Владимир Батаев - Любовь и магия (сборник фэнтезийных рассказов) [СИ]

— Ave, — изрекла она. Помолчала, выбирая обращение. — Хаос.

— Приветствую, — отозвался я. Выдержал паузу. — Смерть.

Мы улыбнулись друг другу. Прозванья определены. Что ж, выбор не хуже других. Да и кому ещё вести беседу пред ликом наступающего небытия.

— Как жизнь? — хитро прищурившись, поинтересовалась она.

— Кончается, — подыграл я.

— Тогда, я за тобой.

— Дамы вперёд, — хмыкнул я. — А Первородный и Первозданный уйдёт последним.

— Раздвоение личности? — не упустила возможности съязвить она.

— Множественное расщепление, — поправил я. — Ещё и Предначальный и… ну, сама знаешь, кем нарекла.

— А уж если поднять все инкарнации…

— А поднимай, — подначил я.

В её руке возник посох с черепом на оголовке. Как театрально. Ладно, последнему зрителю не к лицу быть придирчивым критиком. Ещё самому выступать. Хоть не коса, и то хорошо.

Взмах посоха — и из того, что долженствовало олицетворять здесь землю, полезли мертвецы. Сотворение погоста как воплощение высшей воли с целью последующего разупокоения. Занятно. Могло бы впечатлить — кого-нибудь другого. Но никого другого нет.

— Призвать умерших богов что ли, — отстранённо, будто просто думая вслух, пробормотал я.

— Не твой профиль, — фыркнула она. — Ты больше по умерщвлению и разрушению всегда подвизался.

— А с каких пор некромантия стала специализацией Смерти? — подколол я. — Надо было тебя Некроманткой наречь.

— Посохом огрею, — пригрозила она.

— Эх, ладно, желание дамы — закон.

Она замахнулась посохом.

— Я про разрушение и уничтожение, — уточнил я.

Поднялся, в одной руке фламберг, в другой — секира. Разупокоенные мертвецы, хоть и искусственно сотворённые, в предчувствии недоброго отшатнулись. Правильно, других объектов для приложения моего репертуара не наблюдается. И кто сказал, будто двум смертям не бывать? Хотя, казуисты возразили бы, что эти зомби и не жили, а значит и не умирали. Но мы не крючкотворы, придираться не станем.

— Повеселился?

Я кивнул, довольно скалясь во всю сотню клыков. Порубить пару тысяч зомби — недурная разминка, даже если они не сопротивлялись. Зато какой простор для демонстрации боевых приёмов.

— Для безличной силы в тебе слишком сильно мужское начало, — поморщилась она.

— Безличной? Неужто морда не на месте? — наиграно удивился я. — А вообще, у нас обоих было слишком много лиц.

— Маски, — протянула она.

— А перед кем мы притворяемся здесь?

Она только отмахнулась.

Мы молчали и смотрели друг на друга.

— Все умерли, — вздохнула Смерть.

— Всё разрушено. Порядок погиб. А Хаос — не у дел, — вздохнул и я.

— Сразимся? — предложила она.

— Вполсилы — скучно. Во всю мощь — заведомая ничья, — отказался я.

— Значит, будем сидеть и киснуть, — резюмировала она.

— Хм, а в тебе ярко выражено женское начало, — заметил я.

— Это вроде как комплимент? Или оскорбление? — переспросила она. — Могу и сменить воплощение.

— Нет, если кому и менять аватар, то мне.

Я перевоплотился. Человеческий облик заставил по-новому взглянуть на собеседницу, обратить внимание на прелести фигуры. Как я и планировал.

— Что это ты задумал?

Я подошёл и приобнял её за талию.

— Нашёл занятие на оставшуюся вечность?

В её глазах блестели искорки веселья.

— Единение Хаоса и Смерти. Смертные обхохотались бы.

— Смертные умерли, — сообщил я и закрыл ей рот поцелуем.

Твердь вздрогнула. Подул ветер.

Был ли здесь прежде ветер? Шкура демона нечувствительна к таким мелочам, так что может просто не замечал. Или это ветер небытия?

Хорошая сцена для конца реальности вышла, смертные оценили бы.

Со скрипом метафизических шестерёнок абсолют качнулся и… отодвинулся.

Подул ветер. Ветер Перемен. Ветер Творения.

Возникло бытие.

— Бытие, порождённое Смертью и Хаосом, — с недоверием протянула она.

— Да, натворили… — согласился я. — Хотя, мне казалось, порождение происходит несколько иначе. Вроде, мы только собирались приступить к процессу зачатия.

— К акту…

Мы переглянулись слегка с ошалелым видом. Рассмеялись. Вот вам и акт… Акт Творения.

Она повисла у меня на шее. Я обнял её. Мы вновь слились в поцелуе. На сей раз обошлось без столь глобальных последствий.

Комментарий к Павшая Цитадель.

Легендарная Павшая Цитадель предположительно хранит в себе множество могущественных древних артефактов. Кроме того, как у любой сокровищницы, у неё имеется и свой Страж. Троица искателей приключений не задумываясь вламывается в древние руины в поисках того, чем можно поживиться. Но всё может обернуться несколько не так, как ожидалось.

— Павшая Цитадель, — с трепетом в голосе произнесла бледнокожая темноволосая девушка. Её карие глаза сверкнули нечеловеческим огнём.

Стоящие по бокам и на полшага позади неё мужчины — высокий брюнет с парными мечами за спиной и коренастый бородач с молотом — переглянулись и синхронно пожали плечами. Никакого пиетета перед нагромождением камней с кое-где уцелевшими остатками кладки и единственной устоявшей башней с потрескавшимися стенами они не испытывали.

Все трое пришли сюда разными путями и встретились только у развалин Павшей Цитадели.

— Кто пойдёт первым? — вопросил мечник. — Может, разыграем? — предложил он, перекатывая в ладони пару игральных костей.

— С тобой? — фыркнула девушка. — Да у тебя же всегда две шестёрки выпадают.

— Ну, не всегда… — возразил тот, но настаивать не стал.

— Думаю, тут понадобится мой молот, — заметил бородатый, направившись к башне.

Никто не стал его останавливать. Остальные двое тоже заметили, что двери в стене не наблюдается, а трещины слишком узки, чтобы через них пролезть. Всего через несколько минут все трое протиснулись в образовавшийся пролом — камни, простоявшие скреплёнными неисчислимые века, подались под ударами молота на удивление легко.

С руки девушки слетел бледный световой шар, поднявшийся к потолку, позволяя оглядеть помещение. А посмотреть было на что — стены увешаны разнообразным оружием, по всему помещению расставлены ряды шкафов, под завязку набитых книгами и самыми разнообразными предметами непонятного с виду назначения.

Мечник сразу попытался сорвать со стены секиру с изукрашенным вензелями лезвием, но рукоять осыпалась трухой, а металлическая часть, ударившись о пол, распалась на несколько ржавых обломков. Та же участь постигла полдюжины мечей и кинжалов — новенькие и блестящие на вид, от прикосновения они оборачивались кучкой ржавой пыли.

Молотобойцу повезло не больше — ближайший шкаф, вместе со всем содержимым, от его прикосновения рассыпался в прах.