Евгений Лукин - Типа того что как бы

— Откуда у тебя кофе? — устало поинтересовалась она. — Дамы снабжают?

— Они, солнышко, они… Итак, кофе?

Светланка судорожно вздохнула.

— Можно я в окошко подымлю? Пока Лексевны нет…

— Хочешь — раму высажу? — галантно предложил некурящий Аристарх.

— Да ну тебя!.. — Она открыла форточку и, устроившись на подоконнике, извлекла из сумочки сигареты.

— А что такая мрачная? — осведомился он, наполняя водой из графинчика два гранёных стакана. — Не тот ветеран пошёл?

Светланка нервным взмахом погасила спичку и, затянувшись, выбросила дым из ноздрей.

— Зла не хватает! — сказал она. — Час, понимаешь, час с лишним! И ничего! Ни-че-го… Как партизан!

— Так может, он и был партизан?

— Прожекторист он был! Дошёл чуть не до Берлина!.. И ни одной подробности. Вот так! То ли воевал, то ли… не знаю!

Оба задумались. Затем вода в стакане взбурлила. Аристарх переложил кипятильник.

— Нет… — рассудительно сказал он, аккуратно вскрывая баночку дефицитного продукта — и вскоре по тесной редакции распространился умопомрачительный кофейный аромат. — Это ты зря. Липовый ветеран — существо говорливое, убедительное… А раз молчит, значит, в самом деле воевал… — Аристарх, не спрашивая, добавил полторы ложки сахара и, размешав, поднёс ей стакан на блюдце. — Просто не знает, о чём рассказывать. В атаку не ходил, подвигов не совершал, честно светил из своего прожектора… Осторожно, горячий!

— Спасибо! — Светланка поставила блюдце на подоконник. — Утешил… А что писать?

— Н-ну… налей водицы, как водится… «В грозную годину войны, когда весь наш советский народ…»

— Это рабкоровский материал! Воспоминания ветерана. Там его подпись должна стоять. Его, а не моя, понимаешь?

— Ещё проще!.. «Сейчас, в преддверии годовщины Великой Победы, я вновь и вновь вспоминаю…» Сколько она тебе строк оставила? Сто?

— Двести.

— А… Тогда так: «Сейчас, когда родная страна встречает новыми трудовыми подвигами славную годовщину Великой Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, перед моими глазами вновь и вновь встаёт…»

— Вот так и напишу! — пригрозила Светланка, гася окурок о коробок.

Так она и написала, большей частью, под диктовку старшего товарища. На Аристарха снизошло вдохновение. Плавно помавая левой рукой (в правой у него был стакан со вновь заваренным кофе), он расхаживал по пенальчику редакции и с наслаждением оглашал перл за перлом:

— «Когда мы, не щадя живота…»

— С ума сошёл?.. — сердилась Светланка. — Не пропустит Лексевна «живота»! Вычеркнет и напишет: «жизни»…

— Прекрасно! — восклицал Аристарх. — А иначе она весь материал зарубит… Солнышко, тут психология!.. Предлагая редактору идеальный текст, ты как бы бросаешь вызов. Поэтому нужна пара-тройка «блошек». Пусть правит! Пусть ощущает свою необходимость… Как, ты говоришь, однополчанина звали?

— Паша… — Она заглянула в блокнот. — Паша Грохов…

— Великолепно! Пиши: «Не забыть мне однополчанина, Пашу Грохова, задушевного моего друга, с которым мы делили тяготы и невзгоды войны. Эх, Паша, Паша… Где ты теперь?»

— Ну, это уж ты… слишком…

— Пиши-пиши.

Точка была поставлена вовремя, буквально за пять минут до того, как открылась дверь и порог переступила добрейшая Алла Алексеевна.

— И это теперь называется бюро! — с горечью произнесла она. — Три часа воду в ступе толкли… — Насторожилась, повела ноздрями. — Кофе? Богато живёте…

— Товарищ из Москвы привёз, — объяснил Аристарх. — Вам как, Алла Алексевна, с сахаром?

— Не подлизывайтесь, Аристарх, не подлизывайтесь… — ворчливо отозвалась редакторша. — Взяточничество ваше вам на сей раз не поможет. — Она проковыляла к своему столу, и пухлый портфель её казался огромным, поскольку росточку Алла Алексеевна была крохотного. Этакий добрый гномик, полагающий себя драконом. — Впрочем, об этом потом… Светланочка, что у нас с ветераном?

— Вот, — сказала Светланка — и покраснела.

Ей действительно было стыдно. Редакторша взобралась тем временем на стул, приняла протянутый лист и, водрузив очки, приступила к чтению.

— Нет, — сразу же сказала она. — «Память огненных лет» — это, скорее, рубрика, чем заголовок… Над названием — подумайте…

Светланка мелко покивала.

В редакции стояла напряжённая тишина. Озадаченно хмурясь, старушка вникала в текст.

— «Живота!» — негодующе прочла она вслух и, аккуратно вычеркнув, вписала сверху: «жизни».

Потом принялась как бы между прочим постукивать по столу шариковой ручкой. С каждым стуком что-то внутри у Светланки обрывалось. И на кой чёрт она послушала Аристарха! Нет чтобы честно признаться: не справилась, завалила сдачу материала, лепите выговор…

Наконец Алла Алексеевна вздохнула и сняла очки.

— Да, — разочарованно произнесла она. — Всё это можно было написать, и не выходя из редакции…

«Сейчас вернёт…» — тоскливо подумала Светланка.

Аристарх благоразумно помалкивал.

Алла Алексеевна кивала скорбным морщинистым лицом.

— Будем публиковать, — неожиданно объявила она. — Ему вон уже скоро на пенсию идти, а мы ещё о нём — ни строчки. Про остальных ветеранов писано-переписано, один только он и остался… неосвещённый… — Поджала губы, закручинилась. — Не расстраивайтесь, Светланочка. Не вы первая. Все на нём обжигались, и я в том числе… Значит, так! Словесную вашу трескотню я ставлю в номер, а впредь за такие стихотворения в прозе буду карать беспощадно… Минутку! — всполошилась она. — А подпись где? Это же авторский материал, он под его фамилией пойдёт!..

— Ой! — вымолвила пунцовая Светланка. — Забыла. Сейчас сбегаю в цех, зачитаю…

— Зачитайте, — сухо сказала редакторша. — Может, какие уточнения будут, хотя сильно сомневаюсь. И обязательно пусть распишется… Аристарх, вы мне обещали кофе!

Сменного мастера Светланка поймала возле ворот цеха, где тот руководил водружением свежего, едва просохшего плаката: «Мебельщики! Претворим в жизнь решения XXVI съезда КПСС!»

— Как? Уже?.. — возликовал он, когда она объяснила ему, в чём дело. — Вот это, я понимаю, по-нашему, по-русски!.. Медленно запрягаем, зато ездим быстро! Идёмте-идёмте… Сейчас я его вам пришлю… Ну, молодец!.. Надо же! Чик — и готово!..

Господи, стыд какой! Оставшись одна в «красном уголке», Светланка почувствовала, что щёки у неё горят заранее. Бог с ней, с Аллой Алексеевной, она ещё и не такой бред читывала! А вот каково сейчас будет самому ветерану!.. Действительно, стихотворение в прозе… Одни общие слова, а человек-то ведь — воевал! И угораздило же её сунуться в эту многотиражку!.. Лучше бы в село преподавать поехала, честное слово…

Когда ветеран вошёл, Светланка встала. Суд идёт.