Алексей Лютый - На крестины в Палестины

Минут через десять после того, как я слопал выделенный мне поварихой белково-вяленый продукт, приготовление каши было закончено, и менты с серебряными тарелками в руках выстроились в очередь, ожидая раздачи сло… пищи то есть. Фатима, презрительно морщась, положила Рабиновичу его долю, затем обслужила Попова, а когда очередь дошла до Ивана, наша повариха по привычке собралась положить ему в тарелку две порции, но затем, вспомнив об экзекуции, передумала и выделила каши меньше, чем остальным.

– Это все? – удивился омоновец.

– Хватит с тебя, красавчик, а то разжиреешь, как некоторые свиньи, – хохотнула Фатима. – Впрочем, можешь толстеть, мне на это наплевать. Если останется что– нибудь после раздачи, добавку сам себе положишь…

Да-а, что ни говори, а девица с характером. Настырная, словно тысяча котов в период спаривания. Теперь-то мне понятно, почему хозяин караван-сарая ее так спокойно с нами отпустил. Поначалу я думал, что он просто приватной беседы с омоновцем, которой никейскому трактирщику Фатима пригрозила, испугался, а теперь уверен, что коротышка просто счастлив был ее хоть куда-нибудь сбагрить. Я даже удивлен, что он к нам перед отправкой не прибежал и мешок всяких подарков в благодарность за то, что мы его от этой бестии избавили, не принес.

Жомов грустно посмотрел сначала на Рабиновича, потом на свою мизерную порцию и пошел на место. Следом за ним пищевое довольствие получил Абдулла, и в котле каши еще много оставалось. Я облизнулся и поставил перед диктаторствующей поварихой свою миску, рассчитывая на положенную порцию, однако щедрость Фатимы превзошла все мои ожидания. Вместо того чтобы плюхнуть мне в миску, тоже серебряную, между прочим, горсть каши, экс-танцовщица поставила перед моим носом котел со всей оставшейся едой.

Я поначалу ошалел и едва не взвизгнул от радости, словно щенок при виде мамкиной титьки. Даже мордой в кашу ткнулся, недоумевая, с чего это девица «еврейского пса» вдруг до такой степени полюбила, а затем понял, что не любовь это, а очередное пакостничание! Она ведь не меня кормить собиралась. Просто знала, что Попов с Жомовым непременно добавки попросят, и решила их этого удовольствия лишить. В наказание за недавнюю экзекуцию, так сказать. Я, конечно, покушать тоже не дурак, но боевых товарищей объедать не собирался. Поэтому взял котелок в зубы и принес хозяину. Дели, Сеня, только по справедливости. Рабинович намерения Фатимы тоже разгадал и улыбнулся.

– Что, ласточка, обломалось? – вкрадчиво проговорил он, изо всех сил давя злорадство в голосе. – Будешь теперь знать, что такое мужская дружба.

Фатима отвернулась, так и не сумев скрыть досаду. Мой хозяин пару минут смотрел ей в спину с безмерной тоской в глазах, а затем принялся делить остатки каши. Сначала, как и положено, выделил мне мою долю, затем немного утолил свои завидущие глазоньки и лишь после этого начал одаривать остальных. Хотя и не всех. Когда очередь дошла до Попова, мой хозяин вдруг вспомнил, что Фатима себе еды не положила, и, сграбастав котелок в охапку, пошел к одиноко сидевшей девице.

– Ты поела бы, – жутко смущаясь (ай-ай-ай, что с человеком неудовлетворенные сексуальные желания делают!), проговорил он. – Вкусная каша получилась. Спасибо.

– Жрите на здоровье, – буркнула девица и, немного помедлив, повернулась к Рабиновичу, чтобы взять котелок у него из рук, но сделать этого так и не успела.

ХЛО-ОП!!!

Наш любимый маленький эльф, как это у него принято, возник в воздухе без предупреждения. Не было его – и вот нате вам, висит над землей и своими мушиными крылышками усердно машет, словно заправский вентилятор. Правда, в этот раз Лориэль, видимо, плохо рассчитав точку выхода, появился не на безопасном от нас расстоянии, а точно над медным котелком, который Сеня в вытянутой руке держал. Я вам уже говорил, что каждый из нас на этого наглеца свой собственный острый клык имел, и мой Рабинович не исключение. Сеня среагировал быстро и, даже не пожалев единственной и разлюбимой форменной фуражки, попытался припечатать этим головным убором эльфа прямо в горячую кашу.

Эффект получился обратно пропорциональный тому, на который мой хозяин рассчитывал. Со всего маху ударив фуражкой по котелку, Сеня явно переборщил и медную посудину удержать в руке не смог. Котел нагло вырвался из Сениных объятий и огрел меня по спине. Затем медная посудина сделала тройное сальто в воздухе и приземлилась на ногу Фатиме. Причем кашей вниз. Закон бутерброда, что вы хотите?

Не знаю, чего в тот момент хотела танцовщица, не отрывавшая удивленно-восторженного взгляда от эльфа, но кучу каши на босы ноги получить она явно не рассчитывала. Поэтому взвыла от счастья и, видимо, перепутав жест благодарности с его противоположностью, влепила Рабиновичу звонкую пощечину и побежала мыть объевшиеся кашей ноги. Сеня от неожиданности плюхнулся на пятую точку, а мерзкий эльф противно захихикал.

– Что, козел, получил? – запищал он. – Будешь знать, мать твою, как кепками размахивать. Оберон не Ерошка, видит немножко. Понял, урод длинноклювый?

– Сеня, короче, пора этот беспредел прекращать, – заявил Жомов, поднимаясь с ковра. – Дай мне сюда пистолет, пристрелю этого гада.

– Пристрели, – кивнул головой мой хозяин, кидая омоновцу его табельное оружие. – Можешь даже два патрона на него потратить. Второй – контрольный. Чтобы уж точно уверены были, что эта сволочь нас больше доставать не будет.

– Не надо двух, – осклабился Ваня, ловя пистолет. – Я и одним управлюсь. Сделаю в лучшем виде. Ни один патологоанатом, блин, сомневаться не будет.

Я с интересом наблюдал за маленьким наглецом, пока Жомов с Рабиновичем обсуждали его дальнейшую судьбу. Лориэль поначалу ухмылялся, вихляясь в воздухе, словно такса под роялем, но постепенно, по мере того как процесс решения его участи переходил от слов к делу, эльф мрачнел. Маленькие глазки нахала забегали из стороны в сторону, а когда пистолет наконец перекочевал в руки нашего снайпера, замерли. Эльф не отрываясь смотрел на оружие.

– Эй, вы же не сделаете этого? – испуганно поинтересовался он. – Вы же не можете просто так убить разумное существо только за то, что вам его физиономия не нравится.

– Гляди-ка, Сеня, он даже обзываться перестал, – наигранно удивился Андрюша, на тот случай, если омоновец вдруг промажет, подхватывая камень с земли. – Ваня, сможешь его аккуратненько прострелить? Так, чтобы мне его чучело потом можно было около аквариума поставить.

– Это почему именно тебе? – изумился мой хозяин, а эльф завертелся на месте, поворачиваясь от одного говорившего к другому. – Нет уж. Жребий тянуть будем, кому этот охотничий трофей достанется.