Дарья Ветрова - Рогатое величество и ведьма уборщица [СИ]

В-четвёртых, моя заработная плата за месяц без учёта больничных дней составляла сто пятьдесят серебряных монет. Уж не знаю, где так ещё получают люди без образования, но увольняться теперь не входит в мои планы. По моим скромным и не совсем точным подсчётам выходило, что если я буду копить на выплату задолженности своей семьи, то через год с копейками смогу с чистой совестью вернуться в Квакушино и закрыть все долги.

В-пятых, мне, как сотруднику императорского дворца, предоставлялась возможность бесплатного проживания на территории дворца в корпусе прислуги. Этот пунктик в договоре стал практически решающим, не считая зарплаты, чтобы поставить с чистой совестью и на добровольной основе свою подпись и магический отпечаток ауры.

В-шестых, при чрезвычайной ситуации могли вызвать в любое время по служебному артефакту связи, который выдали в первый день работы, на вверенный этаж, чтобы я убралась. За это, естественно, доплачивалось, в зависимости от времени суток. Ночью — плюс двадцать серебряных, днём — плюс десять к зп. Мне, которая не планировала пропадать в столице и тусоваться с местной молодёжью, всё очень и очень нравилось. Конечно, на личную жизнь времени не оставалось, но Светлокудра с моей первой любовью пока хватало в списке с сердечками. Тем более, что никто не запрещал вступать в отношения с работниками дворца.

Ну и ещё по мелочи… Например, можно было перенести часы работы при наличии уважительной причины или выбрать отпуск в подходящий месяц. Премии каждые полгода за хорошую работу полагались ещё. В общем, ничего такого интересного и важного.

— Тщательней три, — рявкнула какая-то тётка, затянутая в жёлтый блестящий корсет. — Понаберут не пойми кого, а потом ходишь по грязному полу, туфли пачкаешь.

От такой наглости я выпрямилась, смахивая со лба выбившуюся прядь из косы и сверкнула глазами.

Совсем рядом действительно стояла тощая и высокая сорока или сорока пяти лет женщина маг, надменно приподнимая верхнюю губу. Светлые жидкие волосы были уложены в высокую причёску, изображающую цветы. Смотрелось бы действительно шикарно, не будь эта тётка почти лысой. Нет, волосы-то там были, не сомневайтесь, но такие тонкие и совершенно не густые, что цветы казались… как бы это помягче сказать-то… дохленькие, что ли… Никакие.

Её карие глаза на выкате нездорово блестели, заставляя задуматься над тем, чтобы вызвать психушку. Тонкие и такие же светлые брови, как и шевелюра, совсем потерялись на бледной напудренной коже лица. Ещё меня впечатлил огромный, почти орлиный нос с широкими хищными ноздрями, недовольно и широко раздувающимися. Неестественно пухлые, увеличенные магией губы, всё также кривились, выражая крайнюю степень напускной брезгливости.

— Женщина, а Вы что, дальше своего носа что-то видите? — Позволила себе такую слабость нахамить, чувствуя, как тугой комок нервов немного ослабевает.

Стало даже немного стыдно, что решила так грубо ответить, но потом вспомнилось, что я вообще-то ведьма! А ведьмы гордые женщины, которые не терпят к своей персоне такой фамильярности в общении с незнакомцами!

— Что-о-о? — Взяла высокую ноту магичка, смешно вытягивая рот буквой «о» и часто-часто моргая, при этом чудно взмахивая накрашенными ресницами. — Да ты знаешь, кто я?

— Не мой работодатель — это главное. Если Вас, уважаемая, — выделив язвительным тоном последнее слово, я недобро ощерилась, — так коробит от качества уборки помещения, то идите и пишите жалобу! Или сами за швабру беритесь и надраивайте с особым усердием.

Нет, ну надо же, нашлась цаца какая-то! Да я тут спины своей не жалею, тру так, что блестит даже то, что блестеть давно перестало. А она мне, ишь чего, недовольство своё высказывает.

— Ах ты, др-р-р-я… — Хотела было оскорбить эта дамочка меня, но я опередила, выплёвывая проклятье.

— Да чтоб ты каждый раз язык прикусывала, как только собираешься гадость сказать! — Слова легко сорвались с уст, а магия тёмной ведьмы засверкала искорками на дне моих зелёных глаз.

— Да как ты посмела меня проклясть, маленькая мерз… Ай! — Она до боли прикусила свой язык, опять удивлённо таращась на ведьму, умеющую только проклинать. — Чтоб теб… Ой!

Недовольно схватившись руками за накрашенный рот, дамочка подобрала пышный кружевной подол жёлтого цвета и ретировалась, яростно поглядывая на меня.

Как только эта яркая фигура скрылась за ближайшим поворотом, я выдохнула, растирая поясницу. Даже мази от боли в спине полностью не избавляют от этого ноющего чувства где-то внутри мышц. Эх, а ведь я наивно думала, что уборщицам так просто жить.

Дурёха ты, Вальдемара! С детства же знала, что все профессии нужны, все профессии важны.

Через полчаса, когда я намывала полы около кабинетов, та самая высокомерная блондинка с дохленькими розами на голове проплыла мимо меня уже в компании двух лордов. Один был толстенький, с шикарной густой шевелюрой на голове, плавно переходящей в такую же шикарную бороду. Брови у коротышки тоже были… шикарными. Весь такой волосатый и с вредными глазками, он наступил мне на швабру. И ведь специально, пока они проходили, встала, чтобы ненароком не обмочить или толкнуть. Так нет же! Надо было наступить!

Также рядом шёл высокий и абсолютно лысый мужчина с тремя жирными полосками шрамов, рассекающими висок и щёку разом. От картины, как ему нанесли эти увечья, всю передёрнуло, поднимая дыбом волоски на шее и руках.

— Госпожа Диркас, как продвигается подготовка комнат для невест? — Поинтересовался лысый, отходя от меня на приличное расстояние. Но я ведьма, дорогие мои! У меня слух раза в три острее человеческого!

— Ох, лорд Вайлен, даже не знаю, как Вам сказать. Когда я предложила императору всех невест поселить в гостевом крыле, то он взбесился и сказал, что ещё с десяток змей в юбке, как в прошлом году, он не потерпит у себя во дворце. Так что девушек поселят, вероятней всего, в поместьях и имениях особо знатных вельмож. Лорд Гайлон, а Вы не могли бы похлопотать для нескольких девушек?

— Не имею возможности, леди, — недовольно открестился от лишней мороки придворный дядька, поджимая жирные губы.

Нет, я, конечно, знала, что императора всё пытаются женить, а он отбрыкивается аки дикий тарпан (вымерший предок лошадей), но, чтобы ещё и сваху приглашали… А то, что эта вредная тётка являлась свахой, я ни на секунду не сомневалась!

Потом женщина отделилась от лысого и мохнатого коротышки, спускаясь грациозным медведем по мраморной лестнице, каждый раз разбалтывая свои дохленькие цветочки на шевелюре всё сильнее и сильнее. Теперь она смотрелась, как женщина, недавно побывавшая в объятьях страстного, глуховатого и подслеповатого мужика. На такую… конфетку с исходящим сроком годности адекватный мужчина точно не посмотрит. И если внешность можно было вполне терпеть, то характер и мерзкий голос сразу отталкивали от себя кандидата на руку и сердце.