Ольга Болдырева - Паутина времени [СИ]

Сын Пресветлой поднялся сам, отряхнулся, затем поднял шамана — низкого, сгорбленного тяжестью лет старичка и вернул ему нечаянно пробитый бубен.

— А ты далеко смог нас утащить, здорово, — искренно восхитился Бриан.

— Выбора-то особого не было, — пожал плечами император. — Но я рад, что перестал выглядеть в твоих глазах полным ничтожеством.

Шаман, оценив состояние девушки, зачерпнул в плошку остатки отвара из опрокинутого котелка и протянул Юле. Ее продолжало ощутимо потряхивать от ужаса — она была бледна, губы дрожали, будто из последних сил сдерживала рвущийся крик и слезы.

— Выпей, полегчает.

Юля резко кивнула и, зажмурившись, проглотила что-то горькое и вязкое, с густым травяным вкусом. Это из-за нее они чуть не погибли! Ведь Бриан сразу предупредил, уже по его состоянию можно было понять, что это не шутки… Но Юльтиниэль так привыкла быть самой сильной и всерьез считать, что у нее феноменальные способности. И вдруг полная несостоятельность! Какой позор! Она действительно приносит одни только беды…

Девушка всхлипнула и тихо заплакала, уткнувшись в плечо мужа.

— Что, Цветок, оказалось, что одной силы недостаточно, чтобы справиться со всеми бедами? — тихо и совсем ненасмешливо, скорее, даже сочувствующе спросил Шона.

— Если что, у меня частично резерв восстановился, — сообщил Бриан Крису, — один прыжок во дворец осилю, но потом пообещай меня пару часов не дергать.

— Хоть пару столетий, нужен ты мне! — выдал император, бережно подхватив совсем расклеившуюся жену на руки.

— Мое сердце разбито, — театрально возвестил Найтингейл и протянул Крису ладонь.

Тот, прежде чем взяться за нее, обратился к спокойно наблюдающему за ними Шоне.

— Я открою границу и выделю землю, если поклянешься, что твой народ будет соблюдать наши законы.

— Думаешь, Серости есть дело до границ?

— Думаю, что у нас еще есть пара козырей в рукаве, чтобы максимально задержать эту мерзость, пока не найдется способ выкинуть ее прочь из нашего мира. Согласен?

— Ты достойный правитель, Крис-див, моя кровь и честь в твоей власти. Мои люди знают цену жизни своих детей; мы сделаем все, что ты скажешь.

— Хорошо. Снимайтесь с места, — кивнул император, а следующий момент его затянуло в узкую трубу пространственного перехода.

Их выкинуло аккурат в винный подвал к Хель и Ладу.

Юлия, потешив свое любопытство, уже оставила творцов дальше опустошать запасы вина, а сама решила продолжить экскурсию по замку.

Так что сейчас Убийца и Кукловод предавались лени и вспоминали какие-то байки из собственной молодости.

Свалившиеся им на головы детки творцам совсем не понравились.

— И что это за безобразие? — лениво протянул Лад. — От кого бежим?

Хель повела тонким носом, уловив запах угрозы.

— От Хаоса. Он пожирает мир! — нервно воскликнула Юля. — Мамочка, сделай что-нибудь!

Убийца провела ладонью по растрепанным волосам девушки и ничего не ответила. Зато Лад, неспешно опустошив очередную бутылку, грязно выругался.

— Это было только вопросом времени, — переведя дыхание, признался он.

— Только теперь как раз времени-то у нас больше нет, — покачала головой Хель, будто бы не замечая напряженно замершую троицу.

Те смотрели на творцов, ничего не понимая.

Почему, узнав о своем извечном враге, Хель и Лад не бросились воевать с ним? Почему ничего не делают?

— Потому что мы ничего не могли сделать целым Поколением, а сейчас, когда я формально одна… — неохотно призналась Убийца.

Кукловод только руками развел. От творца в нем оставалось разве что название.

— И ты просто продолжишь сидеть здесь? — не поверила Юля.

— Если хочешь — могу попробовать с ним поговорить. Хоть отвлеку ненадолго.

— Что? — запнулся Бриан и посмотрел на Убийцу со священным ужасом.

— Как вариант, я, конечно, могу предложить ему свою жизнь, — протянула Хель, — но, учитывая, что если все действительно серьезно, он и так ее получит…

Раздался сухой щелчок. Женщина, не договорив, исчезла.

Крис посмотрел на Лада.

— Она, правда, может с ним просто поговорить?!

Творец, с трудом поднявшись на ноги, кивнул.

— Ее сила ближе всего к Бездне по своей функции. К тому же, Хаосу есть, что ей сказать.

…Хель же в этот момент уже остановилась на грани серости, зная, что ее заметили и теперь думают, как бы больнее ударить. Она была Разрушителем — то есть, в любом случае, даже если бы Хаос был ослаблен, ничего не могла с ним сделать. Наоборот, любое проявление ее дара Убийцы сделало бы Бездну сильнее.

— Неужели ты рискнула, безумная моя… — хрипло, до боли знакомым голосом протянул Хаос, вырисовываясь перед женщиной из ломких теней.

Короткая стрижка, превращающая его в чужого, совершенного незнакомого мужчину и искажающая родные черты; тонкая линия рта, острая — скул, янтарный отблеск в темных глазах; безупречное, будто бы вылепленное лучшими мастерами лицо.

— Ты не Гэбриэл, — выдохнула Хель, с облегчением чувствуя, что по-прежнему контролирует себя, — к тому же, даже если бы он смог найти выход во второй раз — я смогла простить его.

— Тогда зачем ты здесь?

Убийца торжествующе улыбнулась.

— Чтобы убедиться, что он больше не властен надо мной! — женщина радовалась, вырывая с корнем былое восхищение этим мужчиной и ее изломанные безумные чувства, которые убивали Хель долгие столетия — жестокую расплату за короткое счастье.

— Безусловно. Мертвые недолго властвуют над живыми, — согласился Хаос.

Либо Гэбриэла исказила непонятная гримаса.

— Ты неправ, — покачала головой Хель, — ты слишком чужд нам и не понимаешь, что именно мертвые имеют над нами самую страшную и сильную власть. В живых можно разочароваться. В тех, кто ушли — никогда. Смерть делает их идеальными…

— Возможно. Мне действительно сложно это понять, безумная моя…

Он так ее называл. Только совсем другим тоном — нежно, чуть насмешливо и бесконечно тепло. Кажется, на какое-то короткое время Гэбриэл действительно смирился с тем, что судьба связала его с Хель, и даже учился принимать ее.

А вот в голосе Хаоса слышалось только презрение.

— И что же помогло тебе простить его? Неужели этот странный смертный герцог? Быть может, твоя ненаглядная дочь? Ты ведь не хочешь признаваться, но в ней есть твое безумие.

А вот это было уже нечестно.

Убийца сама запрещала себе думать о том, что, возможно, когда-нибудь ее проклятье перекинется на Юлю.

— Оно спит. И чтобы пробудить его, потребуется нечто сопоставимое с пришествием Единого, — собрав волю в кулак, ответила творец. Хель понимала, что с каждой минутой, за которую удается отвлечь Бездну — она отвоевывает дни жизни для этого мира.