Мстислава Черная - Оборотни особого назначения [СИ]

— Кха… Таха?! — обалделым голосом спросила вдруг Точка, выползая из под меня. — Таха-а-а! — заорала она через секунду и с визгом бросилась нашей спасительнице на шею.

Я почему ее спасительницей назвал? А потому что дым рассеялся и стали видны ошметки разнесенной в клочки сколопендры, размазанные по стенам и потолку…

Пока я приходил в себя, переваривая убойную дозу яда, и думал, как хорошо быть медоедом — эта пакость медленнее действует и максимум я на какое-то время отрублюсь через полчасика, Точкино семейство, вынырнув из дыма и уяснив, что все живы, хотя и ранены, устроило бешеную кучу малу вокруг появившейся неизвестно откуда Тахи. Примчалась даже эта… игложопая змея или как ее там. А, Гюрза! Оставила где-то своего недогрызенного дрессировщика и тоже с визгом повисла на подружке.

И тут мозги у меня снова заклинило. Потому что я учуял запах. Тот самый запах, из тех, что я запомнил навек, врезал себе в мозг тогда, на платформе, где нас предлагали в рабство «господам-шассам» из цивилов… Ше-я. Не соврал Питон! Был Шея на рабских торгах.

Медленно повернув голову, я увидел пожившую, но еще моложавую и вполне ничего такую бабу, которая кралась вдоль стены. Бабу?! Я втянул воздух. Шеей пахла она, никакой ошибки быть не может. С ума сойти… А я все эти годы мужика искал. Даже подумать не мог, что в запредельно опасной сельве, где правит сила, у руля может оказаться женщина.

Эта баба изображала любовницу или просто секретаршу какого-то толстосума и намеренно держалась в тени, но я запомнил ВСЕХ. И теперь узнал!

Бросаться на нее как бешеный с ходу я не стал. Не знаю, откуда во мне вдруг образовалось столько разумности. Наверное, Тахиной пушкой контузило. Или Точкиной… или самой Точкой.

Но я прямо как заправский умник успел подумать, что надо же понять, куда Шея нацелилась. Гадина не из тех, кто рискует своей шкурой, умеет таиться. Я не я буду, если это не она привела подкрепление, и кто знает, на что такая гнида еще способна.

Почему сюда пришла, понятно — подавить бунт и вернуть контроль над кланом, который явно считает своей личной вотчиной. Просто потому что иначе не сунулась бы в пекло сама. А еще — я же прежний ее клан на пустоту помножил, и не зря инфу собирал именно о древорубах. Тут она окопалась, пакость, но шифровалась еще круче, чем раньше. Но почему сейчас эта хитрозадая баба не бежит, не рвётся к выходу, а куда-то ползёт?!

Я тоже пополз, медленно, на пузе, притворяясь меховым ковриком. К счастью, женщине было не до меня. Она вообще всякую осторожность потеряла. Подобралась к лежащей у стены девахе, той самой, недавно хохотавшей наезднице. Ленке. Ага, когда Таха с пушкой разнесла сколопендру в клочки, этой наезднице тоже досталось. Пустотника! Не то чтобы мне было жалко эту доморощенную садистку — точка мне понарассказывала о ее развлечениях. Но торчащий из бедра осколок сколопендрового шипа — это приговор. И для обычного человека без медоедей переносимости ядов смерть будет долгой и болезненной.

— Лери, девочка моя! Лери! — Шея добралась, наконец, до раненой и стало понятно, что они чем-то похожи, только с шипом в ляжке валялась более молодая и более… глупая на вид копия.

— Ба? Бабу-ля… Бо-ольно.

— Лери, потерпи. Пара минут, и мы в настоящей больнице.

Женщина обняла деваху за плечи и вытащила из-за пазухи круглый, испещрённый смутно знакомыми значками шар. Похожую символику я видел на арке, через которую эти кокнутые в дюзу киднепперы таскали себе рабов из других вселенных. Легендарный индивидуальный портал?! Это ж сказки! Даже для мира ульев и магии — сказки! Неужели…

Да она же сейчас свалит! А потом еще и вернется с подкреплением! Да пустутника ей в корму, не-ет уж. Я метнулся вперёд меховой стрелой, выпущенной из лука. Вышиб шар до того, как магия сработала. Успел! Ха!

