Алексей Лютый - Рабин, он и в Африке Гут

Мы с Сеней свободно передвигались вдоль этих трех повозок. Точнее, передвигался я, а мой Рабинович, словно приклеенный, ехал рядом с Рахилью, рассказывая ей бородатые анекдоты о чукчах. Девица весело смеялась, будто понимала их смысл. Хотя, может быть, анекдоты она и не слушала. А для того, чтобы хохотать до упаду, достаточно было просто смотреть на тупую влюбленную морду моего хозяина.

Я поначалу бесился от того, что Рабинович на меня внимание перестал обращать. Все-таки на кого он меня променять посмел?! Можно сказать, эту криворукую девицу под забором нашли, а он на нее больше внимания обращает, чем на породистого пса, который к тому же еще и проверенный временем друг. Я, конечно, понимаю, что он от Попова еще дома эстафету сумасшествия принял, но чтобы до такой степени рехнуться!.. Вот так я повозмущался немного и хвостом на все махнул. Сам же виноват: отыскал ее для Сени в дебрях Мемфиса. Так что же теперь на Рабиновича пенять?

Решив отвлечься от мрачных мыслей, я отправился в хвост колонны, чтобы посмотреть, насколько далеко наши переселенцы растянулись. Пробежал с полкилометра и вернулся назад – в хвосте стояла такая туча пыли, что не то что дышать – нюхать окрестности невозможно стало. Я едва носом воздух потянул, как у меня в легких столько дряни оказалось, сколько у заядлого курильщика и за десять лет не соберется. К тому же еще и от «испорченного телефона» чуть с ума не сошел.

Ну, знаете, это когда один говорит, а остальные по цепочке его слова друг другу пересказывают. Так вот представляете, когда я от наших штабных повозок убегал, Аарон пообещал евреям много мяса. Вместе с моим продвижением вдоль колонны эта фраза начала трансформироваться. Сначала «много мяса» превратилось в «медового кваса», затем в «мачту баркаса», а когда фраза патриарха стала звучать, как «мечта папуаса», я счел за благо вернуться назад и слушать речь старца в оригинале. Понятно, что после такого вольного пересказа у многих аборигенов появилась масса вопросов к патриархам. Вот их они и высказывали в один голос, едва мы остановились на привал.

Кстати, по поводу привала. Мои менты явно не собирались таскаться по пустыне кот знает сколько времени, и с самого начала взяли максимально возможную скорость. Соплеменники Моисея, половина которых вышла из Мемфиса пешком, оказались явно не приспособленными к подобным марш-броскам и уже примерно через час после начала движения принялись неумолчно стенать. Более того, весь хвост колонны в одночасье надумал повернуть назад. Вот тут-то я и понял, какую гадость подстроил евреям мой Рабинович.

Вы же помните, что он предложил переселенцам набрать у египтян всего, чего переселенцы хотят, пообещав вернуть с огромными процентами? Так вот соплеменники Моисея собирались уйти из Египта насовсем, оттого с радостью и воплотили в жизнь предложение Рабиновича. А теперь тем, кто вдруг решил вернуться, пришлось бы за набранное взаймы расплачиваться. Так мало того, что все позаимствованное барахло, которое беженцы уже стали считать своим, отдавать жалко, так еще и проценты египтянам платить нечем! Вот и пришлось хвосту колонны выбросить ересь из головы, и пусть и завывая от недовольства, но продолжить следовать за патриархами. Ну и попробуйте скажите теперь, что мой Семен Абрамович не гений!

Несмотря на то, что мои менты собрались гнать колонну сынов Израиля без остановок минимум до вечера, привал пришлось делать раньше. С хвоста процессии до Моисея с Аароном, причем в совершенно неискаженном виде, дошли настойчивые требования остановиться, и старцы застопорили свою повозку. Сеня с Жомовым попытались возмутиться и заставить колонну двигаться дальше, но все испортил Андрюша Попов. Он с самым наглым видом выбрался из своей телеги и уселся в ее тени обедать. После такого предательства моему хозяину не оставалось ничего другого, как согласиться с желаниями соплеменников Моисея и своих собственных предков, кстати, пусть и из параллельного мира!

Вот тут-то и начался бардак. Сначала к повозке патриархов пробились те, кто составлял элиту еврейского общества, – кабатчики, рыночные торговцы и скупщики краденого. Им это сделать было нетрудно, поскольку следовали они прямо в хвосте нашего штабного поезда. Но поскольку всей этой «знати» оказалось слишком мало, то ее тут же оттеснили в сторону простые рабочие с кирпичных заводов. И все до единого чего-то от патриархов хотели. Одни – ответов на вопросы, накопившиеся во время прослушивания агитационной речи. Другие успели с начала похода поссориться с соседями по колонне и требовали справедливого суда. Ну а третьим просто хотелось покричать, а затем рассказывать потомкам, что они учили жизни самого Моисея. В общем, толпа около патриархов собралась большая, разношерстная, но объединенная одним – желанием поорать. От чего шум стоял на всю пустыню, как на концерте Киркорова, когда ему в качестве фонограммы по ошибке включили запись выступления Зюганова.

Я вместе с ментами постарался отодвинуться подальше от этой орущей толпы, но сделать это оказалось так же возможно, как засосать торнадо в пылесос. Пожалуй, чтобы оказаться в тишине, нам следовало вовсе убраться из этой вселенной, что, как вы понимаете, в данный момент было невозможно. Поэтому пришлось терпеть, обедая под аккомпанемент толпы. Наконец Попов не выдержал.

– Сеня, давай я их заткну, – предложил он, отложив в сторону баранью ногу.

– Сделай одолжение, – согласился мой хозяин. – Только, Андрюша, ори, пожалуйста, в воздух, а то людей покалечишь. Нам еще не хватало тут организацией походного госпиталя заниматься!

– И ничего страшного! – влезла в разговор Рахиль, за что я ее чуть не загрыз. – Я вам уже говорила, что закончила курсы медсестер? – все, кроме Рабиновича, ответили на ее реплику тяжелыми взглядами.

– Н-да, похоже даже, продемонстрировала, – вспомнила Рахиль и покраснела.

Андрюша посмотрел на моего хозяина, спрашивая подтверждения разрешения на начало экзекуции. Тот кивнул головой, дескать, приступай. Попов поднялся с ковра, который расстелил для обеда, и, растолкав плечами толпу, забрался на повозку патриархов. На секунду толпа удивленно стихла, ожидая, что же интересного сотворит чужестранец, и тот надежды аборигенов оправдал.

– Молча-ать! – высоко задрав голову, проорал Попов, а когда с неба свалились несколько перелетных птиц, случайно попавших в его звуковую волну, добавил, хотя и тише: – В очередь, сукины дети!

Конечно, можно бы было Андрюшу и покусать за то, что в родственники обычных людей зачислил добропорядочную собачью маму, но делать этого я не стал. Во-первых, потому, что он мне друг, а во-вторых, соплеменники Моисея и вправду начали выстраиваться в очередь. Сначала они попытались встать перед патриархами в колонну по одному, но вскоре выяснилось, что для такой очереди места и во всей Африке не хватит. Тогда аборигены выстроили вокруг повозки старцев спираль, но и это построение ни к чему хорошему не привело. Народу было много, витки спирали перепутались, и около старцев опять образовалась обычная толпа.