Ольга Коротаева - Нестандартные [СИ]

— Если бы в башне остались следы, думаешь, отец бы их не обнаружил?

Земко остановился и, не оборачиваясь, передёрнул плечами:

— Единороги видят больше обычных оборотней. А если нет… я поговорю с Маар!

— Ты можешь спугнуть тех, кто стоит за этим, — воскликнул Вемуд и добавил тише: — И тогда мы потеряем последнюю надежду. Найка всем нравится! Дай ей шанс…

— Шанс? — вкрадчиво переспросил Земко. Повернулся и с кривой улыбкой посмотрел на Вемуда. — Шанс погубить последнюю надежду, что Росая жива, или шанс попасть в ту же ловушку самой? О каком шансе ты говоришь?..

Подняв глаза, заметил меня и смолк, а Вемуд резко обернулся и вздрогнул. Сердце моё пропустило удар, а потом заколотилось так сильно, что стало трудно дышать. Едва смогла выдавить:

— О чём вы говорите?

— Найка! — улыбнулся Вемуд, вновь нацепляя на лицо маску жизнерадостного ловеласа. — Да мы тут просто… о девчонках спорим.

— Точнее, обо мне, — сухо перебила я и в упор посмотрела на внешне невозмутимого Земко. — Я глупая, романтичная, в голове ветер, — всё понятно! Непонятно лишь то, что же я должна была сделать. — Оглянулась в поисках Царьи и, не обнаружив за спиной подруги (опять сбежала!), вновь повернулась к оборотням. — Мне любопытно. Не поделитесь?

— Что? — Лицо Вемуда удивлённо вытянулось. — Ты о чём? — Почти поверила его искренности, однако помимо того, что я собственными ушами слышала их разговор, ещё и заметила, как серебрятся капельки пота на висках верфокса. Но Вемуд не сдавался: — Тебе, наверное, что-то послышалось… — Заботливо шагнул ко мне и, тронув кончиками пальцев мою щёку, взволнованно проговорил: — Тебя же тич Ровьюр укусил! Галлюцинации?

— Ага, — скривилась я и поочерёдно указала на парней: — Две штуки! Одна рыжая, наглая и бессовестно-лживая! А вторая… — Самообладание отказало, я, всхлипнув, шагнула к Земко и ударила кулаком по его груди. — Ты прав, я дура! Влюбиться в такого двуличного типа! — Зажмурившись, крикнула: — А я ведь поверила! — По щекам потекли слёзы, и тише добавила: — Поверила, что способна понравиться, что достойна заботы, что не уродина…

Земко схватил меня за плечи и легонько встряхнул. От неожиданности я едва себе язык не откусила, а беловолосый внезапно страстно заговорил:

— Только вот веры мало, Найка! Вера не поможет пройти батлы, вера не спасёт от ловушек, вера не вытащит из западни ведьм! Вера без знаний опасна для жизни! Думаешь, это игра? Ты же до сих пор веришь, что мир оборотней — это такая детская площадка и милые плюшевые игрушки! Всё, как мамочка рассказывала: кони красивые, лисы хитрые, волки злобные… Мир намного сложнее, чем ты думаешь!

Я вырвалась из его цепких пальцев и, оттолкнув, прорычала:

— Уж мне об этом можешь не рассказывать! Вы, оборотни, росли в семьях, где вас любили, растили, помогали во всём… А меня ненавидели и боялись с детства! Ты не знаешь, что это такое — ощущать себя уродом каждую минуту! Ждать, что всякий может запустить в тебя камнем… а просто так, потому что ты урод! И ждать… бояться, но ждать, что появится тот, кто сделает жизнь ещё хуже!

Земко шагнул, и я невольно попятилась, когда он сузил глаза.

— Ты сама решила, что урод! — продолжая наседать, обвинил он. — Всё время, пока искренне ненавидела Дэпа, он спасал тебя! Раз за разом приходил на помощь, помогал, решал твои проблемы… своим способом, потому что ты убегала от них. И сейчас убегаешь! Прячешься за словом «урод», чтобы ничего не менять в своей никчемной жизни!

Я задохнулась от возмущения и, оттолкнув его, прокричала:

— Да ты сам меня уродкой считаешь! Сделал вид, что целуешь, а сам…

Заметив на его бледном лице кривую улыбку, запнулась и прижала ладони ко рту. Вот же! Зачем я это сказала? Лишь подтвердила, что романтичная глупышка. Но слов обратно не забрать. Отступив ещё на шаг, упёрлась спиной в дерево и, уронив руки, с сильно бьющимся сердцем посмотрела в холодные глаза Земко. Он положил ладони на ствол по обе стороны от моего тела и склонился так низко, что носы наши соприкоснулись, а губы обожгло жарким дыханием:

— Снова обиделась, что не поцеловал? — Саркастично хмыкнул, а затем хрипло, как-то зло предложил: — Так может, сделать это сейчас?

Вемуд потянул его за локоть:

— Земко, не нужно с ней так…

Но тот лишь отмахнулся и, всматриваясь в мои глаза, продолжил:

— Хочешь, чтобы поцеловал? Попроси! Только потом не жалуйся.

От унижения потемнело в глазах, но самое ужасное, что я не могла справиться с чувствами и оторвать взгляд от его красивых приоткрытых губ. Да что же за наваждение такое? Почему трясёт от одной только мысли о поцелуе Земко? Хотела вздёрнуть подбородок, оттолкнуть его, послать куда подальше, да так витиевато, чтобы точно дошёл и ещё открыточку мне прислал с изображением местности, но губы непослушно шепнули:

— Прошу…

Сердце заколотилось, жар бросился в лицо, теперь я и сама не хотела отрывать взгляда от его скривившихся губ. Не дай боги, увижу выражение его глаз (а я даже подумать боюсь, как он сейчас на меня смотрит!) — просто умру на месте. Пытаясь объяснить, почему так сказала, пробормотала:

— Ты не подумай лишнего. Прошу не поцеловать, а отпустить. — А сама зачем-то потянулась к нему приоткрытыми губами и, окончательно потеряв голову, шепнула: — Просто я люблю тебя.

Замерла, не веря, что сказала это, забыла, как дышать, как моргать, как жить. Боги, пусть я сейчас умру! Просто вот упаду и больше никогда не поднимусь! Или пусть Дэп появится. Или яд сработает… Может, рассмеяться и сказать, что пошутила? Тьма всех светлячков сожри, почему Земко молчит?! Почему не двигается? Руки мои начали дрожать, стало жутко холодно, тело затряслось так, что зуб на зуб не попадал, а он всё стоял, и мягкие, красивые губы его ещё были в паре сантиметров от моих. Я сейчас просто с ума сойду! За что мне такая пытка?

— Если я тебя поцелую, — казалось, я лишь видела, как шевелятся его губы, а слов не слышала, но понимала, что Земко говорит, — то навсегда заберу твоё сердце. Готова ты заплатить такую цену?

Дрожа, как промокшая под ливнем собачонка, я медленно подняла глаза и переспросила:

— Моё… сердце? Как? Зачем тебе моё сердце?

Первым делом почему-то вспомнились картинки из практикума, который он помогал выучить мне этой ночью. Перед глазами словно воочию встали рисунки сердечной мышцы: желудочки, фиброзные перегородки, клапаны… И Земко, прижимаясь жадным ртом к моим губам, словно злобный вервульф, вырывает всё это из моей груди. Голова закружилась, а живот скрутило, я громко икнула и, ощутив, как кожа щёк немеет, потрогала лицо кончиками пальцев. Земко молча наблюдал за мной: ожидал ответа?! Ещё раз икнула и, рискуя прикусить язык, спросила дрожащим голосом: