Константин Соловьев - Восьмое Небо

Габерон с неуместной галантностью накинул на мокрую незнакомку свой щегольский китель и увел ее, едва передвигающую ноги, вниз по трапу. Только тогда Шму осмелилась спуститься вниз по крюйс-штагу, бесшумно и мягко, как паук спускается по собственной паутинке. На нее никто не обратил внимания. Все члены экипажа, включая Дядюшку Крунча, находились в явном замешательстве, столь сильном, что могли не заметить и синего кита, идущего наперерез баркентине.

- Ну и что прикажешь с ней делать? – осведомился голем, косясь на капитанессу, - Роза свидетель, мало нам было забот с чертовой икрой, теперь еще и пассажиров судьба подкидывает…

- Она не пассажир, она – пленник, - решительно отрезала Алая Шельма, вздернув подбородок.

Показалось Шму или нет, но капитанский подбородок на самую-самую чуточку, может быть, на полногтя, оказался ниже, чем обычно. По крайней мере, остальные члены команды ничего не заметили, хоть и смутились, каждый на свой лад.

- Пиратский Кодекс предписывает оказывать помощь жертвам кораблекрушения, - заметил Дядюшка Крунч, - А не брать их в плен.

- Мы взяли шлюпку на абордаж. А значит, формально она – наша законная добыча вместе со всем содержимым!

- Было бы в ней что-то ценное кроме сломанных весел…

- Можем вписать шлюпку в список захваченных кораблей за этот месяц, - промурлыкал «Малефакс», - За цифрой один. Будем, чем похвастаться в следующий раз, как зайдем в Порт-Адамс.

- Может, она судовладелец или дочь капитана? – не очень уверено предположила капитанесса, пропустив слова гомункула мимо ушей, - Это означает богатый выкуп.

- Вполне может быть, прелестная капитанесса. Одета она вполне добротно, хоть и выглядит плачевно. Что ж, несколько дней качки в неуправляемой лодке кого угодно превратят в оборванца. Значит, она пленник?

- Да, - Алая Шельма тряхнула челкой, - По моему капитанскому распоряжению.

- Не завидую я ей, - пробормотал Тренч, ни на кого не глядя, - Быть пленником на этом корабле – ужасно хлопотное занятие.

Корди рассмеялась, даже Дядюшка Крунч хмыкнул, впрочем, проворно прикрыв вентиляционную решетку, расположенную на месте рта, металлической рукой.

- Пленник так пленник. Тогда почему ты приказала Габерону привести ее в порядок, а не приковать на нижней палубе?

Капитанесса смутилась. Шму даже показалось, что ее щеки едва заметно порозовели.

- Разве Пиратский Кодекс требует, чтоб с пленными обращались как с дикарями? «Малефакс», обеспечь ей горячую воду, чтоб она могла принять ванну. И… черт, ей наверняка понадобится какая-нибудь одежда. Корди, у тебя что-то найдется?

Корди неуверенно почесала за ухом, но голем спас ее от необходимости отвечать.

- Брось, Ринриетта, - пропыхтел Дядюшка Крунч, - Единственная вещь Корди, которая ей подойдет – это шляпа. Придется тебе уж поделиться собственным гардеробом.

Капитанесса смутилась еще больше. Подбородок, норовивший задраться, опускался все ниже, пока не коснулся груди.

- Может, Шму…

Шму обмерла, свисая вниз головой на крюйс-штаге.

«Пожалуйста, пусть она все-таки окажется чудовищем, - мысленно взмолилась она, - Очень-очень страшным чудовищем!..»

- Ну уж нет, Шму тощая, как рыбья кость, ее одежка разве что на угря налезет.

- Ладно, - буркнула Алая Шельма, не поднимая головы, - Хотя это и не очень-то по-пиратски, чтоб капитан делился с пленником одеждой…

- Приказ твой, тебе и отвечать.

- И буду, - подбородок нерешительно дернулся, - Корди, отнесешь ей мой костюм, как закончит купаться. А потом отведите на нижнюю палубу, я учиню ей хороший допрос.

- Ринриетта…

В тяжелом скрипучем голосе голема угадывалась укоризна.

- Ну что тебе?

- Ее несколько дней носило по волнам. Не разумнее ли будет сперва дать ей поесть и отдохнуть?

- Сорок галлонов Марева! – выругалась капитанесса беспомощно, - Ладно. Ладно! Пусть будет по-твоему. Умыть ее, одеть и отправить в кают-компанию, на ужин в ее честь к десяти часам. Всем прочим тоже разрешаю присутствовать. Нет, приказываю!

* * *

Приказ капитанессы в установленный срок выполнен не был – как выяснилось, кают-компания пребывала в столь запущенном и грязном состоянии, что ужин решено было дать на полчаса позже. Этого времени хватило Корди, Тренчу и Дядюшке Крунчу, чтоб соорудить для стола недостающую ножку, натащить со всего корабля стульев и выбить пыль из древних гардин, прикрывавших иллюминаторы.

Шму пыталась было помочь, но оказалось, что здесь ей нет места. Она путалась у всех под ногами, спотыкалась, роняла посуду, когда требовалось сервировать стол, и наступала сама себе на ноги. После того, как она во второй раз уронила стол и разбила заварочный чайник, капитанесса разозлилась и отправила ее на камбуз помогать с ужином.

Шму окончательно растерялась, отчего ее руки сделались еще более неловкими, чем обычно. Она то и дело роняла сковородки, перебила половину яиц, рассыпала соль, попутно перемешав ее с мукой, а уж когда дело дошло до чистки картошки…

Терпения Тренча хватило ненадолго.

- Хватит, - решил он, мягко отбирая у нее нож, - Если ты зарежешься на камбузе «Воблы», твоя смерть останется на совести капитанессы. Лучше я сам буду резать, а ты готовь.

Шму с облегчением кивнула, не зная, куда спрятать руки. Готовить не сложно. Надо только смешивать одни вещи с другими вещами. Это тоже не так просто, как может показаться, потому что некоторые вещи нельзя смешивать друг с другом, а некоторых надо брать строго определенное количество. С карпами легче – они жрут все, что им дашь, смешивай или нет…

Шму попыталась успокоиться, вспомнить все, что ей говорила о готовке Корди, и принялась за работу. Смешать чай с солью ей удалось достаточно легко, но дальше дело пошло медленнее. Копченая скумбрия наотрез отказывалась смешиваться с ежевичным вареньем и Шму пришлось порядком попотеть, чтобы все-таки ее убедить. Вустерский соус тоже не сразу смог образовать единое целое с молоком, пришлось долго трясти молочник и даже болтать в нем вилкой, как иногда делала сама Корди. Смешав ваниль с красным перцем, Шму немного выдохлась и решила заняться чем-нибудь другим. Иногда, вспомнила она, продукты не только смешиваются, но и рубятся. Поэтому она порубила немного хлеба и сыра на мелкие кусочки, а затем, подумав, смешала их.

Она никогда не понимала, чем руководствуются люди, сочетая продукты между собой, подавая одни из них в жидком виде, а другие – в твердом, подогревая или охлаждая. Для нее это был лишь ресурс – полезная органическая материя, запасы которой в организме надо время от времени восполнять. Пустоте не нужна пища, она питает сама себя. Пища нужна лишь грубому человеческому телу, которое используется в качестве инструмента – чтоб этот инструмент служил хорошо и долго.