Мобснабсбыт Ухорезов - Аццкий Сотона [СИ]

— Выходите, приехали.

— Ой… Какое тут все… Никакое… — Тварюшка зябко поежился, а Иззабибель оглядев унылую мокро-серую реальность, только кивнула.

Риммон осмотрелся, и скривил губы.

— Неужели то самое место?

— Ага. Тут мой тайничок. Да, и если не хотите с местными встретиться, нужно поспешить.

— А тут что, кто-то живет? Это же прошлое, насколько я понимаю.

— Ну, не совсем прошлое. Это несостоявшееся прошлое. Конкретно, вот это место, спрессованные в кубик четверги, в которые должен был пойти дождь, но не пошел.

— С ума сойти. И чего в них такого особенного?

— Не случилось чего-то важного. Того, что было намечено к исполнению, как раз после дождичка в четверг. Рухнувшие надежды, отмененные встречи, чаяния и мечты которые никогда не будут воплощены… Все это здесь.

— И кто здесь живет? Тут ведь откровенно хреново. Я бы на третий день переехал.

— Вон видишь горы? Там живут раки. Близко лучше не подходить — освищут.

— Угу… А нам туда надо?

Раздался раскат грома, и ответ Адамчика утонул в его гуле. Риммону жутко захотелось перекрестится, и лишь титаническим усилием воли он сдержался.

— Извини, не расслышал.

— Пошли скорее. Тут даже Адамчику находиться долго опасно. Меня здесь однажды клюнул представитель местной фауны, потом неделю сесть не мог.

— А куда идти?

— Ну что за дурацкие вопросы? Вон видишь, радуга? Ага, вот та, черно-белая штука — тут считается радугой. Вот, на том ее конце как раз и есть нужное место.

Шли они очень долго несколько дней, но так как перемещались исключительно по четвергу, казалось, времени не прошло вовсе.

— Это что? Озеро?

— Ага, озеро… Это озеро Несбывшегося, такое есть в любом мире. Не помню, как зовут то существо что его напрудило… Не важно. Но это — фактически одно и тоже озеро. И если в него нырнуть, где вынырнешь — никто не знает. Но где-то вынырнешь, тут спору нет.

— И в Грязи такое есть? — У Риммона сразу родилась целая куча мыслей, как использовать эту полезную лужу.

— Пока нет. Но скоро обязательно появится.

— Нужно будет его под контроль взять. В первую очередь. А как его найти?

— Ну, вот скоро у тебя будет это, у него и спросишь.

— А не жалко отдавать?

— Ну… Вещь, не то чтобы совсем бесполезная, но я ее уже перерос. Кроме того, не уникальная, подобных штукенций пруд-пруди. Так что для моей коллекции не подходит.

— Хм… Интересно, а как ее Грязь идентифицирует? Тоже, как легендарку?

— О! — Адамчик нехорошо улыбнулся. — Увидишь. Не хочу портить себе представление.

— Ты чего задумал то? Пакость какую?

— Я? Да ни в жизнь. Я же не трикстер.

— А по-моему, как раз он.

— Вот, Локи — трикстер. Ананси — трикстер. А Адамчик — честный вор. То есть коллекционер.

— Ну-ну… И где оно?

— Где-то тут. Нужно позвать.

— Позвать? И что сказать? Зеркало, выходи?

— Нет, не так. Нужно вопрос задать, оно не сдержится, и ответит.

— Любой?

— Любой. Но начать нужно так: «Свет мой зеркальце, скажи…». Я этот пароль специально предустановил, а то оно раньше даже на риторические вопросы отвечать пыталось. Забодало вконец.

— Хм… Ну хорошо… Свет мой зеркальце скажи, где лежишь ты, покажи?

Раздался приглушенный, простуженный, прокуренный голос спившегося боцмана.

— От тебя ноль целых шестьсот четырнадцать десятитысячных кабельтовых, зюйд-зюйд-вест, якорь тебе в селезенку.

Риммон моргнул.

— Это чего было?

— Зеркальце.

— А чего оно ругается?

— А… Да метеозависимое оно. Гипертония. Тут погода всегда плохая, вот и нет у него настроения.

— А как зюйд-зюйд-вест этот найти? Здесь не то что компаса, солнца и того нету…

— Риммон, я тебя не узнаю. Строже с ним нужно быть, а совсем на шею сядет… Свет мой зеркальце, скажи конкретно, сколько шагов в какую сторону нам сделать. А то плюнем, уйдем, и пролежишь тут еще вечность. А у нас с собой ром. Бакарди.

— Тысяча дохлых акул! Так чего вы стоите! Живо, девять шагов прямо, четыре налево! Вот, камушек отодвиньте… Наливай, будем считать, что тут кают-кампания!

Под камнем обнаружился торчащий уголок рамы, обрамляющей прямоугольное зеркало примерно метр на полтора. Риммон и Адамчик, поднатужились, и вынули его под неяркий свет позапрошлого четверга.

— А я разве говорил, что дам? Я говорил, что ром с собой.

— В глотку тебе двести каракатиц, не будь крысой сухопутной! О, Адамчик, ты?! Мое тебе здравия желаю! Ты же ведь никогда паскудой не был, с чего жаждущему глоточка рома жилишь?

— Ты, когда напиваешься, начинаешь песни орать. А у тебя ни слуха, ни голоса.

Риммон строго посмотрел на Шуршулю.

— Братишка, ты чего мне не говорил, что это консалтинговое зеркало списано с корабля, к чертям собачьим, за хронический алкоголизм? Оно же явно бракованное! Такой нам информации понавыдает, мы потом вовек не распутаем.

— Я не списано, айсберг тебе в гланды!

— Адамчик, ты вот об этом подарке говорил? Может ну его? Пусть лежит тут, грезит морями.

— Да хорошая вещь… — Жучара копался в переметной суме, явно что-то искал. — Многофункциональная. И поговорить с кем всегда будет, и сложный вопрос разъяснит… Ну и собутыльник. Бери, не бойся.

— Если оно не перестанет дерзить и обзываться, я его грохну.

— Оно твое теперь, делай что хочешь.

— Эй-эй! Осторожней, пятьсот пингвинов тебе в трусы! Или семь лет несчастий захотел?

— Я придумал. Бить я его не буду. Вот приедем в замок, там найду стеклорез. И каждый день буду отрезать по кусочку.

— Ты че, че задумал? Че задумал, салага? Ты знаешь, насколько я ценное?

— Жучара, а у тебя нет случайно с собой наждачки?

— Зачем? Рот ему не заткнуть, оно со всех сторон стеклянное.

— Амальгаму его стереть к бесам.

— Эй, ну ладно! Че ты завелся, мачту тебе в… Ну… Мне, мачту, ладно. Я просто тут очень уж долго лежало, вот и накипело… Но ты вот спроси меня о чем ни будь, вот спроси!

— Как тебя заткнуть на ближайшие полчаса?

— Налить.

— А петь не начнешь?

— Да чтоб мне треснуть!

— Жучара, что ты там копаешься?

— Да тайник больно хороший. Хочу тут оставить кое что.

— Зачем? Мне давай, я сохраню.

— Ага, ты сохранишь… Пусти козла в огород. Так и так ты это место знаешь теперь, и когда припечет… Ну, по настоящему. Прибежишь сюда сам. И возьмешь.

— Что возьму?

— Нимб.

— Ты хочешь оставить здесь ангельский нимб? Здесь? — Риммон широко развел руки, показывая, на явное несоответствие ценности предмета месту хранения. — Почему???

— Ну, во-первых, сюда почти никто не ходит, что тут брать кроме прошлогоднего снега? Во-вторых, нимб тебе сейчас по статусу не полагается, и вообще, скорее всего убьет нахрен, если нацепить попытаешься. И в-третьих, он должен быть хоть и доступен, но так, чтобы пришлось повозиться, прежде чем добыть. То, что достается просто так, ценится гораздо меньше, знаешь ведь.