Маргарита Ардо - Королева согласна (СИ)

— В Аквиранге, — радостно начала Рита, — как я читала, с животными договариваются, а не используют, как на Земле или в той же Дживайе или Морне.

— Как Киату с Чубаррой? — вспомнила я.

— Да. Если с одними договориться трудно, но нужно, выбирают других — посредниками. Есть одарённые, как переводчики, да и люди сами многое понимают, потому что не считают животных своими слугами.

— И это глупо, на мой взгляд, — ухмыльнулся Базз.

Рита сверкнула глазами почти зло, а я, чтобы сгладить её недовольство, сказала:

— Да нет, это здорово! Вот у нас был кот, у дедушки точнее. Очень умный был кот, настоящий шерстяной человек. Он звал бабушку на кухню, когда что-нибудь начинало выкипать или поджариваться. Пока кот Мотя был жив, у нас ни разу ничего не подгорело, потом, конечно, нам его очень не хватало. Даже соседи жаловались, что от нас вечно палёной кашей в вытяжку тянет, и пару раз нам котов подбрасывали…

— Ну вот, ты меня понимаешь, — ответила Рита и снова зыркнула на Базза так, словно испепелить хотела.

— А куда делась Чубарра? — вдруг произнесла я мысль вслух. — Она же с кораблём плыла.

— Не знаю… И правда, куда? — удивилась Рита.

— Странно. Пропала и всё. И Киату молчит.

— Действительно странно, — кивнула Рита. — Я спрошу у него.

— Спроси, — кивнула я. — Я к нему подходить боюсь, он так смотрит на меня!

— А что произошло между вами в каюте? Перед тем, как ты исчезла на две недели?

Я напряглась, потёрла пальцем лоб и покачала головой.

— Не помню. Как мозг отшибло. По ощущениям, вроде бы обиделась я на что-то. И вроде бы даже плакала… Но он… такой — мрачный, угрюмый, грубиян, что не мудрено.

— Странно, — поджала губы Рита. — И я не помню. Но он точно раньше таким не был.

— А каким он был? — сердце у меня заволновалось, словно от Ритиного ответа значило что-то важное и серьезное.

Рита посмотрела на меня внимательно, открыла рот и закрыла. Глянула на мою левую ногу и добавила:

— Я потом скажу. Подумаю и скажу. Пройдохой он, конечно, всегда был, и законы ему не писаны. Но не был он таким мрачным. А вот как объяснить и не знаю, словно туман в голове возникает.

— Вот и у меня туман, — взволнованно сказала я. — От чего это? Вдруг его заколдовали?

Рита похлопала меня по плечу:

— Выясним, всё выясним. А пока смотри по сторонам, тут интересно.

Наша группа слилась с толпой, направляющейся к городу. По правую сторону от нас шли музыканты — красочно разодетая братия с бородками и развевающимися по ветру длинными волосами. В центре группки в желто-синих куртках и штанах, с гитарами или их подобием за плечами, наподобие рюкзаков, с барабанами и бубнами, шла красивая немолодая женщина в ярком расписном плаще. В волосы с проседью были впретены цветы и ленты, как у юной девушки. Впрочем, глаза и выражение лица у спутницы трубадуров тоже были девочночьи.

Позади нас шли озабоченные торговцы. С красноватыми, обветренными лицами, в нахлобученных шляпах-колпаках, сероватых куртках и коричневых штанах. И снова — несколько мужчин и одна женщина в плаще, с вплетёнными в распущенные волосы зелеными колосками. Впереди широколицые селяне с мешками на тачках и сложенными грудой на обозе круглыми, похожими на розоватые тыквы, плодами. Некоторые с белыми пупырышками. И на какую группу ни кинь взгляд, везде было одинаково — женщина одна или две-три помладше, явно дочери. Причём обязательно по центру, а мужчины в окружении. Я заметила, что женщины были одеты лучше мужчин, да и вели себя, как главные.