Шар отлетел аж к противоположной стене, баба заорала, но легендарный, сказочный портал разлетелся в осколки. Ха! еще раз!

А Точка порчу ценной вещи не одобрит… но тут она меня поймет!

— Нет! — снова страшно заорала женщина, и, царапая руки до крови, попыталась сгрести с пола острые обломки разбившегося шара. Потом бросила это бесполезное дело и опять метнулась к умирающей девчонке. Ленке.

Я отстранённо удивился, что тварь, приговорившая моего брата, столь троготельно заботится о внучке. Невозможно поверить, что столь беспощадное, жестокое существо способно на любовь, пусть и материнскую. Или бабушкинскую? Один пустотник.

— Ба…, — простонала деваха, выгибаясь от боли и скребя ногтями пол. Ага, судороги начались. Яд сколопендры— та еще дрянь…

Женщина, убившая когда-то моего брата попыталась обнять гнущееся в конвульсиях тело, утешить, придержать… бесполезно. И тогда эта чокнутая баба повернулась ко мне. Я не ошибся, она смотрела именно на меня, и смотрела так, что все посторонние мысли вылетели из головы. Я думал когда-то, что буду наслаждаться этим моментом, но нет… внутри было пусто, выжжено, навалилась усталость, а еще… эту гниду надо было обезвредить, но мстить ей мне стало ненужно. Не стоит она того. А мои мертвецы вдруг перестали смотреть на меня из пустоты и их искаженные от боли и ужаса лица вдруг разгладились. Ровно на миг, перед тем, как они ушли навсегда… звездной дороги вам, ребята… простите и прощайте.

Улыбнувшись вслед уходящим в небытие, я резко выдохнул, повел плечами, словно стряхивая оцепенение, перетек в человеческий облик, и взял Шею за горло. Сейчас сверну… Я так долго этого ждал. Так долго шёл. А теперь сделаю это просто ради того, чтобы больше никто не погиб от козней этой слишком гениальной манипуляторши.

— Тебе не стоило убивать моего брата, — все же сказал я ей на прощание.

Должна же она знать, за что умрёт.

— Кого? — хрипло переспросила вдруг словно резко постаревшая женщина. Но тут же дернулась и забыла обо мне, словно я не сжимал ее за горло.

Девица, внучка Шеи, выгнулась и заорала. Человек вроде бы, а крик безумный и бессмысленный, как у зверя. Раненого, страшно умирающего зверя. Женщина вздрогнула. Изумительно, но она смогла взять себя в руки.

— Ты медоед. Про медоеда я слышала… Вас было трое тогда, в тот улов, я помню. Ты ошибся, мальчик. Не я приказала убить твоего брата.

Не обманешь, тварь. Во мне снова начал закипать остывший уже гнев, но я сдержался и лишь коротко рыкнул:

— Его приказала убить Шея.

— У меня несколько псевдонимов, мальчик. И половиной из них давно пользуется моя внучка. Жёсткая ломка не в моём стиле. Это… неразумно. Приговор вынесла Леери, — глядя мне в глаза, спокойно и на удивление хладнокровно произнесла тетка.

Эта?! Эта… мозглячка, чокнутая малолетняя садистка?! Это ОНА убила брата?!

Про то, что в клане творили с Антом, Точка рассказывала скупо, обмолвилась буквально парой слов, но мне хватило, потому что сам через подобное прошёл. И помню это ощущение некого такого привкуса у всего друдома, как от дешевого мыла во рту… словно мерзкий избалованный ребёнок поиграл в куклы и сломал их. Хотя нас никто не пытался поиметь с элементами садомазо так открыто, как это случилось с Антом. Или шизофрения в белокурой головке заметно прогрессировала? Если вспомнить, и тогда… слишком нарочитой выглядела казнь, как в дурной постановке, только смерть настоящая. Есть в этом что-то…