Елена Ахметова - Обманка (СИ)

Вместо ножек у его кресла красовались аккуратные резные колесики.

— Диллиан, — мило улыбнулся пророк, разворачивая инвалидную коляску к нам. — Ты пропустил подпись на двенадцатой странице договора.

— На выходе распишусь, — отмахнулся тот, тоже заулыбавшись.

— Тогда тебя заставят заполнять все остальное, — констатировал пророк, почему-то нахмурившись и коснувшись лица под челкой.

— Перетопчутся, — нахохлился Диллиан. — Я Владыка или где, в конце-то концов?!

Тощий пророк пакостно ухмыльнулся, приподняв бровь. Его Величество гордо проигнорировал выражение лица подростка, заговорив:

— Лучше помоги, мне нужен Дагаллиан ди Ренней, — и тут же спохватился: — Или тот, кто выглядит точь-в-точь как он.

Пророк недоуменно пожал плечами и отвел в сторону челку, открывая второй глаз.

Я нервно сглотнула, отступив поближе к непривычно молчаливому Устину, хотя он тоже не выглядел особо спокойным.

Дело было даже не в том, что, стоило волосам открыть обзор, первый глаз невидяще остановился. И не в темно-багровом цвете не по-человечески широкой радужки.

Кожи, как таковой, вокруг провидческого глаза не оказалось — один сплошной незаживающий ожог, сочащийся свежей сукровицей.

Диллиан с шипением выпустил воздух сквозь зубы, и я, не подумав, обернулась к нему. Но, к счастью, рассмотреть ничего не успела: Устин, дернувшись, закрыл мне глаза ладонью.

— Не смотри, — запоздало посоветовал он странно севшим голосом.

Тошнотворно завоняло горелым мясом. Диллиан тихо, но с чувством матерился, а пророк жизнерадостно вещал, что в ближайшую неделю над Зельтийером пройдут проливные дожди и, возможно, гроза, а следующий бунт на Аррио не стоит ожидать раньше следующего столетия. Тут уже начал ругаться Устин, почти перекрывая речь подростка о вреде курения котлет, и я недовольно завозилась, пытаясь отвести ладонь ташия от лица и разобраться наконец, что за бред тут творится, но медведь проявил неожиданную твердость, упорно заслоняя обзор.

— Хватит, — прервал развлекуху Диллиан и неразборчиво прошипел сквозь зубы что-то чрезвычайно нецензурное. — Все, я к целителю.

Послышался хлопок закрывающейся двери, и только тогда Устин позволил мне осмотреться.

Пророк уже успел вернуть челку на ее законное место, насмешливо рассматривая нас с ташием совершенно обычным карим глазом, и едва заметно усмехался самым уголком рта.

— Вам, надеюсь, ничего показывать не нужно? — неделикатно намекнул подросток, откидываясь на спинку кресла. — А то мне бы тоже к целителю не помешало бы.

— Не нужно, — сдавленно мотнул головой Устин и быстро вывел меня обратно в холл.

— Давай-ка угадаю, — предложила я, усаживаясь на восхитительный диванчик. — У Диллиана появился точно такой же ожог на полрожи?

— На всю, — вздохнул таший, садясь рядом. Воровато осмотревшись, сгреб меня в охапку и уткнулся холодным носом в макушку. — Он оба глаза зрячими сделал.

— Понятно, — констатировала я. Позволила себе расслабиться на пару мгновений в таком привычном и уютном тепле инопланетного мужчины (черт, вот докатилась!) — и не без сожалений выпуталась из его объятий. Если по Хелле пойдет еще и слух о том, что официальная фаворитка наставляет рога Владыке с Медведем ташиев, Диллиан мне голову снесет. А она мне дорога, даже такая стукнутая.

Исцеленный Диллиан выглядел мрачнее тучи, отпугнув инициативного дедка с бумагами одним видом. Попытался было и нас с Устином устрашить — но быстро понял, что мы уже ко всему привычные, и, разом поскучнев, велел:

— Подъем, мы выдвигаемся в Тинан.

Наверное, я здорово подорвала его авторитет перед робко высунувшимся из-за двери дедком, когда поинтересовалась, не сдвинувшись с места и не отложив брошюру, что это за Тинан и кто решился прикрывать Дагаллиана именно там. Диллиан злобно сверкнул глазами… и мирно сел рядышком со мной, отобрав все-таки рекламку.

— Эри, я все понимаю, совы утром не помощники, но палку перегибать все-таки не стоит, — неожиданно ласково укорил он, взъерошил мне волосы, заставив возмущенно зашипеть, и продолжил уже мысленно: — Тинан — второй по значимости город Хеллы и, как выяснилось, оплот повстанцев, куда стервецы собирались перенести столицу, когда Дворец в Зельтийере все-таки рухнет. Дагаллиан там. — Он так сильно сжал руку на моем плече, что я съежилась и сдавленно пискнула.

Устин рывком поднялся на ноги, с видимым усилием расслабил сжавшиеся в кулаки ладони и резким кивком указал на выход. Если бы взглядом можно было убивать, остатки Диллиана можно было бы собирать по всему холлу пинцетиком. Его Величество насмешливо приподнял брови, склонив голову набок.

Я почувствовала непреодолимое желание забиться в самый темный угол или на худой конец удрать, но пришлось выбираться из уютных объятий диванчика и куда менее уютных — Владыки, и бодро топать на улицу. И ни в коем случае не думать, что нет ничего более мерзостного, чем ощущение, что из-за тебя только что чуть не передрались.

Время близилось к полудню, а город, казалось, вымер: пустые улочки, занавешенные окна и липкая жара, многотонным прессом придавившая воздух. Плотный слой серовато-белых облаков и не думал исчезать, и влажная духота отбивала все желание куда-либо идти и что-либо делать. Надвигалась гроза.

— Знаменитый хелльский климат, — недовольно скривив губы, прокомментировал Устин. — Если нет дождя — значит, идет снег, а когда нет ни того, ни другого — лучше лечь и тихо сдохнуть.

Я с ним была полностью солидарна, а вот Диллиан смолчать не мог.

— Чужакам здесь в принципе лучше сразу лечь и сдохнуть, — буркнул он. — А сейчас мы направляемся как раз к тем милым нелюдям, которые тебе на примере покажут, почему.

Устин мигом подобрался.

— И кто же покрывает Дагаллиана в Тинане?

— Сецыги, — совсем посмурнел Владыка.

Мы с Устином резко остановились, наградив друг друга ошалевшими взглядами.

Про сецыг я читала в бестиарии, где о них писали с таким же суеверным почтением, как и о траш, явно не веря в существование и тех, и других. Но если траш канули в небытие за четыре с половиной века, то сецыгам хватило пятнадцати лет.

Внешне от людей их отличали лишь удлиненные пальцы рук да полное отсутствие мимики, которая им просто не требовалась. Основным отличием, повлекшим за собой всеобщую нелюбовь к их народцу, была способность к неограниченной телепатии. Обычному человеческому магу, чтобы проникнуть в чужие мысли, требовался недюжинный талант к созданию сложных энергоплетений и разбива-нию ментальных щитов; тилры взламывали сенсоры мелким хитрым приборчиком, действующим в радиусе метра. Ташии могли обратиться к джунглям, чтобы узнать что угодно — но при условии, что их божество будет в хорошем расположении духа и шаман не постесняется тревожить его по пустякам.