Дмитрий Белов - Сказка о царевиче и семи девицах [СИ]

— И тебя совсем не смущает, что избранницы твои жрицы запретного культа, да еще и прокляты вдобавок?

— Как так прокляты? — удивился принц. — Ну-ка давай рассказывай все, что знаешь!

— Каждую ночь превращаются они в тварей бессловесных, себя людьми не осознающих. Проклятые собственным дедом за то, что дочь его девичьей части не уберегла и жениха не дождалась. Пока тот у солнышка спрашивал, где его невеста, у месяца, у ветра, у тополя, у ясеня, у яндекса. Быстро сказка сказывается, но нескоро дело делается. А тут делов-то, ведь подгорный народ — такие затейники. Не счесть, сколько видеобылин заезжими менестрелями на этот сюжет сложено. Так что пока добрался королевич до нареченной, та уже не просто героиней была, а матерью-героиней. Но делать нечего, пришлось королевскому сынку жениться, ведь полцарства уже за нее получил авансом, а возвращать жалко.

— И как же снять проклятье? — заинтересовался Елисей?

— А это мне неведомо, — ответил собеседник. — Видимо, сердце должно подсказать.

Принц прикинул, что ночи ему придется проводить одному и закручинился. Расстелил он скатерку и с горя назаказывал выпивки всякой-разной, взяв джинна в собутыльники. Как же не выпить за знакомство? И вот сидят они, квасят. Как водится, ведут известные мужские разговоры про то, что все бабы — козы, тачки за бугром круче, команда рыцарей королевства уже который турнир проигрывает и т. д. и т. п.

— А чего ты тогда сам сюда шастаешь, неужто в вашем мире девок нехватка? — спрашивает меж делом принц.

— Да понимаешь… — смутился джинн. — У нас все соплеменники благородных оттенков красного цвета, только я вот такой уродился. — и он фальшиво пропел, явно передразнивая соотечественниц: «Голубой! Голубой! Не хотим играть с тобой!», уверенно подытожив: — Земные девушки доступнее.

Только хотел ему Елисей посочувствовать, как джинн подскочил и начал озабоченно:

— Потри мне…

— Сам себе три! — тут же взъярился царевич.

— Идиот! Портал активируй, — но видя непонимание в глазах человека, пояснил: — Лампу, короче, потри, иначе меня сейчас обратно выкинет. Час прошел.

— А, так бы сразу и сказал, — успокоился царевич, возвращая исчезающего в туманном облаке собутыльника обратно.

Надрались они знатно. Долго выясняли друг у друга, кто кого уважает и как они дошли до жизни такой. Внятные ответы на вопросы так и не получили.

Уже под утро покачивающийся иномирянин отправился обратно, махая рукой в сторону нового приятеля и требуя вызывать его вновь, когда появится повод.

После бурного возлияния спать Елисею начисто расхотелось. И решил он привести кухню в порядок, убрав с глаз долой пакетики от засушенного картофеля, рыбьи хвосты, пустые бутыли. А заодно и вымести нанесенную с улицы землю за порог. Но только он взмахнул метлой, напутствовав собранный мусор: «Земля, прощай!», как помело взвилось в воздух, зависнув на высоте нескольких метров, затянув и незадачливого дворника за собой. И что только Елисей не делал, что не говорил — не заводится средство передвижения и все тут! И только когда пожелал себе доброго пути в мир иной, поскольку понял, что участь его замерзнуть на ветру, колдовской летательное средство соизволило ринуться куда-то. На шабаш, наверное. Куда ж еще на метле летают?

Но прилетел странствующий принц к берегу теплого источника. А у кромки воды семь лягушек сидят рядком.

— О, а вот и принцессины дочери! — обрадовался Елисей, вспомнив, что превращаются ночью красавицы совсем в других существ. — Как там джинн говорил… Сердце должно подсказать средство расколдовывания?

Поймал он одну лягушенцию и начал думать-гадать, логический ряд выстраивать: сердце — любовь — секс. Посмотрел с сомнением на зеленую тушку, что за лапу держал у лица, мерно раскачивая.

— Порвется же… — прикинул удрученно, представив себе действо во всех подробностях. — Стоит пробовать или нет?

Тем временем, раскачиваясь над землей, лягушка-квакушка мыслила:

— Вот ведь неудачливая я. Муха мимо пролетала — съесть не успела. От сестриц отпрыгнула далеко — великану в лапы попалась. Неровен час, и закончатся мои года так бездарно… Неужто, сам меня съест? — и посмотрела с сомнением на рот словившего ее исполина.

А Елисей опустил квакшу ниже, прикидывая соответствие размеров.

— Может расплющить сначала хочет? — не поняла лягуха его манипуляций. — Вот сейчас на землю опустит, и надо деру давать пока ногой не придавил.

Но он так и продолжал болтать пойманной земноводной где-то на уровне набедренной повязки, распахнув накинутый перед вылазкой из дома тулуп.

— В карман запихнуть намеревается, чтобы унести отсюда, заделав лягушкой-путешественницей? — испугалась зеленая, даже не подозревая о коварных мыслях двуногого. — Ах, супостат проклятый! Как же я потом к сестрам вернусь?

— Нет, наверное, все же не секс… — почесал свободной рукой в затылке Елисей. И тут его осенило: — Поцелуй любви! Вот что сделает лягушку царевной.

Довольный своей идеей, он поднял бедняжку вверх, вытянув губы трубочкой.

— А-а-а-а, крови моей захотел, вомпеееер проклятый! — заквакала лягуха, изо всех сил дрыгая лапками.

— Не сопротивляйся, моя хорошая, — нежно потряс царевич квакшей в воздухе, успокаивая. — Какая ты зелененькая, пупырчатая. Прямо настоящая красавица, — вовремя докумекал он, что девушкам надо говорить комплименты перед близостью и гадая, какая из сестер попала к нему в руки: — Вот хорошо бы была ты Берислава, — вспомнил он пышный бюст, — или Властислава с аппетитными ягодицами, или Ярослава длинноногая… — размечтался царевич, поочередно перечислив мысленно достоинства остальных девушек. Да все они были ему по нраву, так всех бы и… хоть вместе, хоть по отдельности. И он начал медленно подносить квакушку все ближе и ближе со словами: — Сейчас я тебя поцелу-у-ую и будешь ты у меня первой.

А лягушка выпучилась на него, глаза ее округлялись все больше и больше по мере осознания услышанного. Ведь еще никого из их болота не целовал настоящий царевич. Она вздохнула полной грудью, подумав:

— Ну и урод же! Ноги длинные и назад не сгибаются. Видимо, болел в детстве, вот и не повезло головастику. Как он будет по болотным кочкам прыгать с такими конечностями? Да еще и вырос таких исполинских размеров, явно не без «растишки» обошлось. На голове пучок темных водорослей прилип. Кожа бледная, как будто комаров ядовитых переел, благородный зеленый оттенок только сейчас начал проявляться. И совсем не склизкий на ощупь, как будто на солнце повалялся и готов помереть с минуты на минуту. Явно больной. — удрученно поставила она неоспоримый диагноз добивающемуся ее расположения кавалеру. — Да еще и первый раз у него, вон руки как трясутся. Со страху видимо. И это чудовище сейчас будет меня целовать? — она вытянула зеленые пупырчатые губы, эротично надула горловой мешок и с чувством квакнула: — Фу-у-у-у! Какая гадость!