Владимир Ильин - Напряжение сходится

— Так мы поехали? — Спокойно и без эмоций уточнил исполнитель.

Им, знаете ли, приходилось видеть и бетонные козырьки подъездов, которые падали на не самых лучших людей в мире.

Взгляд снова метнулся к горе земли. Какой уезжать! Откапывать, срочно! Но приказ не успел вырваться из уст.

Потому что курган шевельнулся. А из правой его грани медленно показалась рука, покрытая черным плодородным гумусом.

— Бегите, — прошептал я еле слышно.

— Что? — Переспросил исполнитель.

Ладонь черной руки захватила воздух и вновь скрылась в толще земли, чтобы через какое-то время вытащить пакет с апельсинами и скинуть его на асфальт. После чего уперлась в зыбкую грань кургана и принялась вытягивать остальное черное тело за собой.

— Бегите, глупцы! — Поднял я голос.

И моего приказа немедленно послушались.

Связь прервалась, а я остался перед черным экраном, один в собственном кабинете.

— Обожемой, — схватившись за виски, попытался я оценить масштабы и последствия происшествия.

В конце концов, из любой ситуации есть выход, какое-то решение, компромисс.

— Мне хана, — припомнив показавшуюся из земли черную голову, с волосами, облепленными вязкой и жирной жижей, констатировал я.

Щит Силы — он от контроля зависит. И когда на вас упало десять тысяч тюльпанов его достаточно просто — хотя бы на мгновение — потерять.

Постойте, ну она же может и не догадаться, что это я! Мало ли кто это мог сделать, в конце то концов. Марсиане, например! Но зачем им скидывать цветы? А зачем они похищают коров?! Тоже никто не знает! Значит, все логично.

— Ой-ой-ей-ей, — закачался я на стуле, сжимая ладонями лицо.

Так, отставить панику. Если я не вижу решения проблемы, это не значит, что его нет.

Набрал номер телефона сестры и принялся чуть нервно вслушиваться в гудки вызова. Хоть бы трубку взяли.

— Привет! — Звонко отозвалась Тоня.

— Привет, доброго вечера, — чуть суетливо я начал, но потом вздохнул и успокоился. — Можно совет? Что делать, если сильно провинился перед девушкой?

— Ну, цветы ей подари.

Еще цветы?!!

— А если не цветы? — укусил я себя за нижнюю губу.

— Тогда можно игрушку ростовую. Огромного медведя!

— Не-не-не, медведь не поймет, — лихорадочно прикидывал варианты. — А есть что-нибудь стопроцентов надежное кроме цветов и медведя?

— Смотря какая девушка, — мудро отметила Тоня. — А так, может она о чем-то давно мечтает.

Меня убить.

— А менее стопроцентное? — Уточнил я.

— Это Ника, да? Да что у вас опять случилось? — Заинтересовалась сестра.

— Тоня, а ты веришь в марсиан?

— Это которые яхту губернатора на сопку закинули? — Со скепсисом произнесла она.

— Ага. Так этому мерзкому типу и надо. Только сейчас они вообще от рук отбились, — с силой потер я ладонью щеку.

— Поня-ято, — протянула она. — Сейчас Нике позвоню.

— Стой! Откуда у тебя ее номер?

— Не дрейфь, я профессиональный посредник, — отмахнулась Тоня. — Уточню условия капитуляции.

— Что значит капитуляции? — Возмутился я. — Союза перед лицом внеземной угрозы!

Но завершал я фразу уже после отбоя связи.

Ждать результата переговоров не стал. Собрался с мыслями и наведался в хранилище на минусовом уровне, забрал машину и отправился домой к Нике.

Время от времени поглядывал на телефонную трубку — Тоня так и не перезванивала. Причем, чем дольше длилось ожидание, тем мрачнее были предположения, что с марсианами они договорятся воевать совместно и без меня.

Сотовый зазвонил минут через сорок, когда я уже подъезжал к дому Ники. Но абонентом на той конце линии оказался Димка.

— Нам назначили встречу, — бодрым голосом отрапортовал он.

— Кто назначил? — Не сразу вспомнил я собственное поручение.

— Администрация князя Панкратова согласовала визит на завтра, на час дня.

— А что так рано? — Всерьез удивился такой оперативности, одновременно выруливая во двор, знакомый по фотографиям.

Все-таки, князь — это практически глава небольшого государства, и получить его аудиенцию так быстро, да еще без дополнительных проверок и контроля, согласовывая в выходной день…

— Пришлось слегка сжулить, — чуть сбился бравурный тон Димки, а в голос добавилось осознания вины. — Я подделал бланк и подпись директора больницы. Без него нам согласовывали только через три месяца! — Опередил он мое неудовольствие. — Но нам ведь срочно?

— Было срочно, — чуть грустно ответил я, останавливаясь возле нужного подъезда.

В углу двора уже вовсю работал экскаватор, загружая землю в самосвал. Ломались под ковшом уцелевшие цветы, хрустела керамика, цеплялась за металл земля… Легонько кольнуло в сердце горечью.

— Не беспокойся, ты все сделал нормально. Насчет бланка я замну. — Успокоил я его, и отключился.

Одновременно пришла смска, что мне звонила сестра. После небольшой заминки оставил телефон, взял подготовленный сверток из бумаг, сложенных пополам, с заднего сидения и направился ко входу в дом. Сам как-нибудь договорюсь.

Внутри подъезда оказалось чисто, пусть и довольно обшарпано — возраст дома немилосердно сказался на металлических перилах, уже лишенных пластиковой накладки, а некачественная покраска разошлась трещинами, свисая со стен. На побелке потолков виднелись следы от баловства спичками, в пролете между первым и вторым этажом кто-то выломал часть дверок у почтовых ящиков. В остальном же — ни мусора с пивными бутылками на лестничных маршах, ни запахов, а телефоны аварийных служб на электрических щитках выведены свежей краской. В общем, ощущение, что за порядком следят — но начали это делать совсем недавно, будто опомнившись, что так жить нельзя.

Нужная мне квартира располагалась на третьем этаже, слева от лестницы — и судя по расположению и типовому проекту дома, являлась двухкомнатной. Новенький дверной звонок находился слева от новенькой же темно-коричневой железной двери со стеклом глазка в верхней половине.

Нажал на звонок и отошел чуть в сторону, чтобы в глазок было видно только плечо и руку.

— Кто там? — Приглушенно, из-за толщины дверей, спросила Ника.

— Вы нас топите! — Стараясь исказить голос, возмутился я.

Сработало — дверь не вышибли со мной вместе из подъезда, а всего лишь немного приоткрыли створку.

— Извините, — на ходу принялась оправдываться Ника. — Может, трубы старые. Я жаловалась, но пока не починили… А, это ты, гад. — Холодно завершила она, глядя на меня.

Одета она была в банный халат, волосы забраны полотенцем. Прищур убийственный.

— Ника, моего там было — только цветы! — С жаром произнес я, протягивая ей сверток.

— Я твоей сестре уже все сказала.

Смысл сказанного, судя по тону, понятен.

— Вот, возьми, — чуть понурился я, отметив, что брать сверток она не собирается.