Константин Соловьев - Восьмое Небо

- К черту. Не время гадать, - Алая Шельма махнула в воздухе рукой, словно стирая алой перчаткой все возражения и доводы, - У нас будет возможность спросить обо всем этом хозяев «Восьмого Неба» через пять-шесть дней, когда мы пришвартуемся к Эребусу.

- Повелительница мира, сэр, один вопрос, - Габерон изящно поднял вверх два пальца, словно просил предоставить ему место на трибуне Формандского Адмиралтейства, - Послышалось ли мне или «Малефакс» назвал Эребус каледонийским островом?

«Малефакс» опередил капитанессу с ответом.

- Совершенно верно, господин канонир. Данный остров находится в глубине воздушного пространства Каледонии. Приблизительно в трехстах пятидесяти милях от южной границы, если нужна точность.

- Терпеть не могу каледонийское небо, - Габерон капризно выпятил губы, - Сплошной кисель! Облака, облака, облака – кучевые, перистые, слоисто-кучевые, слоисто-дождевые… Не понимаю, как можно жить в такой сырости. Капитанесса, это правда, что в ваших родных краях достаточно открыть рот, чтоб туда тут же заползло облако?..

За беззаботной болтовней Габерона Дядюшка Крунч ощутил растущую напряженность. Кажется, канонир тоже пытался понять, сколь серьезно настроена Алая Шельма.

- Но ведь каледонийскую границу охраняют… – неожиданно выпалила Шму из-за его спины, - Как нам добраться до острова?

От собственной дерзости она испугалась, но, сделав над собой усилие, не прыгнула на мачту. Лишь попыталась спрятаться за скрывающими лицо нечесаными волосами. Дядюшка Крунч лишь головой покачал. Превращается в человека, одобрительно подумал он, смелеет на глазах. Если так пойдет и дальше, уже не хлопнется в обморок, если кто-то окликнет ее посреди палубы…

- Госпожа баронесса, несомненно, права, - невозмутимо заметил Габерон, - Воздушное пространство Каледонии охраняется со всей тщательностью. Если на периферии Готланда или Формандии еще можно кормиться, соваться вглубь Каледонии – верная смерть. Не успеем мы пройти две мили, как нас вцепятся каледонийские патрули, а пара подошедших фрегатов мгновенно отправит в Марево!

- В нас не будут стрелять, - спокойно произнесла Алая Шельма. Судя по блуждающей улыбке на лице, она явно приготовила какой-то ход и заранее смаковала его, - «Малефакс»! Помнишь, как ты спас нас под Тренто три года назад?

- Еще бы не помнить, - отозвался гомункул, - Вы про тот памятный случай, когда мы заблудились в облаках и внезапно вывалились на три сторожевика?

- Да, про тот самый. И они, вместо того, чтоб взять нас на прицел, прошли мимо, даже не шевельнув носом.

- О. Давно известно, насколько латинийские корабли славятся своей скоростью, настолько латинийские гомункулы известны своей непроходимой глупостью, - благодушно заметил «Малефакс», - Мне не составило труда убедить их в том, что мы никакая не баркентина, а тихий китобой под нейтральным флагом.

- Будь у меня борода, в тот день она стала бы седой! – недовольно проскрипел Дядюшка Крунч, - Если бы кого-нибудь их них небоходов угораздило взять в руки подзорную трубу и увидеть наш флаг…

- В наше время люди охотнее доверяют чарам, чем собственным глазами, дядюшка. Я думаю, этот трюк поможет нам еще раз. Что скажешь, «Малефакс»?

- Не знаю, - гомункул заколебался, - Одно дело – провести пару латинийских остолопов, другое – вторгаться глубоко в пределы Каледонии. Это значит, нам придется миновать десятки населенных островов, при этом всюду выдавая себя за другой корабль. Рискованная игра, сродни прогулке по канату. Если я где-то ошибусь и в нас выявят самозванцев, островные батареи Каледонии не оставят нам и тени шанса.

- В этот раз мы подготовимся, - пообещала капитанесса, - Поднимем на мачте какую-нибудь нейтральную тряпку, может, соорудим пару фальшивых мачт, закрасим название… Мало ли в окрестностях Каледонии болтается старых кораблей? Со стороны мы вполне сойдем за какую-нибудь лохань, везущую груз земляных орехов.

- Нам надо опасаться не только каледонийцев, - напомнил Габерон, - Есть одно слово, которое может здорово испортить и этот блестящий план и настроение капитанессы. Это слово – Урко.

Алая Шельма закусила губу. Увлекшись планами, она, как обычно, забыла про защиту – и пропустила выпад канонира.

- Чертовы апперы…

- Ты ведь помнишь, что господин Зебастьян Урко все еще рассчитывает встретиться с тобой?

- Не только со мной, - оскалилась капитанесса, - А со всеми нами, если на то пошло!

- Это в природе апперов, - вздохнул гомункул, - Многие считают, что апперы неоправданно много внимания уделяют своей репутации, а их представления о чести зачастую гипертрофированы…

- В данном случае я вполне могу их понять, - заявил Габерон, - Мы уничтожили имущество апперов на несколько миллионов. Даже на наших высотах это веский повод смазать пистолеты.

Алая Шельма резко развернулась к нему на каблуках:

- Мерзавец вздумал использовать «Воблу» для перевозки контрабанды! И, если ты помнишь, перевозил он не цукаты и не почтовые марки! Мы все могли погибнуть!

- Ничего не могу на это возразить. Вот только едва ли это скажется должным образом на гроссбухе господина Урко, куда ему пришлось занести убыль своих драгоценных бочек. Если то, что я слышал об апперах, правда…

- Боюсь, в этой части слухи не лгут, - «Малефакс» задумчиво потрепал парус, разгладив складки, - Апперы необычайно злопамятны. Последние две недели я не раз и не два натыкался на сообщения других гомункулов об апперах, которые что-то ожесточенно ищут как раз в нашем пространстве. Не хотелось бы омрачать эту минуту, но, кажется, мы все догадываемся, что. Хвала Розе, их поски пока не увенчались успехом.

- Розе? – возмущенно пропыхтел Дядюшка Крунч, упирая лапы в бока, - Апперы не вынюхали нас только потому, что все эти две недели я заставляю «Воблу» ползать над самым Маревом, а апперы слишком брезгливы, чтоб соваться на нижние высоты. Для них опускаться ниже пяти тысяч – то же самое, что плескаться в выгребной яме…

- Едва ли мы сможем ползать на сверхнизких, как камбала, всю оставшуюся жизнь, - безрадостно заметил Габерон, - Как по мне, не очень захватывающая перспектива.

Глаза капитанессы полыхнули огнем, на миг осветившись – точно пушечные порты.

- Только до тех пор, пока мы не вернем себе «Аргест»! - пообещала она зловещим тоном, - После чего господин Зебастьян Урко сам не рад будет встрече.

Дядюшка Крунч испустил протяжный скрипучий вздох, похожий на гул пара в прохудившемся трубопроводе.

- Икру считают после нереста, Ринриетта. Что мы будем делать, когда окажемся на Эребусе? Ты ведь не думаешь, что господа из «Восьмого Неба» растелят к твоему визиту ковровую дорожку и вручат «Аргест», перевязанный лентами?