Алексей Лютый - И Будда – не беда!

Девки завизжали и, прекратив отплясывать гопака на лодках, взялись за весла, явно намереваясь пристать к берегу. Первым в себя пришел Попов и, густо покраснев, торопливо натянул брюки на свои семейные трусы в оранжевый горошек. Следом ту же операцию выполнили и Жомов с Рабиновичем, и к тому моменту, когда лодки стремительно уткнулись в речной песок, все трое выглядели вполне пристойно.

Чего не скажешь об индианках. То есть они, конечно, не бегали полуголыми, пытаясь с воплями отловить моих ментов, но в целом их поведение пристойным не назовешь. Высыпав из лодок, дамочки окружили плотным кольцом российских служителей правопорядка. Несколько секунд они с восторгом рассматривали ментов, а затем одна из них попробовала пощупать свисавший поверх ремня животик Попова. Андрюша шарахнулся назад и тут же попал в объятие индианки, стоявшей сзади.

– Девочки, чур, этот мой! – завопила она.

– Губозакатыватель купи! – отрезала другая. – Жребий тянуть будем.

– Щас! – возмутилась первая. – Кто успел, тот и съел. И вообще, в большой семье пастью не щелкают!

Попов тщетно попытался вырвать из объятий девицы, но самостоятельно сделать это никак не удавалось. Жомов с Рабиновичем, пользуясь относительной свободой действий, спасли криминалиста от растерзания и заняли позицию «спина-к-спине». Глядя на эту картину, я не смог сдержаться, чтобы не оскалить зубы в усмешке. Да вы и сами бы посмеялись, если бы увидели, какие физиономии были у трех ментов, окруженных плотным кольцом разбитных девиц. Хотя ни одному из моих сослуживцев было не до смеха.

– Так, тихо, женщины! – завопил мой хозяин. – Немедленно объясните, что здесь происходит.

– Ой, бабоньки! – завопила одна из них, явно бывшая заводилой. – Они в дурачков решили поиграть. Как здорово!

В этот момент и остальные члены нашей компании стали приходить в себя. Дакша, отиравшийся у дальнего конца плеса и поливавший себя водой, осторожно стал приближаться, а Горыныч, уничтожавший местных насекомых, и вовсе рванулся вперед.

– Разойдитесь, пропустите, – потребовал он, вцепляясь крайними головами в сари одной из девиц и оттягивая ее назад. Аборигенка обернулась.

– Ой, какая зверушка забавная! – завопила она. – Говорить умеет.

– Я сейчас тебе покажу зверушку, – обиделся Ахтармерз и начал увеличиваться в размерах.

Девица завизжала и бросилась в сторону. Правда, если кто-нибудь скажет, что она испугалась, пусть первым отдаст меня на растерзание котам. Я, конечно, не слишком много понимаю в людских способах ухаживания и их брачных играх, но вопила эта дамочка с такими же интонациями, с какими сучка тявкает, делая вид, что этот кобель ее не устраивает. Остальные индуски эту игру поддержали и начали с визгом носиться по поляне. Горыныч растерялся и вновь вернулся к нормальному размеру, а мои менты организованно отступили к Дакше и заняли там оборону. Девицы же, увидев, что их никто не преследует, разочарованно прекратили беготню и начали опять стягиваться к нашим оборонительным позициям.

– Фи, какие-то они неинтересные, – раздалось из толпы женщин.

Правильно! Мы не только неинтересные, но еще и невкусные, несъедобные, необщительные, не…

– Фу, Мурзик! – рявкнул на меня хозяин. И это после всего, что я для него сделал? – Фу, говорю!

– Бабоньки, а может, они голодные? – завопила бандерша этого самоходного борделя. – Давайте накормим их!

Девки с визгом бросились на свои суденышки и потащили оттуда корзины со снедью и пузатые кувшины. Мнение моих ментов по поводу оголтелой толпы баб мгновенно изменилось. Жомов с Поповым стали облизываться, и даже мой Сеня, несмотря на то что пытался сохранить грозный вид царствующей особы, не смог унять урчания в животе.

Что и говорить, при всей моей нелюбви к женским особям человеческой породы должен признать, обед они нам устроили на славу. Помнится, я как-то однажды услышал от одной из пассий хозяина, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Сеня тогда только усмехнулся, а я, будучи несмышленым щенком, перепугался, стараясь представить, как эта здоровая кобыла заберется в желудок Рабиновича, а оттуда полезет к сердцу.

Бессердечный хозяин мне на фиг был не нужен, и я закатил девице истерику, требуя оставить моего хозяина в покое. Сеня меня тогда выгнал в коридор и закрыл за собой дверь. А я в отместку нагадил его подруге в туфли. Уж не знаю, какой между ними потом произошел разговор, но дамочка эта на нашей территории более не появлялась. И лишь потом, на собачьей площадке, я узнал, что человеческие самки имеют в виду, когда говорят о таком странном способе добраться до сердца своей жертвы. Вот и сейчас, глядя, как уплетает Попов, я понял, что до его сердца аборигенки точно уже добрались. Можно сказать, голыми руками взяли.

Жомов тоже поглощал пищу в огромных количествах, но для его комплекции, да еще и после суток голодовки, это даже нормой не являлось. Попробовал омоновец приложиться и к вину, но Рабинович эти попытки пресек в корне. Правда, поскольку и сам хотел выпить, полностью употребление алкоголя не запретил, но всячески ограничивал его количество, исчезавшее в бездонных желудках российских ментов. Дакша с Горынычем, естественно, от употребления спиртного отказались, а вот Лориэль и вовсе куда-то исчез.

Кроме меня, пропажу маленького дебошира не заметил никто. Дорвавшимся до нормальной еды путешественникам было абсолютно наплевать, где мотается эльф, а меня его пропажа взволновала. Хотя и не скажу, что слишком сильно. Все-таки пузырьки со слезами монстра неопределенного пола – Рудры – были у Рабиновича, а без них смыться из этой вселенной эльф не мог. Ну а почему бы ему и не погулять по окрестностям в таком случае?

Пичкая нас едой, сами дамочки ни к чему не притронулись. Напротив, организовав оркестр со странными инструментами, названия которых никто в нашей компании не знал, да и знать не хотел, индуски устроили прямо на берегу перед нами фестиваль местной песни и пляски. Который, кстати сказать, никого из моих спутников не вдохновил. Ну не было у нас любителей индийского фольклора!

Попов, правда, то и дело поглядывал осоловевшими от еды и выпивки глазами на танцовщиц, но эти взгляды в расчет можно не принимать. Наверняка Андрюша прикидывал, сколько провизии после таких скачков дамочки смогут сожрать, и просчитывал, какое количество припасов ему следует спрятать, чтобы вечером не помереть с голода. Аборигенки эти взгляды понимали по-своему и каждый раз, когда Андрей смотрел в их сторону, начинали призывно улыбаться и еще сильнее вихлять всеми частями тела. Не понимаю, как они не разваливались при этом?

Остальные мои спутники на танцующих девушек и вовсе не обращали никакого внимания. Примерный семьянин Жомов, как всегда, больше таращился на сосуды с алкоголем, чем на что-либо еще. А вот почему мой Сеня не реагировал, мне было совершенно непонятно. То ли ему действительно аборигенки внушали невероятное отвращение, то ли с местной пищей было что-то не так или, обиженный тем, что в центре внимания индусок находится не он, а Попов, Рабинович просто делал вид, что женщины ему безразличны, сказать не берусь. Если бы раньше с моим хозяином такое происходило, я бы объяснение нашел, а теперь, честно говоря, терялся в догадках.