Вадим Шефнер - Лачуга должника и другие сказки для умных (сборник)

– Принял решение, – послышался голос КАПИТАНа. – Меняю курс, иду по указанному вами. Процент опасности – пятьдесят семь три десятых. Избавьте меня от страха. Отключите реле осторожности.

Внезапно все приборы в капитанской рубке погасли, и только на стене справа от нас засветилось стекло с надписью «Реле опасности. Стекло разбить и повернуть верньер до красной черты».

Андрей подбежал к стеклу, разбил его и выключил у КАПИТАНа эффект страха. Все приборы в рубке снова засветились.

– Идите на бак для визуального наблюдения, – сказал КАПИТАН. – Крепче держитесь за леера.

– А вы найдёте, вы заметите этот островок? – спросил Андрей.

– Я вижу дальше вас, – ответил КАПИТАН. – Всё вижу, всё слышу, всё понимаю.

Сопровождаемые МАРСом, мы с Андреем пошли на бак. Тем временем из отверстий в палубе выдвинулись трубчатые телескопические конструкции, от них ответвились витые змеевидные отростки и потянулись к реям. Клипер оделся парусами, изменил курс и пошёл бейдевинд. Нос его глубоко зарывался в волны, нас обдавало брызгами. Корпус и такелаж вибрировали от напряжения. Андрей смотрел вперёд, не отрывая глаз от моря. С правой руки его на мокрые доски палубы падали капли крови; руку он поранил, разбивая охранительное стекло в рубке.

«Надо бы чем-то продезинфицировать рану», – подумал я и обратился к МАРСу, стоящему возле нас:

– Где у вас тут аптечка? Есть лекарства?

– Груза, о котором вы говорите, на судне нет, – ответил МАРС, и я понял, что вопрос мой был нелеп: на корабле, где нет Людей, не может быть и лекарств. Тогда я вынул из кармана своей промокшей куртки платок и перевязал руку Андрею. Но он, кажется, даже не заметил моей скромной медицинской помощи.

Прошло немного времени, и вдали показались очертания островка номер семь. Он всё приближался. В сущности, это был просто кусок скалы, торчащей из моря. Над ним вились АИСТы – тут были и машины Второй Балтийской Эскадрильи ВСС, и финские АИСТы с голубыми крыльями, и шведские – белые с золотыми геральдическими львами на плоскостях. Но когда мы ближе подошли к островку, над ним уже никого не было – машины улетели на свои базы. Только два АИСТа Второй Балтийской качались на волнах возле берега.

Поперёк островка лежало какое-то сооружение, очевидно, поваленное ветром. Нечто вроде башенки или вышки. Возле этой упавшей вышки кто-то лежал и кто-то другой, стоял на коленях, наклонившись над лежащим. Поодаль, у самой воды, понуро стоял Человек в форме Пилота.

Клипер убрал паруса и бросил якорь. МАРС спустил шлюпку, и мы с Андреем сели в неё и, преодолевая волны, приблизились к островку. Пилот помог нам выбраться на берег.

– Что с ней? – спросил Андрей.

Пилот ничего не ответил, только повёл глазами в ту сторону, где Человек в форме Воздушного Врача стоял на коленях, склонившись над кем-то. Мы побежали туда.

– Она жива? – задыхающимся голосом спросил Андрей. – Почему вы не делаете ей искусственное дыхание?

– Она не утонула. Её задело вот тем выступом вышки. Смотрите. – Врач откинул волосы с виска Нины. Ранка была совсем небольшая, крови почти не было.

– Это произошло мгновенно. Это лёгкая смерть, – утешающе сказал Врач, и, чтобы внести окончательную печальную ясность в то, что случилось, он приложил ЭСКУЛАППП ко лбу лежащей.

– Ноль болевых единиц, – сказал прибор. – Ноль болевых единиц. Причина смертельного исхода, по Харитонову и Бармею, градация пять-бета прим-два дробь три при полной необратимости. Смерть наступила двадцать восемь минут две секунды назад. Смерть наступила двадцать восемь минут три секунды назад. Смерть наступила двадцать восемь минут четыре секунды назад…

– Довольно, – тронул я Врача за плечо. – Всё ясно и так…

Мы с Врачом отошли в сторону, туда, где стоял Пилот, к самой воде. Шторм шёл на убыль, ветер стихал. Корабль терпеливо ждал нас. И вдруг на нём тревожно и жалобно завыла сирена. Потом я увидел, что флаг на грот-мачте тихо пополз вниз – и так остался приспущенным в знак траура.

«Всё вижу, всё слышу, всё понимаю…» – вспомнил я слова КАПИТАНа.

Через два дня я пришёл в Дом Расставаний, в большой зал, стены которого были облицованы мрамором. Похоронный обряд был прост, длинные надгробные речи давно отошли в прошлое. После краткого прощального слова гроб по стеклянному переходу понесли к Белой Башне на подъёмник – и он вознёсся ввысь.

Ближайшие родственники и друзья, в том числе и я, поднялись на открытую вершину Башни, поставили печальный груз в плоскую чашу из тёмного металла и возложили цветы. Затем мы спустились вниз, во двор, мощённый светлым камнем. Откуда-то послышалась тихая грустная музыка, и над Белой Башней взвилось лёгкое облако пепла и спустилось к её подножию, где растут красные и белые ирисы. Всё было кончено.

К родственникам и друзьям подошли было несколько АВГУРов [43] АВГУР (Агрегат Высокой Гуманности, Утешающий Родственников) – признан ненужным и снят с производства ещё при жизни Ковригина. , но им велели отойти в сторону. При большом горе эти агрегаты только раздражали Людей.

Когда Андрей молча, с опущенной головой вышел из Дома Расставаний, я нагнал его и спросил, не нужна ли ему в чём-либо моя помощь.

– Нет, – ответил он. – Мне уже ничем не поможешь… Я сам послал её на смерть.

– Не говори так, Андрей! – воскликнул я. – Ты ни в чём не виноват.

– Я сам послал её на смерть, – повторил он. – Это моя вина.

Он ускорил шаг, и я подошёл к Нининой матери, чтобы сказать ей сочувственные слова.

– Этого не случилось бы, если бы она стала вашей женой, – сквозь слёзы сказала Нинина мать. – С вами она прожила бы свой МИДЖ спокойно.

В глубине души я не мог не согласиться с этим утверждением.

Через день я связался с Андреем по мыслепередаче и был несколько удивлён, что он опять находится на островке моего имени, в своей Главной Лаборатории. Мне казалось, что горе, переживаемое им, заставит его прервать работу хоть на короткое время.

– Чем ты занят? – спросил я его.

– Сегодня состоится испытание НЕПТУНа, которое было отложено… Приезжай, если хочешь. Начало в два часа дня.

– Хорошо. Я приеду, – ответил я. – Мыслепередача окончена.

Прибыв на остров своего имени, я направился на Опытное поле, уже знакомое и мне и вам, мой Читатель, и застал здесь большую толпу, любующуюся НЕПТУНом. Но на этот раз она была молчалива: все знали о несчастье, постигшем Андрея.

Перед началом испытаний Андрей усадил меня между собой и Лаборантом на сиденье у пульта и нажал какую-то кнопку. Чудище тихо двинулось вперёд, таща нас на своём хвосте.

Вскоре я понял, что НЕПТУН входит в землю. Он входил в неё под очень малым углом, и вначале уклон был почти незаметен. Сперва мы очутились как бы в овраге, а затем агрегат втащил нас в прорытый им же подземный тоннель. На агрегате зажглись лампы, и я увидел круглые стены этого тоннеля, они были как бы облицованы спёкшейся массой, похожей на керамику. От них веяло теплом.