Константин Соловьев - Восьмое Небо

- К этому я уже привык, - скрипуче вздохнул абордажный голем, - Не так давно я спускался в форпик за старыми мешками и проторчал там добрый час – какая-то вдохновенная плотва читала мне поэму собственного сочинения. Кстати, весьма небесталанно написанную, должен заметить…

- А Габерон уже месяц действует мне на нервы, требуя выверить прицел на его любимой карронаде, - глаза капитанессы внезапно сузились, - Впрочем, с Габероном у меня еще будет серьезный разговор… Это же механик, дядюшка Крунч!

- Механик! Тоже мне! Твой дед, Ринриетта, сам был мастером на все руки, мог заменить весь экипаж! Как-то раз, в долгом рейсе ему пришлось работать и за механика и за плотника и за кока! Самому! Полгода подряд!

- Об этом ты раньше не рассказывал, дядюшка. Что же с ними случилось? Растерзаны акулами? Погибли от баротравмы? Замерзли на сверхбольших высотах?

- Нет, - неохотно проворчал голем, - Восточный Хуракан продулся им в карты и счел за лучшее сбросить в Марево посреди рейса, чтоб не платить выигрыша.

- Ну а мы нашли инженера посреди неба. Чего еще желать?

Невидимая усмешка голема показалась Тренчу горькой, как лепешка из скверной муки пополам с древесной трухой.

- Чего желать, говоришь? С каждым годом я все больше желаю сойти на твердую землю и остаток дней служить прессом для белья или механическим органом в каком-нибудь уединенном монастыре, - гулко вздохнул голем, - Если бы только я не обещал твоему деду, что…

Тренч понял, что должен что-то сказать. И желания не было, и зубы сами противились, но должен.

- Честно говоря, никакой я не инженер.

- Так и знал! – громыхнул дядюшка Крунч, махнув лапой и чудом не снеся переборку, - Мелкий обманщик! Рыба-самозванец!

- Спокойно, дядюшка, - Алой Шельме понадобился один короткий жест, чтоб заткнуть медную глотку голема, - Ну-ка рассказывай, Тренч с Рейнланда. Сперва ты говоришь, что инженер, позже что не инженер… Ты хоть что-то смыслишь в инженерной науке?

- Я… в некотором роде механик.

- В каком это роде? – Алая Шельма подступила к нему, положив руку на рукоять кортика, - Ты что-то понимаешь в ремонте? Разбираешься в корабельных машинах?

Тренч вздохнул. Известно, сколько веревочке не виться, а петля рано или поздно совьется. Вот и свилась. Он шмыгнул носом.

- Не то, чтоб чинить… И механику не совсем понимаю, но…

- Тогда чем же ты занимался?

Тренч поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо. Это оказалось тяжелее, чем поднимать якорь в бурю, вес оказался почти неподъемным.

- Я… делал всякие разные штуки.

- Штуки? – нахмурилась капитанесса.

- Штуки? – удивился голем.

- М-м-м-ммм… Механические штуки. Только я не всегда знаю, для чего и как они работают.

Капитанесса с големом переглянулись. Оба выглядели немного удивленными.

- Ну-ка поясни!

- Это очень странные штуки, - тихо сказал Тренч, - Я просто их делаю и все тут. То есть, не я, а мои руки. Сами собой. Я как бы в этом и не участвую, а…

- Наверно, об палубу ударился чересчур, - предположил голем, - Наверно, я слишком резко его выдернул, вот он и того…

- Головой я и верно ударился. Только не сегодня, а много лет назад, в детстве. Старая история, так уж вышло. Мне тогда шесть было, сопляк совсем. С того дня все и началось.

- Что началось? – настороженно спросила Алая Шельма. На Тренча она глядела, как на бомбу с горящим фитилем.

- Мастерить я начал, - Тренч опустил голову, - До этого как-то и мыслей о механике не было, даже в кузнице не бывал. Куда уж там мастерить, меня бы и обрезки подметать не взяли бы… А тут оно как пошло… Начал собирать какие-то штуковины, точнее, они как бы сами собой собираются, а я только пальцами кручу. Но почему-то все выходит, деталь к детали, шестеренка к шестеренке. Будто по невидимой картинке или чертежу какому-то. А я этих чертежей на самом деле даже и читать-то не умею… Только пальцы мои откуда-то знают, как шпинделя подогнать, как буксы заправить, как ниппеля врезать… Вот и собирают себе что-то, не пойми что.

Тренч не привык много говорить и не умел делать это складно. К тому же, одно дело – чесать язык с абордажным големом, существом ворчливым, странным и вздорным, но более или менее понятным. Другое – пытаться объясниться с целой капитанессой. То же самое, что идти против курсового ветра с поднятым апселем. Даже язык заплетаться начал, одеревенел, как дубовый румпель [39] Румпель – рычаг, управляющий корабельным рулем. .

- И что получается? – с неподдельным интересом поинтересовалась капитанесса. В эту минуту вся ее грозность куда-то пропала, точно тучи согнало с небосвода стремительным ветром, обнажив хрустальную прозрачность гигантской небесной чаши.

- Ерунда всякая получается, - буркнул Тренч, утерев нос рукавом брезентового плаща, - Ладно бы еще понятное что-то, ореходавка там какая-нибудь или компас… Но мои штуки совсем другие. Иногда они вовсе не работают и даже невозможно понять, для чего нужны. Иногда работают, но так, что от этого нет никакого проку. А иногда, - он понизил голос, - Лучше бы вовсе никак не работали…

- Безумный инженер, - дядюшка Крунч схватился за голову обеими лапами, - Ринриетта, скажи мне, моя радость, почему твоя баркентина стягивает безумцев и дураков со всего света? Может, в ее недрах установлен какой-нибудь специальный магнит?

Алая Шельма не обратила на ворчащего голема внимания. Ее взгляд, испытующий и настороженный, по-прежнему был обращен к Тренчу.

- Значит, твои изобретения бесполезны?

- Как щука с двумя хвостами.

- Тогда почему ты собираешь их? Почему просто не бросил?

Тренч дернул плечом.

- Можно подумать, меня кто-то спрашивает… От меня эти периоды изобретательства никак не зависят. Как накатывает, так все. То же самое, что поперек шторма идти. И чем больше себя сдерживаю, тем хуже. Голову будто обручами стискивает, перед глазами мутнеет, шатаюсь, как пьяный… Если уж накатило, все, стягивай паруса. Пока что-нибудь не позволю рукам собрать, не отойду. Но это не часто бывает. Раз в месяц, может, два... В остальное время оно меня не донимает.

Дядюшка Крунч издал глухой немелодичный свист.

- Так вот чего это кандалы на тебе оказались. Чтоб, значит, кто попало твоими конечностями не дергал? Это верная мысль. Лучше бы, конечно, отрезать начисто, но и кандалы тоже сойдут. Эк не вовремя я их снял. Пойти что ли в трюм, поискать цепочку на замену… Тебя ведь чугунная устроит, рыба-инженер?

Тренч замотал головой.

- Когда на меня это находит, лучше не сопротивляться. А то еще хуже будет. Меня лекарь поначалу пытался привязывать к койке, когда приступ накатывал, так я ему таких штук насобирал потом, ух… Он сам с острова сбежал на первом же корабле. Если уж находит, проще не сопротивляться. Посижу пару часов, а то и дней, соберу какую-нибудь штуку, и никто не пострадает. Штуки - они обычно безобидные, если их не включать. Стоит себе на полке и все. Меньше мороки. А лучше всего – сразу их в Марево отправлять, не разбираясь… Так надежней.