Кир Булычев - Гений из Гусляра (Сборник)

Если бы дело ограничивалось лишь выкриками и свистом, об этом не стоило бы писать художественное произведение. Однако в действительности вскоре начала складываться драматическая ситуация. Дело в том, что команда из Мыльниц также сохраняла теоретические шансы на переход во вторую лигу, и как бы ни ничтожны были эти шансы по сравнению с вполне оправданными надеждами гуслярских болельщиков, «Солевар» не намерен был уступать. А так как реальных шансов победить в честной борьбе у команды не было, противники «Лесообработчика» прибегали к запрещенным приемам.

Особенно доставалось неутомимому, бесстрашному Ниткину, и без того лишь недавно оправившемуся после тяжелой травмы. По крайней мере трижды в течение первого тайма защитники гостей валили его с ног, грубо толкали и норовили пробить щитки носками бутс. Ниткин, будучи настоящим, мужественным спортсменом, поднимался с земли, бил очередной штрафной и вновь занимал место в боевых порядках команды. Ниткин терпел.

Иное дело болельщик. Болельщики громко требовали, чтобы судья проявил наконец решительность и суровость по отношению к злостным нарушителям спортивной этики. Судья дважды сделал предупреждение защитникам «Солевара», но такие меры их никак не останавливали.

Среди разгневанных гуслярцев не последним был Лев Христофорович. Он даже покраснел от возмущения.

– Таким не место на поле! – кричал он. – Мне стыдно за поселок Мыльницы!

Многие его понимали и поддерживали. Но положение изменилось после того, как защитник «Лесообработчика» Ефимов Семен, движимый как заботой о безопасности своих ворот, так и гневом против неспортивного поведения соперников, снес у самой штрафной площадки нападающего гостей.

Сначала стадион взорвался аплодисментами, так как увидел в действиях Семена справедливое отмщение. Затем загремел оглушительным свистом. Потому что неумолимый судья, ничего не понимавший в вопросах возмездия, показал желтую карточку и Ефимову Семену, пригрозив, что в случае повторения он удалит его с поля.

Удалов, Грубин и прочие соседи Льва Христофоровича громко осудили решение судьи – и их можно понять. Но Лев Христофорович вдруг поднял свой голос, притом крайне неудачно.

– Грязный футбол, – заявил он, оглядываясь, чтобы как можно большее число людей услышало его филиппику, – всегда грязный футбол! Независимо от того, кто прибегает к таким махинациям. Я как честный человек категорически протестую против того, чтобы превращать красивую, артистичную игру в костоломание. Разве нам интересен результат встречи, если мы узнаем, что молодому, полному сил человеку сломали ноги или повредили мениск?

– Помолчи, лысый, – сказал сосед сверху.

Может быть, дело так и закончилось бы, но тут как назло Ефимов Сергей, возмущенный очередным грубым приемом защитника гостей, свалил того с ног ударом локтя, за что был призван к судье.

Когда Ефимов Сергей, понурив золотую шевелюру, медленно брел к судье, уже запустившему руку в нагрудный карман, на стадионе воцарилась страшная, удручающая тишина. Нет, никто не хотел верить в самое страшное.

Но самое страшное произошло.

Красная карточка появилась из судейского кармана, и, несмотря на стенания и свист стадиона, несмотря на то, что гуслярские футболисты тесной толпой окружили судью, молили его, просили, уговаривали, Ефимов Сергей был вынужден покинуть поле.

Судьи тоже люди. И очень разные. Бывают судьи обыкновенные. Эти всегда вежливее ведут себя по отношению к хозяевам стадиона. Они понимают, что на стороне команды еще несколько сот, а то и тысяч взволнованных мужчин, которые не всегда могут совладать с чувствами. К тому же судья не лишен тщеславия. Ему приятнее, когда его действиям (удаление с поля гостя или назначение пенальти в ворота гостей) бурно аплодируют, когда он кажется зрителям молодым и красивым, нежели наоборот. Но бывает и иная категория судей, к которой, к сожалению, принадлежал и судья того матча. Их принципиальность порой докатывается до мазохизма. И чем более яростно их освистывают трибуны, тем отчаяннее они проводят в жизнь свою принципиальность, обрушивая всю тяжесть наказаний на хозяев площадки. Порой кажется, стадион бросится с мест и растерзает такого жестокого судью, а судья будто бы ждет именно этого, чтобы потом засудить весь город. Но такого в нашей стране не бывает. Более того, если подобное поведение допустит иностранный судья в международном матче, спортивная газета пожурит его, обвинив в предвзятости и сомнительном социальном происхождении. А местная газета в отчете о матче никогда не заденет несправедливого судью, так как может обидеться весь судейский корпус, который выше подозрений.

Так вот, когда судья изгнал с поля Ефимова, гнев трибун, не могущий излиться на поле, обрушился на Льва Христофоровича, которого соседи сочли как бы представителем судьи в своих рядах.

Тут как раз наступил перерыв, смотреть было не на что. Минц мог бы, конечно, сбежать, но он, человек гордый и большой ученый, остался сидеть на месте, отдав себя на растерзание противникам.

– Значит, если нас, то да? – спрашивал Удалов, забыв о былой дружбе и респекте. – А если их, то пожалуйста.

– Нас и по ногам, нас и с поля? – наседал Саша Грубин.

И, надо сказать, это были наиболее мягкие, сдержанные обвинения.

В гуле страстей Минц сохранял относительное спокойствие. Порой, пользуясь паузой, он пытался вновь и вновь доказать свою мысль:

– Футбол! – кричал он. – Игра! Как шахматы! В шахматах под столом друг друга ногами не бьют!

После этого поднималась новая волна гнева, кто-то даже угодил Льву Христофоровичу по лысине огрызком яблока. Это, конечно, неприятный факт, но он говорит о накале страстей.

В сущности, все спорщики придерживались, как это бывает в спорах, почти идентичных позиций. Просто момент был неудачен для спокойного обсуждения этих позиций. Все были против грубости в спорте, но гуслярцев возмущал пацифизм профессора, а его – их патриотическая слепота.

Второй тайм матча прошел при подавляющем преимуществе «Лесообработчика», хотя гуслярцы играли вдесятером, однако это преимущество не смогло реализоваться в голы. Ниткин заметно хромал и бил по мячу неуверенно, а остальные форварды за отсутствием Ефимова как-то сникли.

Нулевая ничья – результат этого матча – устраивала гостей из Мыльниц, но расстроила гуслярцев, так как теперь шансы на выход во вторую лигу уменьшились, а впереди предстоял последний и самый решительный матч с «Метеором» из Новостальска, основным соперником за выход во вторую лигу, который подошел к решающему матчу с тем же числом очков.

Домой возвращались молча. Было какое-то отчуждение. Словно не проявив патриотизма, Лев Христофорович потерял моральное право именоваться гуслярцем. Раньше они об этом как-то не задумывались. Живет человек, трудится, уважаемый человек, немолодой. Скорее свой, чем чужой. И вдруг на стадионе словно заглянули к нему в анкету, а там написано «марсианин». И сразу увидели, что он зеленый, на трех ногах и с антеннами на затылке. Разумеется, никто не увидел в Минце марсианина, но в переносном смысле – увидели.