Иван Поскочинов - Тин в Хувентуде

— Добрые у тебя были мечты, — заметил Мак.

— Но нереальные, — добавил Амадеу.

— Ну вот вы сами дали оценку тогдашнему мне, а заодно и себе, — улыбнулся Эрастил. Эта улыбка показалась ребятам очень искренней, но печальной. Тину даже стало жалко своего врага. На его глазах появились слезинки. Впервые за поход.

— Да-да, — продолжал горячиться тиран, — в ваши годы я был почти таким же, как вы, только не воевал. Не в силе было главное, а в мыслях. Я также как вы, мечтал бороться со всемирным злом, с ложью, окружающей всю власть. Да и вообще, книгу свою я назвал «Доброта и любовь». Я свято верил в то, что только эти два чувства могут спасти народы Хувентуда. Я мечтал о том, что каждый человек на нашей планете будет жить в абсолютной гармонии. И самое главное было в том, что денег в стране вообще не должно было быть. Но только в то время происходило все с точностью до наоборот: власть в руках у одного, всюду правят деньги, ложь всюду и везде.

— Так нам же рассказывали, что Тур был добрейшим императором, он милостыню нищим раздавал, многие с кем мы говорили, хорошо о нем отзываются, — возразил Мак.

— Ну и что? — резко вспылил Эрастил, — что с того, что он, купаясь в золоте, сорил жалкими крохами для бедняков, которые совершенно не знали про то, что он делал с теми, кто не согласен с ним. Ведь убивал он лишь за то, что отказывались ему полностью подчиниться.

— А тебя он почему тогда не казнил, — спросил Амадеу, — ты же отказывался подчиниться ему.

Эрастил не стал отвечать на это вопрос. Он предпочел дальше продолжить свой рассказ.

— Так вот: слушайте дальше. Тур уничтожал всех своих противников только. Вот посмотрите, — Эрастил достал книгу. «Дневник моих побед. Написано собственноручно Великим Туром» — было ее название. Эрастил открыл ее где-то в середине и начал читать: «6 числа месяца дождей. Сегодня я совершил поход против предгорных гоблинов, и убил их главаря Кутиму, рискнувшего супротивиться моей священной власти». Далее следует в мельчайших подробностях описание деталей похода: «Убил много гоблинов и вновь подчинил их себе».

Все замолчали.

— А почему балильцы так ненавидят тебя и твою власть? — наконец, нарушил молчание Мак.

— Неблагодарные свиньи, — вдруг закричал злобным голосом Эрастил, — да сколько им Тур просто так подарил. Но вы не думайте, — продолжал тиран своим прежним голосом, — когда я брал власть в Атуали, пол города вышло поддержать меня. Вот, здесь доказательства, — сказал Эрастил, указывая на книгу.

— Так что зря вы, молодые люди, несли эти синие знамена. Под ними ведь свершилось много несправедливости.

Все в комнате замолкли. «Ерунда какая-то со мной происходит, другой мир, один тиран, другой такой же…» — неслось в голове у Мака. «Однако Клиф говорил нам другое», — думал Амадеу, — «значит он один из них».

Тут Тин вспомнил дом, своих родных и близких, родной город. «Коль мы будем так сидеть, отсюда мы никогда не выберемся», — подумал парень, — «мы ведь ничего не делаем сейчас, сидим и трепемся с врагом. Стоп. Волю в кулак. Зачем он с нами разговаривает, ведь он может прямо сейчас без проблем разделаться с нами? Сто процентов просто. Надо этим сейчас воспользоваться. Господи!»

— Я извиняюсь, — собравшись, стараясь говорить как можно спокойнее, проговорил боец, — я не понимаю к чему ты это все, мы же не на твоей стороне.

— Подожди, — спокойно ответил Эрастил, — я еще не закончил свой рассказ. До двадцати лет я верил во все идеалы, про которые сейчас говорил, полностью отдавая себя идеям Любви и Добра. Но в том возрасте произошло то, что полностью изменило мое представление о мире: казнили моего отца. Он набросился с кулаками на друга императора. И тогда я поклялся отомстить за него, поняв при этом, что все мои мечты были иллюзиями, сверхдалекими от жизни. И я начал искать пути к власти… И через двадцать лет нашел их. Я рассказываю вам это, потому что вижу в вас себя двадцатипятилетней давности. Ваши мечты совпадают с моими тогдашними. Ведь, правда, Тин? Мне Харель рассказывал.

Тин не отвечал. «Ну что, давай, заговаривай ему зубы,» — заговорило что-то внутри парня.

— Да, — ответил лучник, — только я никак не могу понять, зачем наследнику престола было идти в Калум под видом твоего врага. Да и вообще мне этот мир непонятен, почему, завладев, Атуалью, ты сразу стал императором всего Хувентуда.

Мак и Амадеу, молчавшие все это время, встрепенулись. Эрастил загадочно улыбнулся.

— Ну, на первый вопрос, я не могу дать ответ, у Хареля лучше спросить. А что касается власти по всему Хувентуду: да, сам раньше этому поражался. Императоры притесняют отдельные города, а они не восстают. Однако сейчас мне стало все ясно, в этом ничего сложного нет.

— Так почему? — не выдержав, крикнул Амадеу.

Тиран глянул на парня и начал:

— Да, с давних пор повелось, что император из той династии, из которой Тур, — Священный правитель Хувентуда. Например, для хоббитов, правитель Атуали — священен.

— Но ты же не из той династии, — сказал Мак.

— Да, не из той, — ответил тиран, — однако мне удалось разобраться в Хувентудском раскладе различных рас и наций, у каждой нации есть что-то свое. Однако так повелось, что главную роль всегда играют люди. Нас не больше всех (кентавров на несколько десятков тысяч больше) живем мы по всему Хувентуду. Однако главное не в этом. Главное в том, что мы умнее всех. Эти кентавры живут там себе вокруг Калума и в южных степях, и считают себя великими. Однако скоро я покажу им, кто они такие. Злобный огонёк блеснул в глазах Эрастила.

— Скажу честно вам, что я, впрочем, как и Харель, очень не люблю кентавров. И поэтому он бился с ними вместе с вами. Кстати, не дураками вы оказались в Зенеме, смогли сохранить там свою жизнь.

— Да, — проговорил Тин, — мы уничтожили этот город вместе с Са и всеми другими. Этого страшного места больше нет.

— Да, — согласился Эрастил, — Са был очень нехороший человек. Тура предал, если бы не он, то мой путь к власти был бы сложнее. Сразу я понял, что этот любого предаст, поэтому и отправил его подальше от столицы. К лучшему, что вы убили его. Кстати, с кем вы еще сражались?

— С гоблинами, гномами, с големами, кроликами, лзрками и драконами.

— Да гоблины и гномы очень глупы, раз при таком количестве не смогли справиться с вами. А «кролики», как вы их назвали, — это результат неудачных опытов моих магов. Впоследствии, впрочем, результаты, были куда более удачными, ибо минотавров, горгон и мантикор боятся все. У меня их достаточно много. Правда, такие тупые твари! И своих и чужих бьют. Они у меня в клетках сидят…

— Кстати, а где это все размещается? — перебил Эрастила Мак.

— В подземельях этого замка. Там казармы, пятьдесят тысяч самых разных воинов. А клетки с монстрами в другом крыле. Однако самая главная часть моего войска не мантикоры, и не горгоны, а тысяча магов. Все вместе они обладают такой силой, что в состоянии полностью уничтожить такие огромные города, как Атуаль.