я? Что вы со мной сделали? Выпустите меня немедленно. - Раздался знакомый голос гусеницы.

Даже сталь термоса и вакуумная колба не ослабили его. Я помог Ляле снять термос с рюкзака. Кошка отвинтила пробку.

- Мы взяли вас с собой. - Произнесла кошка самым дружелюбным голосом.

- Куда? Зачем? Как вы могли? У меня там начиналось превращение в куколку. Мне нужна еда, чтобы производить нить.

- Ой, простите, мы не знали, что это случится так скоро. Но мы взяли вам еды.

- Изверги! Несите меня обратно! Я вам жизни не дам, пока не вернете на место!

Ляля завинтила пробку, не выдержав возмущения гусеницы.

- Не будь она говорящей, я бы придавила ее пальцем.

Гусеница внезапно замолчала. Кажется, она восприняла угрозу кошки серьезно.

- Друзья, смотрите! - Раздался восторженный голос змея.

Мы с Лялей, на время забыв о гусенице, обратили внимание на Антоша. А змей показывал нам чудеса. Рисовал кончиком хвоста прямо в воздухе оживающие картинки.

- Смотрите, что здесь возможно!

Он нарисовал дерево, и оно реалистично задвигало кроной под напором ветра. Нарисовал солнце, и оно загорелось, слепя глаза.

- Как ты это делаешь? - Удивилась кошка.

- Легко. Просто представь, что в этом мире это нормально.

Кошка вытянула вперед лапу и провела ею по воздуху. На излете остался темный след, подвешенный прямо в воздухе.

- Думай и рисуй. - Посоветовал змей, и парой движений создал настоящий кусок скалы.

Рисунки были двухмерными или односторонними. Ни в ребро, ни с сзади их не существовало.

Я вытянул палец и замер. С моим воображением можно было расписывать общественные уборные. Рука вывела большую «Х» автоматически. Это было невероятно, не буква конечно, а то, что моя мысль через палец оставляла материальный след прямо в воздухе. Я вывел «У» и решил попрактиковаться в другом.

Змей рисовал природу. Кошка пыталась угодить гусенице и нарисовать ее портрет, но насекомое все равно брюзжало у меня в голове противным голосом. Что удивительно, прикладывать каких-то усилий для того чтобы рисовать не приходилось. Чутье возникало само собой, будто в руке была настоящая кисть.

Что мне хотелось нарисовать? Разумеется, цель нашего путешествия, город, который знает ответы на все наши вопросы - Транзабар. Я помнил его довольно отчетливо. Лучше всего у меня отпечатался образ, увиденный с вершины холма. Разноцветье крыш и куполов, висящие над ними летающие корабли, искрящаяся лента реки и густой лес, теряющийся за горизонтом.

Палец мой не рисовал, он оставлял мысленный образ на невидимой поверхности. Я водил им, точно зная, что из этого получится. А получился вид города сквозь круглую прореху в облаках. Не картина, а настоящая фотография, сделанная из корзины воздушного шара. Картина была настолько правдоподобной, что мне показалось, будто я слышу звуки, доносящиеся из города, и чувствую дуновение прохладного ветра.

- Ляля, Антош, посмотрите, что у меня получилось.

Друзья оставили свое творчество, и подошли глянуть на мое творение.

- Похоже на настоящий город. - Ляля потрогала «картину».

Ее рука прошла сквозь рисунок и просвечивала сквозь облака. Змей заглянул за картину.

- Было бы слишком просто, если бы картина открывала проход в другой мир.

- Для гельминта все сложно, когда он не в естественной среде обитания. - Раздался в голове голос гусеницы.

- Хватит уже называть меня гельминтом! - Правомерно возмутился змей. - Вы сами больше похожи на гельминта. А характер, так и вовсе.

- Антош прав, вы ведете себя хамовато, как базарная баба. - Поддержал я друга.

- Заступнички, мать вашу. Я всю вашу историю происхождения вижу, как на ладони. Предки вашего змея жили внутри гигантских млекопитающих, прямо в кишках, пока не жахнул астероид. Млекопитающие сдохли, а его предки пережили внутри разлагающихся тел самые сложные времена, а потом подъели их и стали думать, как выживать дальше.

- Это неправда. - Возмутился Антош.

- Правда, а я больше не намерена спорить. Эй, художник, привой марсианина на земной макаке, ты, я вижу, самый одаренный, нарисуй мне ветку, с которой вы меня сняли.

- Зачем?

- Рисуй, увидишь.

- А что вы можете сказать о происхождении моего вида? - Спросила гусеницу Ляля.

- Ничего такого, что ты не знаешь. Бегали по деревьям, прятались от других зверей. А хочешь, расскажу, как ты относишься к этому комбинированному.

- Нет! - Поспешно возразила Ляля.

Гусеница рассмеялась диким хохотом.

- Думаю, двояко понять твое возражение не получится. И не надо желать превратить меня в кляксу. Благодарите, что я не обратилась сразу, куда надо. Иначе вы бы сейчас занимались рисованием отбойным молотком по каменной породе.

Это крохотное существо умело заставить себя слушаться. Чего нам стоило превратить ее ботинком в зеленое желе.

- Художник, где моя ветка для сладкого сна?

- Сейчас. Дайте вспомнить.

- Нате, вспоминайте.

Я сделал первые наброски по памяти.

- Да, от макаки в тебе больше. - Гусенице не понравился мой результат.

- А что, марсиане были так умелы в рисовании?

- Не чета обезьянам. Вот здесь добавь гущины, а тут света.

Я сделал, как просила гусеница. На самом деле получилось похоже. Я провел пальцем в тех местах, которые мне показались неправдоподобными и картина ожила.

- Поднеси меня к ветке, девочка. - Заставила гусеница Лялю протянуть руку к картине.

Гусеница неторопливо поползла к ней. Она просунула в нее голову, но к нашему огромному удивлению, оказалась не на другой стороне картины, а прямо в ней. Зацепилась передними лапками за стебель и забралась на него.

- А вам так уметь еще рано. - Произнесло насекомое. - Но никогда не поздно.

Гусеница растянулась на ветке и уснула. Я сунул руку в картину, но ощутил только воздух за ней.