Дмитрий Зимин - Полуостров сокровищ

Я ведь до последнего надеялся, что он меня догонит. Даже здесь, на берегу, после встречи с Водокрутом, всё ждал: вот оглянусь, а рядом — бвана стоит. Усмехается хитро, как он один это умеет, и говорит:

— Шалишь, стажер. Поперед батьки в Пекло лезть…

А вообще… что-то день сегодня урожайный. То царскую дочку в жены сулят — даром, что дура, зато красивая и с хвостом… То сытую спокойную жизнь — бери и черпай полными горстями… Что-то здесь не так. Обычно судьба-мачеха исключительно пинками да подзатыльниками потчует, а не пряниками медовыми. Однако шибко-шибко ей что-то от меня надо…

Незаметно дошли до реки. С крутояра спускалась пыльная тропинка и я решил ополоснуться. Тормозя о кочки, поросшие сухой травой, спрыгнул на берег, закатал рукава и опустил руки в темную, будто чернильную воду. Тут же, заорав нечеловеческим голосом, отскочил. В первый миг показалось что в реке кипяток, но всё было наоборот: температура воды приближалась к абсолютному нулю. Кожа на руках побелела и покрылась синими цыпками.

Рядом раздался ехидный смешок.

— Однако мозгом думай. Зачерпнуть воды из Стикса — большую силу надо иметь. Как у Шаи-Хулуда, например.

Минут десять пришлось растирать ладони и стучать ими друг о друга, пока наконец не обрел надежду на выздоровление: ощутил слабенькое покалывание в кончиках пальцев.

— Что означает это имя? Ну, Шаи-Хулуд?

— Большой Червяк, — сказал Кукса, равнодушно пожав плечами.

— Всего-то?

Нойда немного подумал.

— Шибко-шибко большой. И толстый.

С того берега послышалось ровное тарахтение, а через минуту показалась ядовито-желтая резиновая моторка. На корме, налегая на рулевое весло, сидел человек. Голову его покрывала пушистая соболья шапка, плечи укутывала такая же шуба. Борода и изгиб носа показались знакомыми. Ну конечно: я видел их на высокой кипарисовой поленнице, сложенной на плоту.

Причалив, Игорь ловко выскочил на берег и глубоко, полной грудью вздохнул. Затем скинул шубу и шапку и направился к нам.

— Только здесь и можно погреться! — улыбнулся покойный князь и протянул руку. Ладонь была жесткая, с наслоениями трудовых мозолей. — У нас в Беловодье пурга. Дороги занесло, так что не обессудьте. Пока до Смородины добрался — последние кости выморозил.

Я взглянул на тот берег. Река была неширокая, метров пятнадцать-двадцать, а за ней шел пологий плёс, поросший зеленой травкой. Качали коричневыми головками камыши, в них негромко крякали утки.

— Да ты не смотри. Из предбанника и баня меньше кажется.

Был он какой-то ненастоящий. Как актер, которому досталась роль Великого князя, но играть которого он совершенно не умеет. Раскатистый голос, барские замашки, эта картинность, с которой он сбросил дорогую шубу прямо в песок… Ему бы очки — подумал я, — твидовый пиджак с такими кружками на локтях… И джинсы.

— Что закручинился, Иван-воин? Али не люба тебе Зона?

Я поморщился. Все играют роли. Лумумба играет роль великого сыщика. Илюха — крутого Авторитета. Кукса — загадочного нойды, Игорь — Великого князя… А я? Мне-то какая роль досталась? Главного дурака?

— Извините. Устал я что-то. Заманался, как у вас тут модно говорить.

Игорь поскучнел. Исчез налет наигранности, куража, в глазах мелькнуло сочувствие. Властно кивнув пацану, князь приказал:

— А ну-ка, Стрефил-птица, лети-ка ты границу охранять. Нам поговорить надо.

Кукса, ничего не сказав, полез на обрыв. Мы молча смотрели, как он карабкается, пуская из-под подошв ручейки рыжей пыли, а когда беловолосая голова показалась наверху, я сказал:

— У меня к вам дело, Великий князь. Вы должны…

— Я ведь тоже был мертв, — перебил меня Игорь. Сложив руки на груди, он смотрел в черную воду. — Заблудился в тайге. После Распыления решил попытать удачу: разворошил старые архивы о богатых Кольских месторождениях, нарисовал по ним карту и пошел. Я еще тогда смекнул, что в мире Пыльцы золото будет самой твердой валютой. Вот и придумал, как в этом новом мире устроиться — магией я владеть не мог, не судьба. Оставался презренный металл… Пока собирался, зима началась. Никаких поверхностных россыпей не нашел, заблудился, потом еще ногу сломал… Ну, и замерз насмерть. Оказался у Алатыря, Бел-Горюч камня. Он предложил сделку, я согласился. Оттаял по весне, целый и невредимый, вышел к поселку староверов, а потом… После Мурманской катастрофы таких же неприкаянных как я, без роду без крова, много было. Вот мы и решили город отстроить…

— Предлагаете мне тоже заключить сделку? — перебил я. Игорь вздохнул.

— Хочешь вернуться — другого выхода нет. Иди к камню, поклонись да попроси службу твою принять.

— Золото — это плата, — догадался я. — Ты с Алатыря за службу золото стребовал.

— Не плата, а награда. И я ничего не требовал. Он просто показал. Я же — геолог. Алатырь показал мне недра Кольские, со всеми их сокровищами и тайнами. А я построил город. Замечательный город, в котором всем рады.

— Теперь уже не всем, — буркнул я. Игорь вопросительно поднял бровь. — Сварог устроил военный переворот. Выгнал бояр, а всех магов обязал покинуть пределы Мангазеи. Пыльцу продавать запретил… Нет больше замечательного гостеприимного города.

Князь отвернулся. Подошел к лодке, задумчиво попинал тугой борт… А затем вернулся и, глядя в сторону, спросил:

— А Ольга?

— В остроге сидит. Завтра, если я не сбился со счета, казнь. За твоё, между прочим, убийство.

Игорь переменился в лице. Казалось, он хочет бежать сразу во все стороны: на свою лодку, к камню, прямо в реку…

— Мы знали, что рано или поздно Сварог попытается захватить власть. Он ведь был комендантом Североморской крепости, когда Распыление грянуло. Он много сделал для Мурманска. Почти навел порядок: наладил отопление, подвоз продуктов — здесь, на Севере, без Большой земли не выжить… А потом грянула Катастрофа. Сварог после нее так и не оправился. Когда узнал, что его младший сын, Владимир, хочет стать магом, выгнал из дома.

— И как вы с ним договорились?

— Карту золотых месторождений только я знал. Поэтому мы четко поделили сферы влияния: я управляю городом, он отвечает за безопасность. Я ведь и завещание написал — так, на всякий случай… Ввёл Ольгу в правление компании, сделав так, что только она может занять кресло председателя в случае моей смерти…

— Нет больше ни кресла, ни компании. Финдиректора убили, а на бояр Сварог напустил оставшихся без зарплаты докеров и старателей. То, что прииск с вашей смерти стоит, вы знаете?

— Это и было гарантией. Прииск должен заработать, как только Ольга встанет у власти. Нойды…

— Если прииск не запустят в ближайшие дни, Сварог скинет на Зону бомбу, — перебил я. — Если не врет о том, что она есть.