Алексей Лютый - На крестины в Палестины

– Ваня, потом со своим кроликом Роджером натешишься, – отрезал кинолог, когда Жомов попробовал возмутиться. – Я что-то не пойму, ты хочешь по пустыням с дикарями бегать или назад в свой ОМОН вернуться?

Это, конечно, был удар ниже резинки трусов, но Сеня вынужден был так поступать. Ему казалось, что все вокруг недостаточно серьезно понимают то положение, в котором они оказались, и не видят, что весь окружающий мир и их собственные судьбы висят на волоске и зависят от какого-то эльфа-отщепенца, которому до смерти надоел Оберон в качестве главы правительства, председателя правящей партии, главкома вооруженных сил и просто «хорошего парня» в одном лице. Рабиновичу Оберон тоже не нравился, но в отличие от эльфа-заговорщика свою собственную жизнь уродовать он не собирался. Поэтому кинолог и не дал никому провести утро в привычном ритме.

– В общем, так, мы вчера подумали, и я решил, как именно мы будем действовать, – проговорил он после того, как согнал всех членов экспедиции в кучу. – Целей у нас две штуки, и обе очень важные. Поэтому нам придется разделиться…

После этой реплики в экспедиции поднялась буря протестов. Правда, создавал ее один Горыныч, но зато всеми тремя головами сразу. Видите ли, трехглавая керосинка наотрез оказывалась принять такое предложение, и все из-за того, что, по его мнению, менты, разделившись, станут слабее. Их легче будет поразить. А в случае летального исхода (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить… то есть не дай бог такому случиться) во время операции для одного из друзей исчезнет не только привычный российским милиционерам мир, но и множество параллельных вселенных сгорят в адском пламени. В общем, не Горыныч, а Иоанн Богослов.

– Ладно, хорошо, – терпеливо выслушав вопли трехглавого вундеркинда, проговорил Рабинович. – Мы не будем разделяться. Но скажи мне на милость, что будет, если крестоносцы в Иерусалиме раньше окажутся, чем мы весь этот хлам туда принесем, или те три оболтуса нам так репутацию испортят, что попасть внутрь города мы сможем только под конвоем?

– Ну, я не знаю, – стушевался Ахтармерз. – Нужно найти какой-нибудь выход…

– Вот я и нашел! – рявкнул на него Сеня. – А если тебе мое решение не нравится, то можешь остаться здесь и ждать, когда на тебя небо свалится.

В общем, возражения Горыныча учитывать не стали и приняли предложение Рабиновича. Сеня тут же изложил план действий и распределил обязанности каждого члена экспедиции. Сначала кинолог заставил Абдуллу начертить на песке те два пути в Иерусалим, которые проходят через данную точку. Один из них располагался восточнее холмов, и им пользовались в основном торговцы, работающие с азиатскими странами. А второй, более людный и часто используемый, проходил вдоль морского побережья и километрах в сорока от Иерусалима встречался со второй, «купеческой» дорогой.

Та деревня, в которой менты осваивали роль пожарных, не стояла ни на одной из этих дорог. Правда, располагалась она чуть ближе к побережью, но роли это не играло. Важно было лишь то, что доблестные представители российской милиции попали в нее по причине плохого ориентирования на местности, да с попустительства Абдуллы, не решившегося возражать начальству, когда оно выбирало маршрут. А вот три темные личности, выдающие себя за Попова, Рабиновича и Жомова, наверняка пошли торговым путем. Он слегка изгибался, держась подножия холмов, и это давало ментам возможность срезать кусок пути и оказаться в Иерусалиме раньше, чем туда прибудут три самозванца. Или, что еще лучше, перехватить дубликатов на подходах к городу.

С крестоносцами дело было сложнее. Хотя отягощенная обозами армия двигалась медленнее, чем этот же путь мог проделать всадник налегке, и догнать ее труда бы не составило, было совершенно непонятно, что именно и каким образом может шествие крестоносцев остановить. И пока такой способ не найден, совершенно бессмысленно пытаться догнать Христову рать.

Сеня предложил другое решение. Суть его заключалась в том, что раз уж менты сами не могут задерживать крестоносцев и быть в Иерусалиме одновременно, то одно из этих двух дел должен осуществлять кто-то другой. Всем без исключения было понятно, какое именно «одно из двух дел» Сеня хочет переложить на чужие плечи. Решение вполне логичное, и эту проблему можно было считать почти решенной. Оставалась самая малость – найти того, кто возьмет на себя функцию рыцарезадержателя. Все члены экспедиции без исключения почесали затылки.

– Ну и задачки ты, в натуре, задаешь, Рабинович! У нас начальник ОМОНа и то так не зверствует, – вздохнул Ваня Жомов. – Да чтобы этих маньяков без нашей помощи задержать, нужна целая армия.

– Вот именно что армия! – рассмеялся Сеня, словно омоновец ему суперсвежий анекдот рассказал. – Вопрос в том, где ее взять. Кылыч-Арслан под Антиохией разгромлен и теперь не скоро в себя придет. А раз местные жители говорят, что крестоносцы скоро будут в Иерусалиме, султанские вассалы явно не успеют блокировать продвижение рыцарей к этому городу. Поэтому идти надо другим путем. Просто наберем ополчение, и пусть оно этой публике глаза мозолит до тех пор, пока мы свое дело не сделаем.

– И долго ты такую гениальную мысль вынашивал? – ехидно поинтересовался Андрюша. – Ополчение ты собрался в этих двух деревнях набирать из стариков и баб? Или по степи будешь бегать, пастухов ловить? Да пока мы достаточно большое войско наберем, крестоносцы не только до Иерусалима дойти успеют, но еще и домой вернуться времени вполне хватит. Тут что-то поумней придумать надо…

– Вот и придумайте! – обиделся Рабинович. – Чужую идею облаять каждый может…

– А вы костюмчики тех ангелочков сохранили? – неожиданно влезла в разговор Фатима. – Ну, беленькие те, с крылышками?

– У бабы крыша едет. От жары, наверное, – констатировал Попов. – Скажи мне, деточка, на хрена нам эти костюмчики сдались?

– Ну, как же?! Вы в них так здорово смотрелись. – Танцовщица часто захлопала глазками. – Я сама, конечно, не видела, но Ричард говорил, что крестоносцы вас за ангелов приняли. Наденьте их опять и прикажите крестоносцам вернуться. Вот и все дела.

– Ага! А еще потребовать, чтобы по дороге домой награбленное вернули и папу римского публично, на площади, розгами высекли, – оскалился криминалист. – Ты думай, что вообще говоришь…

– А похоже, что она единственная из нас, кто действительно думает, – вступился за Фатиму кинолог, за что тут же был награжден нежно-благодарным взглядом ее огромных черных глаз. – Это должно сработать. По крайней мере, мне кажется, я знаю, как такую шутку можно провернуть…

Сеня кратко изложил свою идею, и работа закипела. Некоторое количество времени у членов экспедиции ушло на то, чтобы воссоздать заново маскарадные костюмы архангелов, сохранить которые просто никому не пришло в голову. Пока менты и Фатима возились с этим, ландскнехт и сарацин умчались на разведку вперед, к тому месту, где, по словам седобородого старейшины деревни, располагались лагерем войска крестоносцев. Вернулись они через три часа и доложили, что воинство Христово все еще не двинулось с места, но, судя по активности в лагере, уже начинает собираться в дорогу.