— Что это? — спросила я у Риты, указав осторожно на розовые тыквы. — Ты читала про такие?

— Маурволы, — кивнула моя подруга и облизнулась. — Такие сладкие и сочные, что насекомые вмиг засахариваются. С арбузами и дынями не сравнить, объедение!

— Ну, по книжке же вкус не определить, — недоверчиво потянула я. — Но пахнет сладко. Как от попкорна.

— Точно, не сравнить, — спохватилась Рита и улыбнулась. — Просто очень хорошо было написано. Вкусно. Я и представила.

— Ой, я тебя понимаю, — вздохнула я. — Всё детство читала про мушкетёров, и там они бордо пьют бочками, и мне хотелось, потому что представлялось вино со вкусом, как вишнёвый компотик. А потом попробовала в универе, ребята в кафе угостили, ужас был, а не впечатление! А эффект и того хуже — я к мужчинам начала приставать! Как вспомню, вздрогну…

Базз, прислушивающийся к нашему разговору, хмыкнул.

— Надо тебе налить нашего винца, Тася. Очень бы хотел я посмотреть, как ты к мужчинам пристаёшь! — глянул масляно на Риту и добавил: — И ты, красавица.

Рита вздёрнула подбородок и процедила:

— Не дождёшься.

— Я очень этого жду, — сказал Базз. — И я терпеливый, а ты уж больно строгая!

Рита проигнорировала его и повернулась ко мне:

— В книгах об Аквиранге пишут, что тут практически матриархат — женщина в семье или в группе главная.

— Не мухарка?! — обрадовалась я.

— Ни разу не мухарка. И, между прочим, — покосилась многозначительно на Базза Рита и повысила голос так, чтобы он хорошо слышал: — Ни одну группу мужчин без сопровождения женщины в город не пустят.

— Почему?!

— Ведут себя плохо. А с общей бариданой, матроной то бишь или королевой группы, даже глупые мужчины умнеют. И не устраивают дебоши.

— То-то наверное, дживайцам, аквирангские правила не нравятся! — хмыкнула я.

— Как нож под рёбра, — согласился Базз, а его компаньоны сморщили носы.

— Зато сейчас вы вот где у меня будете, — коварно сжала кулак Рита. — Я буду вашей бариданой.

— Лучше Тася, — воскликнул Базз.

— Поздно, — расцвела хищной улыбкой Рита и вставила алый цветок в косичку в смоляных волосах.

Базз не успел ничего возразить, потому что первые стражники нам кивнули приветственно. И мы прошагали мимо десятерых мужчин в латах и с саблями и их громадных пятнистых псов, бросившихся нас обнюхивать.

Красные фурии на башнях вновь затрубили. Рядом это прозвучало совсем кошмарно — у меня чуть не случилась медвежья болезнь… Сердце моё замерло от страха, коленки ослабели, но никем не задержанные, мы вошли под серо-синие, толстенные каменные своды Пироманги. Я вскинула вверх глаза на здание через площадь и лишилась дара речи.

На том конце широченной площади, на которой раскинулась шумная ярмарка, располагалось здание из тёмного кирпича, устремившееся готическими башнями по краям к небу. Они были украшены цветастыми флагами с изображением женского силуэта в короне по центру. И можно было бы принять строение за муниципальное или замок местного феодала, если бы не выступающая вперёд площадка на уровне второго этажа, на которой был установлен огромный аквариум. Снизу к нему вела изогнутая лестница, и любопытствующие граждане уже выстроились, задрав вверх головы. А посмотреть было на что — в мутноватой воде, не заполняющей и половину средневекового океанариума, плавала невероятных размеров акула. Она высовывала морду в воздух и пыталась расправить радужные крылья. Но, увы, аквариум был слишком узок, и гигантская морда вновь погружалась в воду, тщетно пытаясь развернуться. Почти как осетры в нашем супермаркете.