Алексей Лютый - На крестины в Палестины

– Это зачем безрукому метла? – Бабка подозрительно перевела взгляд с одного на другого. – Обманываете старуху, супостаты?

– Ни в одном глазу! – заверил ее Рабинович и хотя бы в этом был честен. – А метла ему, бабушка, нужна для самоутверждения и самопропитания. Вот вы сами подумайте, кто в наше-то время безрукого на работу возьмет? Скажут, что он делать ничего не умеет. А Андрюша зажмет метлу культями и начнет двор подметать. Тут его и уважать станут, и кусок хлеба на пропитание дадут.

– И то верно, – согласилась старуха. – Хорошая, конечно, у меня метла. Никогда не уставала, когда двор ею мела, но убогому она нужней будет. – И протянула супервеник кинологу. – Бери, сынок. Чай, научишь калеку метлой-то пользоваться?

– Ага, – радостно согласился Сеня и тут же осмотрел черенок, ища подтверждения своим догадкам. – Бабуль, а тут железочка раньше была. Она у тебя не потерялась случайно?

– А ты откуда про железку знаешь? – Теперь была бабкина очередь впадать в ступор. – Постой, постой. Что-то мне фейс твоего лица знаком. Это не ты случайно Гульнаре ребеночка сделал и сбежал?

– Если случайно, то он мог, – встрял в разговор Жомов, который уже понял, что именно Сеня держит в руках, и с полным правом мог считать недействительным свое поражение в схватке со старухой. – Намеренно он ни за что бы не стал, а вот случайно проколоться иногда получается. Но Гульнара тут ни при чем. Так где железочка, бабуля?

– Точно не ты? – Старуха пристально посмотрела в лицо Рабиновича, и тот с самым честным видом отрицательно потряс головой. И второй раз не соврал. У Сени даже ни одной знакомой Гульнары не было.

– Ну, лады тогда, – облегченно вздохнула бабуля. – Ждите тут. Сейчас я вашу железяку поищу. Еле-еле ее с палки сковыряла. Палка-то хорошая. Один конец даже заточен, чтобы было проще в метлу вдевать. А вот какой дурак на нее железку прицепил, я до сих пор не знаю…

– Говорю же, маразм, – шепотом поставил диагноз Попов, глядя в спину удаляющейся бабки. Сеня в ответ только рукой махнул.

Старушки не было довольно долго. Ричард с Абдуллой, чьи лица были удостоены соприкосновения со Святым Копьем, пусть и в несколько неправильном виде, уже пришли в себя и удивленно переглядывались, все еще не понимая, как это дряхлая бабка могла отправить их в нокаут. Жомов удивленно вертел в руках древко, пытаясь понять, по какому принципу работает этот механизм, а Сеня, утомленный ожиданием, уже собрался пойти и проведать старушку, чтобы узнать, не нужна ли ей помощь, но как раз в этот момент бабка вернулась. В руке она несла какой-то покореженный и проржавевший кусок металла, в котором наконечник копья мог узнать только человек с богатым воображением.

– Вот она, ваша железяка, – проговорила бабуля, торжественно протягивая наконечник Рабиновичу. – Я ее, правда, чуток помяла. Кувалдочкой, когда снимала. Но это ничего. Нужна она вам, вы ее сами в божеский вид приведете, а не сможете, кузнеца попросите. Хотя он у нас пару лет назад умер. Телегой задавило, когда он у лошади подковы менял.

– Спасибо, бабуля, калеки всего мира тебя не забудут, – заверил старушку Сеня и попрощался.

Пару минут, пока старушка стояла в дверях, друзья шли молча. И лишь когда завернули за угол, дали возможность чувствам вырваться на волю. Все захохотали и, толкая локтями друг друга, принялись обсуждать все перипетии добычи Святого Копья. Больше всего шуток досталось, конечно, на долю Жомова с Поповым, но ни тот, ни другой на них не обижались. Ваня потому, что твердо себя убедил не считать поражением падение на мостовую от удара метлы, а Андрюша был очень рад, что ему этой метлой не досталось, и на издевки совершенно внимания не обращал.

– Да-а, – протянул он, когда ерничание Рабиновича несколько иссякло. – А ведь лучшего хранителя Святого Копья эльфам нельзя и придумать было. Ну кому в голову могло прийти искать этот артефакт у сумасшедшей старухи, да еще замаскированным под метлу. Весь город можно было по кирпичику разобрать, а о такой ерунде и не догадаться.

– Меня, блин, другое волнует, – перебил его омоновец. – Интересно, почему даже древко от копья такой сногсшибательный эффект дает и можно ли будет его как-нибудь против сарацин использовать?

– А хорошая мысль, – хмыкнул кинолог. – Попробуем сегодня эти вопросы на общем собрании рыцарского состава выяснить.

– Ты что, собрался им про Копье рассказать? – опешил Попов. – Нам только не хватало того, чтобы весь белый свет о нашей находке узнал.

– Да не волнуйся ты, – заверил его Рабинович. – Никто ничего не узнает. Я все по высшему разряду сделаю.

– Как со старушкой, например, – буркнул Попов, но дальше свою мысль развивать не стал.

Время, оставшееся до совместного совещания с рыцарями, друзья провели по-разному. Жомов с Поповым, с лету не сумев придумать ничего стоящего по поводу снятия осады с недавно захваченной Антиохии, просто бездельничали. Омоновец принялся гонять Ричарда, пытаясь сделать из неуклюжего ландскнехта хотя бы какое-нибудь подобие бойца, а Андрюша упорно отбивался от Абдуллы, старавшегося вытянуть из «святого отца» все тайны христианской религии.

Единственным, кто пытался работать головой, был Сеня. Рабинович, конечно, злился на то, что принятие решения и, как следствие, всю ответственность за происходящее друзья свалили на него, но уж коль назвался груздем, полезай в кузов. Сене в кузов не хотелось, поскольку он любил мягкие места, причем рядом с водителем, но искать выход из ситуации, то бишь Антиохии, кроме него, было некому.

– Да ну ее, эту осаду, на хрен! – сдался в конце концов и кинолог. – Сначала послушаем, что умного рыцари скажут, а потом будем голову ломать.

На общее собрание решили идти все вместе, рассчитывая на то, что одна голова хорошо, а… Может быть, в толпе таковая хоть у кого-нибудь да найдется. С собой взяли даже Горыныча, упаковав его в корзинку и завалив сверху лепешками, которые впоследствии будут розданы рыцарям в качестве премиальных. Попов, правда, воспротивился, заявив, что Ахтармерз всю пищу сожрет раньше, чем совещание начаться сумеет, но Горыныч принял такой оскорбленный вид, что на Андрюшины опасения было решено внимания не обращать.

Фатима, увидев, что все мужчины экспедиции куда-то втихую сваливают, устроила истерику, требуя взять ее с собой. Но Сеня в этом вопросе проявил завидную твердость и, дабы не отвлекать рыцарей от дела созерцанием девичьих прелестей, наотрез отказался брать танцовщицу с собой. Более того, чтобы какой-нибудь супостат не вздумал Фатиму обидеть, Рабинович хотел оставить ей Абдуллу с Ричардом в качестве телохранителей, однако этот номер у него не прошел. Фатима в отместку за то, что подлые мужики лишили ее заслуженного развлечения, охрану прогнала.