А. Живой - Умники

После «Беспризорника» группы «ХФ», прошумел их следующий клип «Лето», целиком скопированный с основной мелодии раскрученного болкбастера (что бы это значило?) «Люди в черном». Этот клип возбудил в душе Гризова летние воспоминания и прошлогодней поездке в знойную Турцию, откуда он привез популярную у восточных товарищей-мусульман компашку певца Таркана. Наслаждаясь ею несколько месяцев подряд, Антон уже осенью увидел по телевизору клип на до боли знакомую мелодию в исполнении отечественного певца Кирокорова. Причем, если по началу тот приписывал авторство Таркана где то снизу и сбоку, мол, – соавтор, то потом осмелел и из скромности вообще перестал о нем упоминать. За следующие полгода Кирокоров перетырил практически все песни с диска и, исчерпав эту возможность, принялся за новые проекты, благо талантливых людей, у которых можно было что-нибудь украсть на свете вообще, а в России особенно, водилось еще не мало.

Апофеозом утреннего просмотра музыкального канала ТВМ для Антона стала передача для меломанов с отклонениями маниакально-депрессивного характера. Это была программа «12 злобных идиотов», участникам которой разрешалось вести себя как угодно перед многомиллионной аудиторией до тех пор, пока их не увезут обратно в психушку. Участники программы с радостью пользовались временно предоставленной свободой, – рыкали, пукали, орали, матерились, осыпали проклятиями все что можно, поскольку можно было все.

Напоследок Гризов посмотрел «Музыкальный Блок Новостей», который его несколько успокоил. Эксклюзивные «Новости» на ТВМ обычно записывались один раз и повторялись потом через каждые три часа в течение месяца. Эти свежие эксклюзивные «Новости» Гризов слышал еще две недели назад, а потому воспринял их как что-то родное, до боли знакомое и страшно надоевшее.

Неожиданно зазвонил телефон, заставив Антона вздрогнуть. Гризов поднял трубку и сказал в пустоту:

– Кто там?

– Я там, – ответили, – Верт, это. Привет из солнечного Зеленогорска. Как поживаешь, что делаешь?

– Да ничего, поживаю. Ничего не делаю. Наслаждаюсь. Вот на телевизор смотрю или он на меня, пока еще точно не понял. А вы там как? Я сам уже собирался позвонить тебе, узнать, как потанцевали тогда.

– Потанцевали нормально, тебя только потеряли, думали, утонул.

– Журналисты сами по себе не тонут. Я в прибрежном лесу заблудился. Пил березовый сок. Там у вас темно было.

– А ночевал-то где?

– Где-то на берегу. Точно и сам не знаю.

– Ага, понятно.

Антон переключил на другую программу. Там показывали цирковое представление: в закрытом бассейне плавало штук пять смышленых нерп и покидывало дрессировщику носами шары.

Какой-то странный был у Мишки голос. Гризов журналистским нюхом почуял что-то неладное.

– И чего это тебе понятно. Мишка? Не договариваешь ты что-то, брат.

– А у тебя по дороге на пляж ничего не приключилось?

– Да нет, вроде ничего особенного. Так, случайно забрел на поляну какую-то с «Мерседесами».

– Ой, ли?

– Ну, там, на капотах «Мерседесов» валялось еще что-то на героин похожее. Темно было, не разглядел, – ответил Антон и добавил не очень уверенным тоном, – Но мне-то что, я ведь про наркотики не пишу.

– Да тут по городу слух циркулирует, что кто-то спугнул Колю Меченого, местного крестного папика, в тот момент, когда он толкал клиенту пару килограммов героина. Клиент оказался пуганый, хотел уже отказаться, раз засветился. Ну а Коле представляешь какой облом – столько баксов мимо пролетает. Ну, там стрельба началась, мужик тот убежал, а вот клиента на утро нашли в заливе с пятью дырками в животе. Рядом и охранники его плавали. Так что, если случайно мужика того увидишь, передай, что не стоит ему пока в Зелек приезжать месяц-другой. Путь успокоится все, если успокоится. Здоровей мужик будет.

– Да уж передам Мишка, спасибо…

– Не за что, звони. Мы к тебе сами как-нибудь зaeдeм. Бывай!

– Да уж буду… – вяло проговорил Гризов уже в пустоту, наполненную гудками.

Ну вот, теперь еще и мафии своей не хватало до кучи, а это по страшнее инопланетян, если разобраться. Те зеленые, головастые и далеко, а эти бритоголовые и рядом. Ладно, решил Гризов, может, не опознают, было действительно темно. Кто его знает, ночью по пляжу Зеленогорска столько пьяных мужиков шариться, а в прибрежном лесу столько героина продастся, что мафиози и алкоголики теоретически могут встречаться каждые десять минут.

Антон, встряхнул головой, отгоняя черные мысли, и подошел к окну. Жил он на четвертом этаже кирпичного дома, окна квартиры выходили во двор, в котором росло несколько огромных тополей. Деревья своими кронами закрывали большую часть видимого неба, так что даже в солнечную погоду над половиной двора лежала тень. Но зато, когда шел дождь, на этой же половине двора можно было переждать, спокойно покуривая.

В дальнем конце двора виднелась детская площадка, состоявшая из избушки на курьих ножках, рахитично поскрипывающих качелей и трех скамеек. Все сказочные декорации были испещрены резьбой но дереву народного содержания и ложились в обычную серию: «Вовка Козел!», «Петька любит Наташку, дурак», «I LAVE Продиджи», «Вы все дураки», «Я был тут». Ничего нового в этой области ожидать не приходилось, но недавно Антон с удивлением заметил на бревенчатой стене избушки удивительно современную надпись «Windows-99, – фигня!». Обойдя вокруг избушки, он отыскал вторую «PC, XT, NT, – тоже фигня!», а чуть поодаль на дверном косяке: «I LAVE Panasonic&Васю!». Через неделю кто-то, видимо из любителей родной техники, написал рецензию на все предыдущие надписи: «Fuk все ваши импортные SONY, потому что я, – PlONEER&PATRiOT.

Народная переписка продолжалась и приняла техногенный характер. Спустя две недели возвращаясь как-то утром с работы, Антон подошел ради интереса к избушке, и насчитал больше десятка рецензий. Самым популярным среди русской молодежи, как ни странно, было уже не родное слово из трех букв, а английское Fuk. Сразу было видно, что всеобщее увлечение самым простым в мире языком даром не прошло и приносит свои плоды.

Глядя сейчас из окна на теплый августовский пейзаж пустынного двора, Антон заметил рядом с англоязычной избушкой своего соседа по лестничной площадке Григория Забубенного. Григорий сиротливо озирался по сторонам, держа в левой руке бутылку водки, а в правой полиэтиленовый пакет с чем-то пухлым. Энергетический посыл соседа Антон уловил безошибочно, хотя и находился на четвертом этаже. Нет, пить он, конечно, не хотел, да тем более в воскресенье с утра. Но Григорий так тоскливо озирался но сторонам из района детской площадки, что Антон решил прийти ему на помощь. В конце концов, можно было просто поддержать компанию и посидеть рядом, делать-то было в принципе нечего. Гризов открыл окно, и крикнул вниз: