Ирина Смирнова - Равиен, дорога обратно

Но теперь они цивилизованные и за столько веков их мужчины тоже поумнели. Или похитрели.

И теперь работают посменно, вахтовым, так сказать, методом. То есть раз в два-три года устраивается поединок одобренных, обычно постоянных кандидатов, в котором старый султан ритуально проигрывает и удаляется в «мужской дом» отдыхать от семейных хлопот до следующей смены, а актуальный победитель приступает к своим обязанностям. Считается, что женщины не знают об этой хитрости и смиренно принимают нового господина по итогам баттла.

А вот новые семьи и гаремы заводятся вообще прикольно. Молодая девушка присматривается к парням из холостяков, принимает ухаживания и все такое и в конце концов избирает себе «повелителя». Такая пара начинает жить отдельно, жена «гармонизирует пространство», молодой господин усиленно строит дом со всеми удобствами, ухаживает и балует, и если той все нравится — она приглашает… подруг. Так рождается новая ячейка местного общества. Дела-а…

— А если… господин станет совсем старый? Драться не сможет даже ритуально?

— Старики у нас живут отдельно, кто хочет — вместе с теми из жен, что постарели и решили составить ему компанию, кто просто в своем холостяцком доме, куда к нему приходят дети и бывшие жены, — пожала плечами Маури. — Мой дедушка за свою жизнь был господином гарема тридцать два раза, у него пятнадцать дочерей и больше сорока сыновей. Одиночество в старости ему не грозит!

Ромэй:

Да уж, матервестер, я по полной хлебнул отношения к себе, как к оборотню в городе. Недосуществу без прав, с которым и считаться не надо, и объяснять ничего не стоит, просто такой вот довесок к Тайю. Тот-то себя чувствовал прям как дома. Через два тенченя они все напились какого-то взвара и давай брататься и песни петь. Мне, ясное дело, никто ничего не предложил, кроме косых взглядов и оскалов, если делал резкое движение. Кстати, один из геладомардов пить демонстративно не стал, а сел недалеко от меня и начал точить нож. В человеческом образе все мужчины были пышногривыми, красно-рыжими, а клыки у них были крупнее, чем все остальные зубы, и острыми. Очень острыми.

Ближе к вечеру Тай слегка протрезвел, еще раз выслушал, куда именно нам надо идти, где сворачивать и чего опасаться, получил в руки очередную карту и напутственную речь про то, что «одна самка для такого крутого самца — это очень мало!»… «Вы это ей скажите», — фыркнул в ответ довольный лонгвест, и нас повели обратно к шаманке.

Вечер в скалах — это вам не банальный закат в лесу, это такая красотища, что я даже обижаться на этих идиотов перестал, любуясь красно-сине-белыми переливами в небе. Так увлекся, что пару раз Тайю пришлось меня поймать за шиворот, а то бы упал, засмотревшись.

Наконец нас привели обратно в жилище шаманки, обычный деревенский дом из нескольких комнат, причем явно забитый народом под завязку, судя по тихому девчачьему перехихикиванию. Отконвоировали нас в ту же большую столовую, где мы с утра второй раз позавтракали. Там сидела уже знакомая нам женщина — довольно слабый маг-природник, но для геладомардов — великая шаманка. Женщина с умиротворенно-спокойным видом вязала что-то, более всего похожее на разноцветный яркий шарфик, а вот у сидящей напротив нее Тани вид был недовольный, откровенно недовольный. Я сразу напрягся, как и стоящий за мой спиной Тай.

— Ну что же, детка, ты сама так решила, — шаманка оторвалась от вязания и посмотрела на нашу взъерошенную кошку. — И я считаю, что ты поступаешь правильно. Хочешь объяснить мальчику все сама или предоставишь это мне?

Таня подняла глаза и закусила губу. Потом ее лицо приняло то самое упрямое выражение, которое означало, что она на что-то решилась.

— Ром… у нас с тобой теперь добровольная связка альфы и мага. Но… — она вздохнула. — С самого начала она такой не была, я все сделала… силой. И теперь Лели посмотрела внимательно… и увидела, чем все это может кончиться.

— Детка, не волнуйся так, — женщина, отложив вязание, пересела к Тане, приобняла ее за плечи и развернула к себе, но я успел заметить, что в в глазах девушки стояли слезы.

Что-то мне как-то совсем не по себе стало, но тут Тай легонько хлопнул меня по лопаткам, типа успокаивая, но, матервестер, я чуть кашлем не подавился. Хорошо отвлек, качественно!

А Таня, довольно быстро успокоившись, вновь повернулась ко мне и продолжила.

— Ром… понимаешь… вот то, как тебя ко мне тянет… оно может оказаться не… не настоящим. И как меня к тебе… но у меня все пройдет без последствий, через какое-то время. Если пройдет, то есть, если… если оно не реальное, это чувство. А у тебя… если оставим все как есть, то у тебя никогда не будет… другой. Ты сможешь быть… только со мной, причем со временем это все будет усиливаться, и ты опять потеряешь… собственную волю. Я… я не хочу тебя терять, но так нечестно! — она опять упрямо вскинула подбородок, с трудом сдерживая слезы. — Поэтому… Лели сварила отвар… который уберет из нашей связи иллюзию и выправит каналы… Ты можешь его выпить, уснуть, и утром… и утром… — я не отрываясь смотрел ей в глаза, но успел заметить вновь закушенную почти до крови губу. — Утром ты перестанешь так от меня зависеть. Останутся только настоящие… чувства, если они есть! — твердо закончила Таня.

Ромэй:

Я совершенно не хотел пить никакой отвар, матервестер! Я не чувствовал никакого внутреннего насилия, но… но… Вспомнив первые дни нашего путешествия, устало упал на скамейку напротив Тани. Рядом плюхнулся Тай и успокаивающе хлопнул меня по плечу:

— Не переживай, не ядом же поить будут! Зато с утра все ей выскажешь… Увидишь, полегчает!

Я недобро зыркнул на этого успокаивающего. Матервестер, мне было страшно! Мой мир очередной раз должен был разбиться вдребезги, это уже начало немного надоедать.

То привязка к незнакомой девчонке, потом первая влюбленность в нее же, потом это всепоглощающее чувство растворения… И теперь выясняется, что это может быть навеяно привязкой?! Нет, ненависть была более чем настоящим чувством, моим, а вот все остальное… Ну, дружба же точно должна остаться?

Я уставился на Таню, как будто впервые ее увидел. Темные, довольно короткие для женщины волосы, серо-голубые глаза, красивые губы, шея… грудь… Снова поднял взгляд на лицо, потому что даже если эти чувства и не мои, но они очень сильные.

Отказываться пить отвар было глупо, потому что если все это ненастоящее будет усиливаться… Страдать будем мы оба.

Тай встал и снова потрепал меня по плечу, потом повернулся к нашей кошке, посмотрел на нее с плохо скрываемым сочувствием и вышел. А Таня, закусив губу, взглянула мне в глаза: