Алексей Лютый - Рабин, он и в Африке Гут

– Вино, товарищ старшина, – уверенно заявил он. – Без отравы и очень хорошего качества. По-моему, ничуть не хуже каберне. А может быть, даже и получше.

– Два наряда вне очереди! – рявкнул Жомов. Сами знаете, в армии инициатива наказуема. – Это за самовольное оставление поста. И благодарность с занесением в личное дело. За проявленный героизм и самопожертвование на благо командира!..

Навин сначала побледнел, а затем зарделся и качающейся походкой (видимо, вино действительно оказалось таким, каким он его расписывал) вернулся на свой пост. Что же, Ваня, можешь теперь расслабиться. И качество вина установлено, и самый ценный подчиненный остался жив!..

Жомов все же самолично попытался проверить правдивость слов Иисуса. Отобрав у кого-то из своих воинов медный шлем, он бросился к речке, чтобы наполнить его самородным вином, но мой Сеня не позволил. Грудью встав перед омоновцем, Рабинович заявил, что, во-первых, продукт нестерильный, поскольку у Нила берега даже не кисельные, а из грунтовых пород, и выхаживать омоновца, заработавшего себе расстройство желудка, он не собирается. Во-вторых, Жомов и дома речную воду только после многократного хлорирования пьет, а тут, в Древнем Египте, в реках может и тиф с холерой водиться. Ну а в-третьих, Рабинович уже объявлял сегодня утром сухой закон и дважды повторять не собирается.

– Собственно говоря, мне по фигу! – закончил свою речь мой Сеня, отходя в сторону. – Если хочешь заработать себе брюшной тиф, моровую язву и сифилис…

– Крякнулся, что ли?! – на последнем слове перебил его Ваня. – Ты думаешь, я Ленке смогу объяснить, от чего у меня эта зараза появилась? Думаешь, она поверит, что я заразился, когда вино из Нила пил?

– А тебе, друг мой Ванечка, и объяснять ничего никому не придется, – ехидно заверил его Рабинович. – Ты у нас сейчас бросишься бухать и, не выходя из запоя, заразишься всем, чем только можно. Потом тихонечко, не трезвея, сдохнешь где-нибудь в уголке, и никто не узнает, где могилка твоя!

– Сеня, ты думаешь, что я настолько спился, что способен винище из реки безмерно хлестать? – оскорбился от нарисованных перспектив Жомов. – Да я его лучше в кабаке куплю! А дармовое – пусть бомжи хлещут.

Конечно, Сеня не на такую реакцию со стороны друга рассчитывал. Но поскольку конечная цель – отлучение Жомова от винно-водочной реки – была достигнута, на остальное он просто посмотрел сквозь пальцы. У моего Рабиновича теперь только одна мысль осталась. Зато такая глобальная, что ее на лице, как на экране телевизора, можно увидеть было. Знаете, это как у Стивена Сигала, когда он ходит по всяким злачным местам, на морде заглавными буквами и жирным шрифтом написано: «Давайте я кому-нибудь сломаю челюсть», так и у моего Сени сейчас легко можно было прочитать: «Дайте мне немедленно вывести евреев из Египта или я кого-нибудь убью!» Не убьет, конечно. Пугает просто. Но это знаю только я, а остальным лучше не проверять.

Пока мои менты возвращались на травку и чинно усаживались на прежние места, Моисей с Аароном так и не сдвинулись ни на миллиметр от кромки воды (вина, если уж быть до конца точным!). Причем первый радостно приплясывал, завывая себе под нос какой-то мотив без слов, отдаленно напоминающий «семь сорок», а второй представлял собой собственную статую, в четвертый раз за день впав в ступор. Если честно, мне старика жалко стало. Столько шоковых ситуаций за такое короткое время любого в могилу свести могут, а я что-то сомневался, что у нашего патриарха сердечко достаточно крепким окажется и выдержит все перипетии общения с российскими ментами. Я-то по себе знаю, что чем чаще они кого-нибудь в ступор вводят, тем больше вероятность приближения какой-нибудь, но непременно глобальной катастрофы. Поэтому ничего хорошего от дальнейшего развития событий не ждал.

Впрочем, никого, кроме меня, это не беспокоило. Нахор вернулся назад с корзиной, наполненной пищей, и менты тут же принялись уплетать поздний завтрак (или ранний обед?) за обе щеки, выслушивая самовосхваления перса по поводу его хитрости, изворотливости и находчивости. Сеня, хоть и старательно напрягал извилины, придумывая самые разнообразные способы бегства евреев, вслух это за едой не обсуждал. Понимал, гад, что от друзей никаких ценных советов не получит, пока они свои бездонные животы не набьют. Меня же сильно волновало иное. Я никак не мог понять, как патриархам удался фокус с Нилом. Кран с трубы местного винзавода Аарон своим посохом, что ли, сорвал?

В отличие от моего хозяина, я не забыл о том, что мы представляем в Египте всю нашу российскую милицию. Должностных обязанностей с нас никто не снимал, а это значит, что до истинных причин любого происшествия на вверенной нам территории докопаться мы просто обязаны. Поэтому, если уж Сеня с друзьями решил прохлаждаться под африканским солнцем, пожирая мясо с овощами и закусывая их фруктами, придется мне поработать одному.

Проглотив слюну – есть-то мне тоже хочется, но работа прежде всего! – я подошел поближе к старцам и принюхался. Рыба, дыни, много лука, пыль, пот. От Аарона – страх и недоумение, от Моисея – ликование и абсолютная уверенность. Больше ничем не пахло. Ни трубами с винзавода, ни даже какой-нибудь паранормальностью, как от нашего Горыныча…

Что вы ухмыляетесь? Не верите, что я по запаху страх от ликования отличить смогу? Тогда возьмите специальную литературу и почитайте. Ученые довольно часто правильные вещи в своих трудах пишут, хотя и среди них олухи попадаются. Например, те, кто утверждает, что псы все в черно-белом цвете видят. Загрыз бы таких за вранье, если бы на улице встретил!.. Впрочем, извините, я отвлекся. Вернемся к нашим баранам, то бишь патриархам.

Я, конечно, самым тщательным образом обнюхал Аарона с Моисеем и весь берег поблизости от них, но совершенно ничего необычного не обнаружил. Старики как старики, и пахнет от них соответственно. Впрочем, как и от Попова за версту несет обычным экспертом-криминалистом, а ведь и он чудачества вытворяет. Одна грудастая жаба чего только стоит, не говоря уж о его прошлых достижениях! Честное слово, мелькнула у меня мысль о том, что наши патриархи тоже из параллельной вселенной могут быть. Мелькнула и затаилась. Все-таки доказательств этому у меня никаких не было, а нам по уставу бездоказательно обвинять кого-либо не положено. Поэтому оставалось только одно – следить за стариками и надеяться, что они как-нибудь по неосторожности проявят свою суть.

Старцы тем временем решили меня не томить и приступили к действию. Предварительно посовещавшись при помощи жестов (по мне так уж лучше бы друг друга обнюхивали, и то информации можно больше получить!), патриархи твердой поступью направились к обедающим ментам. Посмотрев на выражение лиц Аарона с Моисеем, я было подумал, что дедушки сейчас еду у моих сослуживцев отбирать начнут. Слава богу, я ошибся.