Кир Булычев - Туфли из кожи игуанодона

Там уже возилась Маруська из шестого подъезда и тихий татарский мальчик, имени которого никто не запомнил.

Маруську вы, может, знаете – вся в дедушку Ю.К. Зрителя, избалована до крайности. Унаследовала от дедушки страсть к блестящим металлическим вещам, в пять лет уже различает платину и палладий.

Дети играли, а тут у татарского мальчика пропал амулетик, маленький, блестящий, на тонкой цепочке. Произошло это потому, что цепочка невзначай порвалась, и амулетик упал в песок. Был он золотой, как кирпичик, размером с ноготь взрослого мужчины, и на нем была вырезана львиная морда.

Тонкая ручка Маруськи мелькнула как молния, и амулетик под названием пайцза, подаренный Чингисханом пращуру татарского мальчика, пропал с глаз – оказался надежно спрятан под сарафанчиком.

Татарский мальчик спохватился, но не был уверен, а только заподозрил Маруську и стал тыкать в нее пальцем и восклицать:

– Отдай, отдай, это семейная реликвия, она двери Сезама открывает!

А Маруська лишь хохотала, заливалась, как Шемаханская царица, даром ребенку пять лет!

– Отдай, – сказал Вася.

А Маруська заливалась еще сильнее.

Тогда Вася нахмурился, глядя на ребенка, и вдруг сарафанчик соскользнул с девочки и упал у ее ног, как подбитая птица. Следом за ним на песке оказались ее трусики, подобные убитой летучей мышке.

– Ах! – воскликнула Маруся.

Золотая пайцза тоже упала на песок, и татарский мальчик, как коршуненок, кинулся к реликвии.

– Ай! – завопила Маруська и побежала домой. Следом за ней из-под земли вырывались огоньки взрывов. Навстречу двигался дедушка Юлий Зритель, который зашел пообедать и вдруг видит – дитя, совершенно обнаженное, несется к дому.

Юлий подхватил ребенка на руки и спросил:

– Тебя обесчестили, дитя мое?

– Они мое золото отобрали!

– Кто тебя обесчестил?

Маруська показала на мальчиков, но татарский мальчик к этому моменту уже убежал, а вот Вася остался стоять с лопаткой в руке.

– Это он! – сказала Маруська, ловко соскочила с дедовских рук и побежала к песочнице, чтобы забрать свою одежду.

– Это ты сделал? – спросил Юлий К. Зритель.

– Она пайцзу Чингисхана украла, – ответил Вася.

– Ты срывал с девушки одежды? – Надо сказать, что Юлий К. Зритель был несколько смущен, потому что не ожидал, что насильник так молод.

– Ты как ее раздел? – спросил Зритель.

– Захотел и раздел, – сказал мальчик.

Ю.К. рассмеялся – он еще не встречал таких наглых мальчиков.

– А ну, покажи, – попросил он добродушно.

Хотя знал заранее, что сейчас мальчишка будет разоблачен и он с наслаждением возьмет его за ухо, повернет ухо между пальцами и сделает мальчишке так больно, что тот завизжит на весь двор.

– Что показать?

– Раздень.

– Кого, дяденька?

И тут Зритель увидел Райку Лаубазанц, которая в тот момент в отвратительном настроении и состоянии смятенных чувств возвращалась от негра Иванова и думала о том, что жизнь не удалась, потому что туфли из кожи игуанодона достались Ане Бермудской.

Она заметила, что у песочницы стоит лысый Зритель, виновник всех ее несчастий, потому что именно он снабжал Аньку Бермудскую неправедными бабками, клейма на ней ставить негде, и по его наводке она купила заветные туфли, хотя Раиса пошла на такие унижения, что трудно представить. Но ведь Раиса молодая и красивая, а кто эта Аня? Тумба непричесанная, попрыгунчик резиновый, и что в ней некоторые мужики находят?

А лысый Зритель смотрел на Раису взглядом городского козла и мечтал о ее теле.

– А ну, покажи, – приказал Ю.К. мальчику Васе. – А ну, покажи, как ты девочек обнажаешь, ты меня понял?

– Как не понять? – отозвался мальчик и нахмурился.

И в этот момент, прямо на ходу, легкое и недлинное платье соскочило с пышного Раискиного плеча и прислонилось к земле. А затем за платьем последовал бюстгальтер телесного цвета с блестками, кружевные трусики-невидимки и наконец колготки – последнее было совсем невероятно.

Раиска сразу догадалась, чья это грязная работа!

– Держи развратника! – завопила она по-кухонному.

И тут же осеклась, потому что ослепительно сияло солнышко, пели воробьи, бабушки гуляли с внучатами, а на фоне этого великолепия Раиса Лаубазанц стояла посреди двора абсолютно нагишом.

Ноги понесли Зрителя вперед, но Раису этот старый козел, конечно, не догнал, только успел полюбоваться ею с тыла. А Вася побежал домой, где и подвергся справедливому наказанию.

Мама выпорола Васю ремешком от синей юбки.

А потом посоветовалась с соседкой Мартой Ильиничной и повела его к доктору.

Но, конечно же, не в районную поликлинику, где отсидишь в очереди, а потом даже лекарств хороших не посоветуют, а к знакомому доктору, которого ей посоветовала Ксения Удалова, к профессору с ихнего двора, Льву Христофоровичу.

Тамара вымыла сыну уши – вдруг доктор туда заглянет, а там безобразие. Потом ногти подстригла, причесала, напугала ребенка до полусмерти, он уже чувствовал, что от доктора живыми не уходят.

В новых штанишках и начищенных ботинках Вася был похож на ребенка из хорошей семьи.

Льва Христофоровича предупредили, что приведут ребенка с редкой болезнью. Он, конечно же, не практиковал и не собирался этого делать, но соседи просят – разве откажешься посмотреть мальчишку?

Мальчик робел, мамаша краснела, потому что подозревала у своего малыша некую неприличную болезнь, с которой из нормальной поликлиники тут же отправят в какой-нибудь лепрозорий.

Конечно, Ксения Удалова была тут как тут. Всех подбадривала и устраивала счастье, хотя толком не понимала, в чем провинился мальчик.

– Сделай чего-нибудь, – велела Тамара.

Сын робел, прятал взгляд и переминался с ножки на ножку. Не знал он за собой никаких прегрешений.

– И в чем же выражаются симптомы? – спросил Минц у матери.

– Он ее раздел... и в солдатики играл.

– Точнее.

– Вася, покажи дяде доктору, – взмолилась Тамара. – Покажи, как ты в солдатики играешь.

– Но тут нет солдатиков, – разумно ответил ребенок.

– Тогда раздень тетю Ксеню.

– Нельзя, – сказал мальчик. – Такой скандал будет, ты не представляешь.

– Но ведь для доктора надо! Не стесняйся, Васенька!

Тон Тамары был таким лживым, что Ксения на всякий случай продвинулась к выходу из комнаты, а Минц быстро сказал:

– Может, сыграем в шахматы?

– Я не умею, – ответил мальчик.

– А мама с тетей Ксенией во дворе погуляют.

Такая мысль мальчику понравилась.

– Пускай погуляют, – сказал он.

Пока женщины, сопротивляясь, покидали дом Минца, тот вытащил из-под стола шахматную доску и принялся расставлять на ней фигуры.

Мальчик заинтересовался, потому что никогда раньше шахмат не видал.